Я остановился перед строем и опустил поднятую для приветствия руку.

— С сегодняшнего дня вашим батальонным командиром буду я, подпоручик Павел Дамянов. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, разрешаю обращаться ко мне лично... Батальон может быть свободным!

Ленков вытянулся передо мной, готовый выполнить любое мое приказание. Но я молчал. Решил обойти палатки. Несколько пар глаз следили за мной с тайной надеждой. Ленков тоже молчал. Когда мы дошли до угла здания лазарета, я в изумлении остановился. Вдоль стены стояло несколько дрожащих от холода голых солдат с остриженными головами. Перед ними стоял фельдшер, а за его спиной — тучный ефрейтор, держа в руке бачок, наполненный дегтем.

— Мажь, мажь! — командовал фельдшер.

— Что вы делаете? — не выдержал я.

Фельдшер смущенно хихикнул:

— Профилактика, товарищ подпоручик, профилактика...

— Из какого батальона эти солдаты?

— Из только что сформированного, третьего. Ночевали в цыганском квартале, в тепле, обзавелись там всякой гадостью. Вот мы с профилактической целью... — Он не договорил. Голые солдаты продолжали дрожать на морозе.

— Оденьтесь! — приказал я сквозь зубы, задыхаясь от злобы и бессилия. Лицо фельдшера поплыло у меня перед глазами, но я овладел собой. — А с вами, товарищ фельдшер, мы поговорим дополнительно, с профилактической целью...

— Но я... видите ли... Если завшивеет весь батальон... — заикался фельдшер, но я его уже не слушал.

— Ленков, — подозвал я фельдфебеля, — двух лошадей, быстро!

Фельдфебель в полной растерянности бросился к коновязи.

От волнения я не знал, как поступить дальше. Если бы в тот момент появился Велико, я бы его хорошенько отругал. Всего вероятнее, он и не был виноват, но мне хотелось ругаться, кричать, отчитывать кого-нибудь. К сожалению, никого рядом со мной не оказалось. Солдаты, подвергшиеся унизительной профилактической процедуре, безуспешно пытались стереть деготь с тел, а фельдшер куда-то исчез.

Я пошел вдоль здания, выбрался на освещенное солнцем место и там столкнулся с офицером. Он усердно накачивал шину старого, почти негодного велосипеда.

— Вы кто такой? — спросил я.

— А ты сам кто будешь? — Он выпрямился, и я по погонам сразу догадался, с кем разговариваю. Это заместитель командира третьего батальона по политической части. Нашел себе занятие! Ему плевать на то, где сейчас батальон, где он будет завтра и кто принимает командование.

— Ну вы когда-нибудь кончите свой ремонт? — предвосхитил я его вопрос.

— Если можно поднять мертвеца из гроба, то тогда можно и отремонтировать эту развалину. А между прочим, другой работы у меня нет.

— Вы батальон тоже терзаете, как этот велосипед? — не выдержал я.

Он посмотрел на меня с явным подозрением:

— У вас нет ко мне ничего другого?

— Может быть, и есть... Оставьте велосипед в покое. Меня зовут Павел Дамянов. Я прибыл сегодня. Час назад меня назначили командиром батальона, в котором вы состоите на должности заместителя командира по политической части. Назначьте на сегодняшний вечер собрание коммунистов и ремсистов [1] , подготовьте анализ положения в батальоне и наметьте мероприятия, которые необходимо принять по партийной линии.

— Коммунистов в батальоне нет, а ремсисты растворились в общей массе и до сих пор не объявились.

Я опешил. Этого поручика ничуть не смутил мой неприязненный тон. Я присмотрелся к нему повнимательнее. Форма на нем висела, как на новобранце. Глаза ввалились и почти не были видны из-под густых разросшихся бровей.

— С каких пор вы в батальоне? — спросил я.

— Вот уже третий день.

— Ну да это не имеет значения, все равно у вас стаж больше, чем у меня.

— А если принять во внимание и мой возраст...

— Итак, пусть вечером весь батальон соберется. Мы проведем собрание.

— Буду ждать вас! — ответил поручик и снова занялся велосипедом.

Всего в ста шагах меня ждал фельдфебель Русин Ленков с лошадьми.

Я уже забыл, когда в последний раз ездил верхом. Но, едва очутившись в седле, ощутил непреодолимое желание помчаться во весь опор. И лошадь поняла меня. Она сразу же перешла в галоп. Солдаты, находившиеся неподалеку, забыли о занятиях и с любопытством смотрели на это необычайное зрелище.

И через город я промчался галопом. Лошадь была вся в мыле, но я все натягивал поводья и заставлял ее держать голову высоко поднятой. Только выскочив в открытое поле, я остановился и стал дожидаться Ленкова.

— Где батальон?

— В овраге, товарищ подпоручик.

— Ну, Русин, выдержим ли мы? — посмотрел я ему прямо в глаза.

— Выдержим, товарищ подпоручик. Неужели вы сомневаетесь?..

— Сумеем ли мы создать настоящий батальон из того, чем располагаем?

— И еще какой! Он уже в порядке, вот только некому было его возглавить. Да разве вы не помните, как бывало на фронте? Залягут солдаты, прижатые к земле огнем немцев. Если найдется кто-нибудь, кто может их повести в бой, они сразу же оживают. А если не найдется такой человек, то они погибают. Умение идти впереди всех других — великое дело!