— На этот раз не я, миссис Ренолдз, — ответила Гизела, — а вот эта леди. Она очень сильно ушиблась. Можно ей у вас немного передохнуть?

— Ну разумеется, мисс. Добро пожаловать. Проходите в гостиную. Я сейчас же разожгу там огонь.

Миссис Ренолдз оживленно засуетилась, провожая их в маленькую чопорную гостиную рядом с большой кухней. В комнате стоял холод и было по-особому душно, как бывает в помещениях, которыми редко пользуются. Гизела предпочла бы остаться в большой теплой кухне и посидеть перед плитой, но ей показалось, что незнакомую даму такое предложение может шокировать, и поэтому девушка помогла ей усесться в кресло, пока миссис Ренолдз возилась у камина, разжигая огонь.

— Я сейчас приготовлю по чашечке чая, мисс, — сказала хозяйка дома, поднимаясь с колен.

— Вы не могли бы послать кого-нибудь из мужчин за каретой леди? — спросила Гизела.

— Как раз в эту минуту в доме нет ни одного мужчины. Они сейчас на молотьбе в Мэдоубруке, и вы хорошо знаете, мисс, так же, как и я, что до Медоубрука добрых две мили. В доме только маленький Херберт. Ему еще нет девяти, но он смышленый мальчик, и если вы подробно расскажете ему, что нужно делать, уж он постарается.

— Я уверена, Херберт справится, — сказала с улыбкой Гизела и, повернувшись к незнакомке, которая в изнеможении откинулась на спинку кресла, спросила:

— Скажите мне, куда послать мальчика?

Женщина с трудом приподнялась.

— Графиня Гогенемз, — представилась она. — Я остановилась в Истон Нестоне.

— Истон Нестон! — повторила Гизела. — О, это недалеко. Если маленький Херберт пойдет напрямик через поля, то будет там минут через двадцать — тридцать, самое большее.

— Я сию минуту его отправлю, миледи, — пообещала миссис Ренолдз с чрезвычайным почтением. — А пока я займусь чаем.

Она заторопилась из комнаты, а Гизела принялась ворошить кочергой сырые поленья, чтобы они ярче горели. Она не разговаривала с графиней, зная по себе, как раздражают суета и разные вопросы, когда плохо себя чувствуешь. Очень скоро в комнату вернулась миссис Ренолдз. Она несла поднос с большим керамическим чайником и двумя толстыми кружками.

— Мой праздничный фарфоровый сервиз далеко убран, мисс, — как бы извиняясь, обратилась она к Гизеле. — И мне не хотелось бы терять время, доставая его из шкафа. Так что прошу извинить меня, что не могу предложить что-либо более изящное.

— Пользу приносит чай, а не что-нибудь иное, — ответила Гизела.

Она налила чай в кружку, добавила молока и сахара, не спросив у графини, как та предпочитает пить чай. Старик доктор очень часто говорил ей:

— Если у вас не оказалось при себе бренди, когда вы упали, то выпейте чашку горячего чая с сахаром, и он быстро восстановит ваши силы.

Доктор, если мог, не пропускал ни одного дня охоты, и сейчас Гизела вознамерилась последовать его совету.

— Пожалуйста, постарайтесь выпить как можно больше, — сказала она, передавая кружку в руки дамы.

Незнакомка стянула перчатки, и Гизела с удивлением заметила, что на ней было надето целых три пары, одна в другой. Она взяла чашку длинными тонкими пальцами с отполированными ноготками и поднесла ее ко рту. В первый раз после того, как они оказались в этой комнате, Гизела с любопытством взглянула на свою спутницу. Она была восхитительна. Никогда еще Гизеле не приходилось видеть такую красоту. И дело тут было не только в тонких чертах лица, не только в безукоризненной коже или в сиянии глаз. В ее красоте было нечто большее, не поддающееся описанию.

Графиня выпила всю чашку теплого сладкого чая.

— Мне гораздо лучше, — сказала она. — Силы возвращаются ко мне. Большое вам спасибо.

— Ничего нет лучше чашечки чая, — бодро заявила миссис Ренолдз. — А вы не хотели бы перекусить? Только что снесенное яичко или, может быть, кусочек домашней ветчины?

— Я бы с удовольствием отведала вашей ветчины, миссис Ренолдз, — улыбнулась Гизела. — Мне отлично известно, что вам она всегда удается. У вас найдется для меня ломтик?

— Как вы можете сомневаться, мисс? — отозвалась миссис Ренолдз. — А что для вас, миледи?

— Мне ничего не нужно, спасибо, — приятным голосом проговорила дама. — Хотя, если можно, то немного фруктов.

— Фруктов! — воскликнула миссис Ренолдз. — Дайте подумать. Кажется, с прошлого года осталось одно-два яблока. Если вам угодно, миледи, я мигом поднимусь на чердак.

— Спасибо, — поблагодарила графиня.

Миссис Ренолдз вышла из комнаты. Графиня подняла руки и сняла с головы маленький цилиндрик, который таинственным образом удержался на месте, несмотря на падение. Только тут Гизела обратила внимание на ее волосы. Туго сплетенные косы, аккуратно заколотые вместе, занимали полголовы и служили крепким основанием для шляпки. Они отсвечивали от языков пламени яркой медью, переливаясь, как живые.