– Он такое понёс, такое стал орать! И было всего-то сказано ему: спой чё-нибудь! Ну, чтобы опознать! Наш или не наш. Гарно ведь спиваем. А он… – тут рассказчики уныло замолчали.

– И чё он?

– Нашим матом ругается, но не поёт! – горестно вздохнул чернокожий парубок.

– У-у-у, – завыл рыжий, отплясывая на крышке рояля, – опять придётся переться в Эдем на приём к старикашке. Может, он заодно тогда поспособствует нам в поисках москалей. Он ведь тут, на этой планете, не зря же масть держит. А с этой дурой… На совете старейшин решим.

Стадо укров притихло на какое-то мгновение от столь путаной, непонятной речи предводителя, затем взорвалось воплями и свистом:

– Геть, ганьба! Слава героям! Рыжего на гиляку!

– Слава нации!! – не растерявшись, гаркнул рыжий.

Гипноз как наука был обретен вожаками укров ещё на Сириусе. Любую смуту или мятеж гасили в зародыше подобными заклинаниями. Толпа укров при этих символах мгновенно превращалась в управляемое, но полоумное стадо. И потому неудивительно, что в ответ укры с неописуемым восторгом в едином порыве взревели:

– Героям слава! Смерть ворогам! Любо, рыжий, любо!

Задрожала земля под задними лапами укров, заплясали реки и моря, горы и холмы от скачек на месте, грохнула взрывчатая смесь из метана – хорошо, что почти все исполины не признавали даже набедренных повязок, потому никто особо не пострадал. (Так, носили от случая к случаю венки из травы на бедрах…) Громче пуканий укров грянул клич:

– Хто не скаче, той – москаль!

Заметались по небу облака, огромные волны вздыбились над водной гладью озер и морей в такт прыжкам тысяч исполинов. От единого материка Гондвана с дикими трещинами и землетрясениями стали откалываться целые куски: Евроазиатский кусок, кусок Антарктиды, Австралия, Северная и Южная Америки и Африка. Последней отползла Гренландия. Ещё бы немного, и земля сошла бы с орбиты.

Господь, еле удержавшись на служебном облаке, отяжелевшем от пыли, поднявшейся к небесам от топота исполинов, послал наобум с десяток молний на землю, но не попал в укров. Зато обжег множество крыльев ангелов, в панике носившихся в пылевой буре между небом и землей. Он послал множество запросов своему коллеге с Сириуса. Это вызвало удивление на далёкой звезде, и были в ответ ему присланы пожелания скорейшего выздоровления и успехов в строительстве нового мира.

Укры повалились на землю, чтобы перевести дух после ритуальных скачек. Приматка, оглохшая, задохнувшаяся от газов и пыли, поползла было прочь от легиона душой отважных идиотов, но была перехвачена и возвращена на свое место. Рыжий, добившись полного контроля над племенем хотя бы на ещё один день, предпринял новую уловку для укрепления своей власти:

– Негоже нам мириться с чужими названиями! – прокричал он громовым голосом, дабы было слышно не только собравшимся соплеменникам, но и посторонним, возможным слушателям на небесах.

Укры все, как один, впали в недоумение. Нет, не зря рыжий прошел обучение на совете старейшин, прежде чем был избран всенародным голосованием вождём племени. Одно из правил обучения гласило: для уверенного правления над украми необходимо иметь морковку в запасе для ослов. Иными словами, чтобы отвлечь племя от неудобных для власти мыслей, бывает очень важно скормить ему что-то, что как бы похоже на важное дело, но таковым не является. Вот так родилась служанка политической науки – топонимика.

– Каждому ручью, каждому озеру, каждой горе, тропинке каждой, да что там – каждой травинке надо дать свое название от нас. Прежние названия, если они есть, как вредные для нашей истории заплевать и забыть! – рыжий был изумлен собственным красноречием больше слушателей. – Жду, что вы все как свободное племя самых умных личностей выразите свою волю согласием! Любо вам?

– Любо! – дружно проревели укры.

– И последнее: назовем эту поляну майданом, как на Сириусе! Ну, чтобы от других здешних мест отличать. Шоб было где волю племени выражать. А счас тащите сюда музыкантов – отпраздновать надо!

Из среды чумазых и потных укров с важным видом прошествовали к роялю несколько музыкантов в накидках из драных шкур и в шляпах на головах из кизяков. Зазвучали бандуры, заскрипели арфы и забрякал рояль, – заглушая всё, забухали барабаны. В паузах между этой какофонией куплет за куплетом полилась грусть-тоска о ненайденной родине, о славном прошлом… Попели от души. Общественная жизнь племени на этот день, как обычно, завершилась избиением нескольких сородичей – больных или просто слабых и тех, кто не понял, зачем, по какому поводу они все собрались и притащились на эту поляну. После чего укры, одержав непонятно над кем и зачем победу, торжествующе побрели к своему поселению.

На левом берегу доисторической реки поселение укров было построено из арбузов – сердцевину арбуза они выедали, из корки выгрызали нормальные двери и окна. Жилище получалось просторным даже для большой семьи исполинов. Вот только служило оно недолго. Но в чём проблема? Вокруг круглый год поспевали со сказочной быстротой новые арбузы, пригодные для жилья. Поднять, да что там поднять, даже обхватить руками многих укров-исполинов такие арбузы было невозможно. Тогда у Господа были плохие советники – ни о какой селекции они понятия не имели. А вот когда он уразумел генетику (когда дошло время и до неё), всё растущее на земле в целях экономии пришлось сократить в размерах в тысячи раз. На память о тех ненаучных временах остались арбузы. Арбузы ведь ягоды, а размеры – сравните-ка с другими ягодами.