— Мы в старшей школе города Новосибирска, он находится…

— Знаю, дальше, — махнул я рукой.

— Сегодня прошёл выпускной, мы закончили высшую школу аристократов, последний звонок и прочее…

— А война, война с демонами, она закончилась? — напряжённо спросил я.

— Закончилась, — сказав это, Настя осмотрела меня подозрительным взглядом. — Какая-то избирательная у тебя память, где Новосибирск помнишь, а про войну нет.

— Какая есть, — развожу руками. — Чем всё кончилось?

— Совет князей магии по праву рождения, уничтожил легионы больше трёх сотен лет назад, после чего Российская Империя живёт в мире.

— Так уж и в мире, — хмыкнул я.

— Ну, мы ведём несколько приграничных конфликтов, периодически отлавливают шпионов Британии, но больше ничего.

— И даже нет скверн, демонов, прочей срани, — издевательски протянул я. — Ни одной скверны?

— Скверны есть, — смутилась, но ответила Настя. — Они зачищаются паладинами, почти без происшествий.

— А высшие демоны? Они есть? — с интересом спросил я.

— Высшие демоны? — недоумённо переспросила Настя.

— Ты все слова будешь за мной повторять?

— Нет, прости, — девушка передёрнула плечами от холода. — Про высших демонов много написано…

— А вот тут поподробнее!

— В сказках…

— Сука!

— Не выражайся в присутствии дамы, — Настя явно процитировала какую-то старую перечницу с ранним климаксом.

— Хорошо, — согласился я. — Последнее, перед тем, как мы пойдём ко мне домой.

— Домой? — подозрительные зелёные гляделки скрестились на мне с еле слышным звоном мечей. — Митрофанов! Ты чего удумал?

— А что я по твоему, сам найду дорогу домой? После амнезии?

— Если только так, — снова смутилась выпускница.

— Ты хотела по другому, — сально улыбнулся я.

— Митрофанов!

— Всё, всё, кончил, — примирительно поднимаю непривычно тонкие руки в мирном жесте, ладонями к ней.

— Не кончил, а закончил, — снова цитаты некоей коптильни, сказала Настя это раньше, чем переварила, после чего в плечо ткнулся острый кулачок, а сама девица не удержав равновесия упала мне на колени. Виной тому стало платье, которое она подвязала, да вот только тем самым ограничила себе ширину шага.

— Нет, нет, нет, — запротестовал я. — Я тебя мало знаю, да и вообще у меня есть невеста, ты очень красивая, но дело не в тебе.

— Митрофанов!

— Пошли уже отсюда…

Мы покинули высшую школу аристократии, совершенно не замеченные. Только сторож у ворот проводил парочку студентов полным ностальгии взглядом и полётом окурка, что нашёл свой конец в щели канализации.

Настя дулась всю дорогу.

Мне не было до неё никакого дела. Я изучал проносящиеся по дороге автомобили. Причудливая форма обмылка, яркие фары, бешеная скорость и удивительно маленькое количество шума. В мою бытность, эти гробики на колёсах были другими, совсем другими.

А ещё, меня пугало количество светящихся надписей.

Бар, чайная, массажный салон, публичный дом… Вот последнее явно не нуждалось в рекламе, любой уважающий себя мужчина сам находит путь к нему, даже в самой непроглядной темноте.

Видимо выставлять людские пороки напоказ, вот лозунг этого времени. Это касается как причудливых надписей, так и одежды. Воспоминания о наряде девушек на балу оседали в памяти, раскладываясь там по полочкам.

Этот мир явно уже не тот, который я помню.

А ещё, один такой автомобиль медленно полз за нами, пригушённо сверкая механическими зенками.

— Здесь есть извозчики? — поинтересовался я, когда мы переходили пустую дорогу, зачем-то долго ожидая красного света на фонаре.

— Ты имеешь ввиду такси? — Настя кивнула. — Есть.

— Нам надо заказать одного такого, когда ты проводишь меня, чтобы он довёз тебя до дома. Мне кажется, за нами следят.

— Ты про Иннокентия? — девушка уже устала от странностей, поэтому просто махнула рукой в сторону автомобиля. — Этой водитель моей семьи.

— Извозчик?

— Пусть будет так, — разражённо ответила Настя, отбивая незамысловатый ритм своими длинными каблучками.

— Зачем такая высокая обувь? — в очередной раз спросил я. — Она помогает в бою?

— В какой еще нахрен бою? — Настя встал посреди дороги, а я чуть не впечатался в её рано сформировавшуюся грудь.

— Вот, уже человеческий язык, — невозмутимо отметил я. — Говорю, зачем тебе такой высокий каблук, тут дюймов пять, иначе чем убивать такой и не понадобится.