— И что ты хочешь за мою свободу? Служения? Лучше сразу убей и не трать мое время.

Пилатиэль начинал раздражать меня все больше и больше. Очень хотелось выполнить просьбу сученыша, раз он так рвется на тот свет, и получить системную награду… и что мне, собственно, мешало? Зачем мучиться и пытаться переубедить фанатика в ошибочности его взглядов? К сожалению, у меня был ответ на этот вопрос. Система раньше не предлагала мне альтернативных веток прохождения заданий. Почему-то ей было важно перетянуть его на сторону добра… то есть тьмы.

— Не заслужил ты легкой смерти. — Вытянул ноги и положил их на удобную табуретку с мягкой подушкой. Вот же дурная привычка появилась. Темные эльфы постоянно пытались подставить под них свои спины, приходилось периодически на них прикрикивать. Это, на мой взгляд, уже перебор. — Будем говорить. Вот скажи, почему ты пытался меня убить?

— Ты Темный Властелин, отродье Бездны и мировое зло!

— Ну, допустим, ты так считаешь. Хотя, по-моему, слишком пафосно звучит! А что я тебе такого плохого лично сделал? — Мой вопрос поверг эльфеныша в шок. Он хлопал глазами, не в силах справиться с обрушившейся на него тупостью.

Несколько раз прерывал его обвинительные «ты» и требовал конкретных фактов. Спорщик из Пилатиэля был так себе, он явно не привык общаться с равными. Видимо, как обычный зарвавшийся идиот — при сильных молчит, слабых затыкает.

— Ты хочешь поработить наш народ! — наконец родил он внятный аргумент. — Лишить нас последней славы и истребить во имя вонючих орков и людей!

— Охренеть! А я и не знал! — с сарказмом ответил. — Ты хоть разведчиков сюда посылал? Спрашивал у моих подданных, как им здесь живется? Или послушал старого двухсотлетнего хрена и пошел с саблей наголо? Типа герой-освободитель эльфов во всем белом?

Судя по перекосившейся физиономии, ни хрена он не спрашивал. Ну да, молодой, горячий, сам такой же. Лишнее напоминание самому себе — проверять поступающую информацию.

— Мы здесь строим общество равных возможностей, насколько оно вообще возможно, без расизма и прочих милых эльфийских изобретений.

— По-твоему, орки равны нам?! — Пилатиэль чуть на ультразвук не перешел, все сомнения на его лице исчезли под потоком праведного гнева. Ему бы рясу с крестом выдать, и получится шикарный инквизитор. — Еретик!

Ну, что я говорил? Мы еще немного поболтали, пока эльфеныш в меня не плюнул. Я не стал терпеть оскорбление, врезал ему в глаз. Но аккуратно, чтобы он не дергался сильно. Раздавленная голова Пилатиэля мне сейчас была не нужна. Вытер плевок на своей щеке его волосами, мрачно размышляя над способами кровавой мучительной казни. Видит Система, я пытался. Наковальню применять не буду, а то убираться здесь будут до самого вечера.

— Я ведь говорила, бесполезно, — раздался насмешливый голос у двери.

Там в окружении красного тумана стояла Ольканиэль Рябина, избавившаяся и от цепей, и от негаторов. Самое паршивое: эльфийка держала за капюшон бессознательную Торви, приставив к ее шее удлинившиеся когти. — Предлагаю сделку, князь.

Какого хрена?! У меня на боковой экран интерфейса выводилось видео с камеры Ольканиэль. На ней эльфийка по-прежнему лежала в одном месте, уставившись прямо в объектив. Ничего не понимаю!

— Какую сделку? — Между нами встала вздыбившая хвосты Яэ, по шерсти кицунэ пробегали многочисленные электрические разряды. Из-за нее я мог видеть только плечо эльфийки.

— Ты отпустишь нас и позволишь свободно уйти, а я помогу тебе разобраться с твоими врагами в Петербурге. И отдам зеленую мелочь.

Она потрясла гоблинкой, как котенком. Я успел заметить, как Торви приоткрыла глаз, подмигнула мне и снова его закрыла, при этом оставаясь тряпичной куклой в руках Ольканиэль.

— Не катит. Я уже говорил: или он переходит на мою сторону, или умирает. Тебя я теперь тоже не отпущу, ты угрожала моей приближенной, — щелкнул пальцами.

Торви превратилась в черный дым, и страшные когти Ольканиэль прошли сквозь нее. Пустил несколько сюррикенов и следом включил купол отчуждения. Промазал! Размытый силуэт эльфийки пронесся мимо и за секунду выдрал привинченный к полу стул вместе со своим братом. Влетев в антимагическую зону, она охнула и бросилась в противоположную сторону. Кровавые когти разорвали цепи, как бумагу, и она застыла в углу, спрятав за собой приходящего в себя брата.

Между нами гулко упала наковальня.

Пат. Мы знали, что мне достаточно повторно использовать купол, и эльфы окажутся в моих руках. Ольканиэль вполне могла успеть ударить первой, скорости и силы ей не занимать. Шансы на успех примерно равны, и мы оба не собирались умирать.

— Кто сейчас лежит в камере? — снова покосился на видеокамеру. Спящую эльфийку тормошили и били по щекам, бездыханное тело не реагировало.

— Моя марионетка, особый родовой дар, — насмешливо поклонилась Рябина. — Братец больше любит создавать всяких страшных тварей, а я копии совершенства! То есть себя!