Г.КАСЬЯНОВ
ДОЦЕНТ И ДРУГИЕ
В жизни случаются самые невероятные вещи.И не только в горячих точках планеты,где без Калашникова шагу ступить нельзя,но и в самых мирных местах.А чтобы вы не сомневались,я расскажу одну историю.
Мы сидели на веранде скромной одноэтажной дачки за столом,уставленным полупустой посудой,и толкли воду в ступе.И было нам хорошо,но этот тип не нравился мне все больше и больше.
Нас было четверо; когда-то,в более сытные времена,мы дружно работали в одной шарашкиной конторе,именовавшейся научным институтом,и толочь воду в ступе,плевать в потолок и заниматься другими подобными делами нам в компании было легко и приятно.Собрались мы... впрочем,сейчас мне трудно вспомнить,какая именно причина свела нас вместе.То ли преподаватель астрономии,имевший прозвище Рентген,солидный мужчина,похожий повадками на известного режиссера,решил отметить начало учебного года и затащил к себе на дачу доцента местной академии... Причем доцента настоящего,а не вора,прости Господи,с такой кличкой.То ли наоборот,доцент,воспрянув духом оттого,что в ихней академии выдали зарплату,явился к преподавателю обсудить перспективы высшего образования... Кто их знает.
Что касается меня,то я оказался там случайно: зашел спросить стеклорез.Но назад не вышел.Потому что доцент,увидевши меня,заорал хорошо поставленным профессорским голосом:
– Конус! Сколько лет,сколько зим! Куда ты затерялся,червь научный? Иди сюда.
– Садись,- предложил преподаватель и широким жестом указал на стул.Он был хозяином дачи и,соответственно,стола.
На кривоногом столе времен,вероятно,проклятого культа личности стояла в блюде гора салата,основательно подрытая с трех сторон,холодец,нарезанный ломтями,и бутылка с большой этикеткой,на которой то ли обезьяны,то ли загорелые девицы резвились под сенью пальм.
Я для порядка посомневался, но сел за стол,любезно оскалил зубы,принял стакан,глотнул и стал аккуратно подрывать салат с четвертой стороны,
– Прошла?
– любезно осведомился хозяин.
– До самой печенки, - отвечал я и,ухватив вилку,отколупнул громадный кусок холодца.
– До печенки нельзя,здоровью может быть вредно,- заметил четвертый из присутствующих,крепкий,строгого вида мужчина,тоже наш человек,из бывших ученых мужей,но теперь руководитель спортивного комплекса и какого-то удивительного подземного стрелкового тира.
Я успокоил его,сказав,что печень моя и не такое переносила,и вскоре ощутил приятную теплоту внутри,комфорт,благодушие и любовь к ближним.И вступил с ближними,как водится,в дружескую беседу.
Время после этого полетело незаметно.
Мы увлеченно обсуждали разные волнующие вопросы,как то: роль интеллигенции в бедственной судьбе страны,кто будет по осени чемпионом РФ по футболу,почему нынче так редко выдают зарплату и кого следует выбирать в местные губернаторы.И поскольку все мы были гениальными мыслителями и философами,то часто не понимали друг друга,но это нисколько не мешало нам в итоге всегда приходить к соглаcию.Ну в самом деле,разве не ясно,почему не выдают зарплату? Ну,Боже мой... Да потому не выдают,что сначала деньги со всех концов страны в одно место собирают,а потом уж назад,естественно,не отдают.А как вы хотите? Очень логично.Что они там,в министерствах,дураки,что ли? Если урвал - назад не отдавай.Твое... Ферштеен?
Впрочем,такому безотрадному явлению могла быть и совсем другая причина.Хотя вряд ли.Суть нашего согласованного мнения по этому вопросу состояла в том,что никакая причина не оправдывала вышеприведенного мерзкого факта.И точка.
В этом месте директор подземного тира хихикнул.Что случалось с ним,насколько я помню,крайне редко.
Тут я впервые осознал,что он мне чем-то не нравится... но не мог понять,чем.Нет,был он по прежнему мужественно симпатичен,как и в старые времена,хотя и бледноват.Почему-то меня охватывало смутное беспокойство,когда я на него смотрел.Почему?
– Сверхприбыль оправдывает все,- молвил директор,глядя на тарелку с холодцом прищуренным глазом,будто видел именно в ней истину.- И безотрадные явления в том числе.
Преподаватель в ответ на это подумал и сказал:
– Гм...
А доцент академии хохотнул и принялся разливать по стаканам остатки содержимого бутылки с обезьянами; я же,повинуясь внезапно пришедшей в голову не очень ясной мысли,спросил:
– Маршал!
– ибо директор тира носил фамилию Жоховский,но в нашем кругу имел такую кличку.- Маршал,ты того... Тебе не угрожает ли какая-нибудь опасность?
Вот так.Не более и не менее.В голову мою иногда приходят мысли,происхождение которых я сам не могу понять.
После таких слов преподаватель от изумления склонил голову набок и вытаращил на меня глаза.Доцент замер с бутылкой в руке над очередным стаканом.Директор оторвал взгляд от холодца и перевел его на меня.
– Ну чего вы пялитесь?
– засмущался я.-Он сегодня какой-то не такой.Мне что-то подсказывает...
– Да брось ты трепаться,- обиделся вдруг Маршал.
– Не каркай,право,- заметил Рентген.- Все под Богом ходим.
– Конусов,голубчик,- ласково заговорил доцент,опрокидывая бутыль над последним стаканом,- я знаю,что тебе подсказывает этот... твой внутренний голос.Сказать? Он тебе подсказывает,что сейчас надо выпить за здоровье всех присутствующих.Я прав?
– Ты прав всегда и безусловно,- отвечал я с воодушевлением.Мы сейчас точно выпьем.Я уже готов.Но,ребята,у меня сегодня подсознание... м-м... проявляет активность.Маршал,ты не злись.Я за тебя беспокоюсь.С тобой и правда все в порядке?
Маршал отвернулся,подумал; потом,весело улыбнувшись,спросил: