— Смотри на меня, детка, — с придыханием приказал Леша, устраиваясь между моих ног. — Люблю тебя, Машка… Ты моя.

И в следующий миг низ живота и между ног обожгло болью, вырывая из меня крик. Вцепилась в Антипова, сжимая губы. Он остановился, а сам трясся как в лихорадке. Редкие капли пота стекали по вискам и, срываясь, падали на меня, мокрые пряди прилипли ко лбу. А для меня он прекрасен. Лучший. Любимый. Родной. Желанный. Мой!

— Маш, хочешь, не будем? — всматривался внимательно в лицо, целуя.

— Будем, — обиделась даже. Я тут терпела, а он сдался.

— Глупенькая, — приглушенно засмеялся Леша. — Я бы не отпустил тебя сейчас.

Я обняла ногами его бедра и слегка подалась вперед. От боли остались отголоски, ничего нетерпимого. Антипов следил за моей мимикой, стараясь уловить эмоции. Его забота, когда сам на грани, виделась такой трогательной, что я улыбнулась и кивнула. Он подался назад и тут же вперед. В меня. Глубже. От необычных ощущений у меня прокатилась волна тепла снизу вверх, оседая приятными вибрациями в яремной впадине. Антипов глухо зарычал, наращивая темп и сжимая меня сильнее. Не сводя с меня глаз, он затягивал в безумный водоворот ощущений, окутывая своим запахом, шумным дыханием, силой, напряжением. От осознания происходящего я заводилась еще сильнее. Хваталась хаотично за него, тянула на себя.

Чем жестче и резче становились движения Леши, тем больше я погружалась в неконтролируемый водоворот ярких красок. Напоминала себе торнадо, которое вот-вот должно сформироваться, но по причине легкой боли никак не может полноценно отпустить себя, потому то и дело зависает между небом и землей. Невозможное состояние. До дрожи желанное и до ломоты в теле от напряжения сложное. Я давила Антипову на ягодицы пятками, поджимала пальцы на ногах, стискивала то его плечи, то простыни, металась под ним, в желании прогнуться в дугу, только бы выпустить бушующую внутри стихию. Скулила ему в губы, мычала, всхлипывала, не способная ответить на поцелуи.

— Потерпи, детка, — шептал он мне. — Уже скоро. Будет хорошо. Обещаю, моя девочка…

Мне не хватало совсем чуть-чуть. Если бы не боль, я бы уже давно осыпалась россыпью звезд из оргазмов. Леша запустил ладонь в мои волосы и потянул, вынуждая запрокинуть голову. Другую руку просунул между нашими телами и подушечкой большого пальца надавил мне на самое чувствительное место между ног. Потер вверх-вниз и в стороны, вылизывая мою шею, покусывая линию скул, накрывая мои губы своими. Я замерла на мгновение, делая судорожный вдох, а следом взорвалась изнутри каскадом ослепительной эйфории, выкрикнув имя любимого.

Леша приглушенно застонал и, готовый кончить следом за мной, попытался выйти из меня, но я не позволила. Запрокинув голову, он напрягся всем телом, сделал особо мощный и глубокий толчок и зарычав выплеснулся в меня. А следом поцеловал медленно, лениво, тягуче.

— Ты самое прекрасное, что случилось в моей жизни, — тихо сказал он, глядя мне в глаза.

Его хриплый голос будоражил мой слух и хотелось плакать от счастья.

— Я люблю тебя, Леш… — прижала его к себе, осыпая поцелуями.

— Взаимно, кукла, — улыбнулся Антипов, а следом со вздохом выдал: — Теперь неделю морозиться…

— Почему?

— Моей любимой детке нужен перерыв, — поднялся, взял меня на руки и понес в душ.

Утро я встретила с улыбкой. Антипова уже след простыл. Как и когда я уснула — не помнила. Сев на кровати я потянулась, опустила ноги на теплый пол и пошла в ванную.

Больше, чем кофе мне хотелось поговорить с Кирой, а еще увидеть Лешку. Соскучилась.

Надев шорты и майку, я выскользнула за дверь и постучала в соседнюю с нашей комнату.

— Входи, порочная женщина, — раздался сонный голос подруги.

Устроившись с Золотаревой на кровати, я рассказала ей о волшебной ночи. Понятное дело расписав все в лучших красках, приправленных моими бесконечными: «это было капе-е-ец, как круто».

— Не уточняй. Я долго не могла уснуть под твое «круто», — поддела меня Кира и повалила на себя. — Рада, что все получилось, Маш.

— Я тоже, — блаженно вздохнула я, устраиваясь на плече подруги. — Я его так сильно люблю, Кир. Даже передать не могу.

— Смотри, а то я завидовать начну, — усмехнулась Золотарева.

— Ты? — приподнялась и посмотрела на нее. — Не смеши. Ты в фаворитах у моей маменьки по благочестию.

— Хреновая из меня роковая девушка, — засмеялась подруга. — А я вчера рассчитывала именно на этот эффект.

— Кстати, ты сразу закончила танец?

— Неа, я еще взорвала им мозг под Боссона.

Мы лежали, тихо разговаривали и перемывали косточки всем, кого знали. Странно, что я, ранее никогда не интересовавшаяся жизнью других, стала такой сплетницей.