На сей раз, впрочем, она может приехать и на машине, и, хотя преследовать ее на улицах будет чрезвычайно трудно, Баум был уверен, что его люди с этим справятся. У них достаточно машин, чтобы правильно расставить их поблизости от больницы. Всем участникам операции были розданы фотографии, сделанные накануне. В середине дня Баум еще раз кратко проинструктировал их и убедился, что все готово.

— Не допустите же вы, ребята, чтобы одна девчонка провела сорок пять оперативников из спецслужб, у которых есть самая современная радиоаппаратура и столько машин, — заключил он свой инструктаж. Баум и сам в это верил.

В половине второго он подъехал к клинике на служебном автомобиле и пересел в почтовый фургончик, который стоял там с самого утра. Остальные тоже были на своих местах.

— Все в порядке? — спросил он у тех, что дежурили в фургоне.

— Да, шеф!

Они проверяли связь с другими машинами, две из которых расположились возле автобусных остановок и могли бы известить агентов, стоящих на этих остановках, что им надлежит сесть в автобус. Фургон поменьше занял позицию у входа в клинику, чтобы сделать еще снимки. Леон снова облачился в серый форменный халат и занял свое место в качестве временного сотрудника стола справок. Баум через больничного администратора передал все необходимые распоряжения персоналу. Пациент так и не пришел в себя. Он пребывал в отдельной палате и был подключен к системе жизнеобеспечения. Его вещи находились в тумбочке рядом с кроватью, в кожаном ранце благополучно лежал конверт.

В двадцать минут третьего ко входу подкатил красный «рено» пятой модели, за рулем сидел молодой человек в темных очках. Из машины вышла блондинка, одетая точно так же, как накануне. «Рено» проехал еще несколько метров, туда, где полицейские именно на этот случай оставили место для стоянки. Номер его был записан.

Блондинка взбежала по ступенькам и толкнула дверь. В справочном окне она осведомилась о Гвидо Ферри.

— Мне велели прийти сегодня, — напомнила она молодому человеку — тому самому, который был очарован ею накануне. — Я его сестра.

— Все в порядке, мадемуазель, поднимитесь на четвертый этаж, в реанимационное отделение. — Он улыбнулся ей, но она не ответила на улыбку. «Красотка, но злючка», — решил он про себя.

На четвертом этаже она отыскала нужную палату.

— Я сестра Гвидо Ферри, могу я его повидать?

— Добрый день, мадемуазель Ферри, — приветствовала ее дежурная медсестра. — К сожалению, вчера мы не могли вас пропустить. И сегодня ваш брат без сознания. Тяжелая черепная травма. Он вас наверняка не узнает.

— Понимаю, — отозвалась посетительница. — Я ненадолго. Где он?

Медсестре показалось, что она вовсе не выгладит обеспокоенной. Правда, некоторые умеют скрывать свои чувства… Пока они шли по коридору, она сказала:

— Доктор знает, что вы пришли. Он зайдет, чтобы поговорить с вами.

— Хорошо.

Сестра пропустила девушку в палату и заботливо прикрыла дверь. Пациент лежал на спине, весь опутанный трубками, подключенными к приборам. По экрану дисплея бежали ритмичные волны — удары сердца. Посетительница посмотрела на его лицо и перевела взгляд на сложную аппаратуру. Подошла к тумбочке — это была единственная мебель в комнате, помимо кровати и стула. Перетряхнув пожитки парня, она без труда нашла то, что искала, и быстро переложила конверт к себе в сумку. Тут отворилась дверь и вошел доктор.

— Я проверяю вещи. — Она нисколько не смутилась.

— Травма чрезвычайно серьезна, сердце может отказать в любую минуту. — В голосе врача слышалось сочувствие. Она может справляться о здоровье брата по телефону — пусть звонит когда угодно. Пока нельзя обещать, что он вообще придет в сознание, а если выживет, то неизвестно, вернется ли к нему разум. Доктор ожидал взрыва отчаяния, слез, — каменное спокойствие посетительницы поразило его. Впрочем, может быть, она потрясена горем, в шоке…

— Можно мне еще побыть здесь?

— Понимаю, — отозвался доктор, — я вас оставлю. Только не трогайте ничего.

Дверь за ним закрылась. Посетительница достала из сумки целлофановый пакет и, подойдя к кровати, закрыла им рот и нос лежащего, перекрыв трубку. Сверху положила еще полотенце, лежавшее возле тазика. Потом отошла и встала так, чтобы видеть дисплей. Меньше чем через полминуты зеленые линии навеки прекратили бег…

Она положила полотенце на место, сунула в сумку целлофановый пакет и вышла. Проходя мимо дежурной сестры, не попрощалась, не поблагодарила. Медсестра, сидевшая у приборной доски в аппаратной, как раз пила кофе с приятельницей и обратила внимание на экран угловой палаты только спустя две-три минуты. Она выскочила в коридор, зовя дежурную. А блондинка тем временем уже спускалась в лифте, прижимая локтем сумку и гладя прямо перед собой.

Как только она появилась в холле, рука Леона дернулась, коснулась уха, и какой-то человек, с виду рабочий, вышел на улицу. При его появлении два автомобиля, стоявших поблизости, включили двигатели.

— Выходит из клиники, сейчас выйдет, — сказал Баум в нагрудный микрофон. Все машины были настроены на волну грузовика. — Машина, на которой она приехала, стоит, водитель на месте. Внимание, вот она!

При появлении на лестнице блондинки с сумкой через плечо заработала фотокамера.