— Алексей Николаевич сообщил, что он очень болен и не смог подойти на премьеру, — сообщил кто-то из зала.

Хм. В принципе, здоровье Толстого в сороковом году уже начало давать сбои. Мог и заболеть. А мог и просто не явиться, заранее представив мою реакцию. Граф Толстой всегда отличался дьявольским талантом, а ещё умением приспосабливаться к любому правителю и режиму. И удивительным нюхом. Но я предпочитаю просто читать его книги, не вникая в детали биографии.

— Ваше величество, первоначальный вариант сценария был совершенно другим, — вмешался Пырьев, бледный, как снег. — Я все внимательно читал. Да что там — я сам заказывал графу Толстому сценарий. К историкам за консультациями не обращались — какой смысл? А в сценарии повествовалось о Невской битве. Текст очень добротный, хотя в нем не было никаких лирических сцен кроме той, где юная княгиня провожает Александра на войну. Хан Батый имелся, но только как второстепенный персонаж. Я считал — он сказал только восемь слов. А никакой романтической линии Биргера в первоначальном замысле не было. А Алексей Николаевич, продав свой сценарий студии, в процесс создания фильма больше не вмешивался. Как я полагаю — режиссер переделал сценарий в процессе съемок.

Я не великий знаток истории кино, но знаю, что бывало и так, когда режиссер перелопачивал сценарий «от корки до корки». Так, кажется поступал Александров.

Я замолк на несколько секунд, потом сказал:

— В общем так, господа. У вас имеется выбор. Уточняю, что это касается не только режиссера, но всей съемочной группы, а также и вас, господин Пырьев. Выбор у вас такой. Вариант первый, по которому вы возвращаете миллион рублей в государственную казну. Ладно, не миллион, а девятьсот девяносто тысяч. Деньги, выданные Толстому возвращать не нужно. Снимем по его сценарию нормальный фильм. Срок — неделя. В противном случае, полицейское ведомство проведет расследование, по результатам которого деньги будут взысканы принудительно, а все участники — от режиссера, до помощника младшего осветителя, отправятся убирать снег на Колыму.

Киношники остолбенели. Актер, сыгравший роль Биргера — красивый и здоровый парень, «истинный скандинав», робко спросил:

— Ваше величество, а при чем здесь актеры? Мы играли, как было написано в сценарии.

— А кто вас заставлял играть человека, заведомо являвшегося врагом России? А кто заставлял господина Слуцкого играть Александра Невского как мерзавца и холуя? Вас никто не неволил. Сценарий вы все читали. Хотели прославиться, посмотреть по-иному на события русской истории? Поздравляю, у вас все получилось.

В зале пронесся нервный хохоток, кто-то заплакал, а одна из актрис упала в обморок.

— Есть ещё один вариант. Господин Пырьев — я обращаюсь лично к вам. — посмотрел я в сторону Ивана Александровича. — Вы лично, я подчеркиваю — лично, в течение месяца переснимете фильм. Где вы отыщете деньги на кинопленку, на прочее — меня не волнует. Впрочем, актеры и прочие уже свои деньги получили, а теперь извольте их отрабатывать. Впрочем, часть средств вам будет выплачена после проведения ревизии. А так — возьмете кредит в банке, упадете в ножки какому-нибудь толстосуму. Снимете достойную ленту, я вам все компенсирую, да ещё и вдвойне. А нет, отправитесь возглавлять театр в Магадане. Здания там нет, но построите. А с вами отправится и весь ваш съемочный коллектив.

Жестоко? Может быть. Но Пырьева я назначил не просто на должность руководителя кинематографа. Он не только должен искать сценарии, но и контролировать работу. Пусть сам ездит на студии, смотрит за актерами.

Пырьев, нужно сказать, в обморок не упал. Слегка подумав, спросил:

— Ваше величество, а как же зимой мне снимать Невскую битву? Она же произошла летом.

— Зима — это замечательно. Не придется тратить деньги на тальк, чтобы снег изображать. Снимете фильм про Ледовое побоище. Сценарий, так уж и быть, я вам набросаю. Даже подскажу, какого композитора взять.

Не уверен, что у Пырьева получиться фильм, как у Эйзенштейна. Но пусть попробует. А вот с господином Стародомским… Ревизию по его работе проведем, наверняка вскроется множество коррупционных схем. А суду подскажу, чтобы влепили ему не только казнокрадство, о и оскорбление величества. Александр Невский, хотя и не мой прямой предок (и, вообще не предок), но великий князь. А на Сахалинской каторге много талантливых людей. Вот, пусть тюремной самодеятельностью займется.

Нет, определенно пора отделять Церковь от государства, а школу от церкви.

М-да… Вопрос, как говорится, философский. Я же здесь не только глава государства, но глава церкви. Получится, отделяю сам себя от себя же? Или я себя разделяю? Школу от церкви я точно отделять не буду. Не так уж много в моих учебных заведениях религии, а знание Закона Божиего ещё никому не вредило. Касательно же веротерпимости, атеизма, так нет в империи ни гонений на иноверцев, ни на неверующих. Правда, Горностаев по-прежнему рвется искоренять язычество у народов Крайнего Севера, но пока он контролирует издание новых учебников, лопарям и якутам можно не волноваться.

Мне тут недавно объясняли, почему Чернышевского — ярого атеиста и безбожника не отлучали от церкви, а Льва Толстого отлучили. А все просто. Николай Гаврилович позиционировал себя как атеист, а что с атеиста взять? Раз говорит, что бога для него нет, значит, пусть он живет без бога. А вот великий русский писатель, что многократно себя объявлял христианином, на самом деле внес в ряды верующих раскол и смятение. Стало быть — либо ты атеист, либо следуй в русле общих правил и понятий. Лев Николаевич, вроде бы, хотел принести покаяние и примириться с Церковью, но не успел.