Но тем не менее вся его напыщенность и взгляд «убью, стоит тебе приблизиться ко мне меньше чем на метр» исчезают, стоит ему увидеть дочь. Взгляд сразу же теплеет, губы приподнимаются в улыбке, и в такие моменты я не могу сдержать себя от того, чтобы тайком не любоваться этой картиной.

Стрелки часов уже показывали девять вечера, а Волкова все еще не было. Его телефон молчал, а заведующая нервно вышагивала в игровой комнате, бросая в мою сторону многозначительные взгляды.

— Нужно позвонить в службу опеки, — внезапно выдает она, и мои глаза расширяются от недоумения.

— Что? Зачем?

— Девочка растет без матери, чему ее сможет научить такой отец? Ему плевать на нее, не видишь? Он просто взял и забыл забрать дочь из сада.

— Мария Павловна, не надо никуда звонить, — шепчу я, посматривая в сторону Лизы, чтобы убедиться в том, что она ничего не услышала. — Мало ли что произошло с человеком?

— А что ты предлагаешь? Сидеть здесь до утра? У меня, между прочим, дома муж и двое детей. Нет, это возмутительно, я звоню в социальную службу.

— Подождите, — перехватываю ее руку, когда она со злостью начинает нажимать цифры на телефоне, — я заберу Лизу домой, — выдавливаю из себя и ёжусь под колючим взглядом начальницы.

— С ума сошла? За это могут уволить по статье. В твоем положении лучше не шутить с этим.

И Мария Павловна права. Лишиться работы сейчас равносильно остаться на улице. Я с силой впиваюсь ногтями в ладони. Смотрю на белокурого ангелочка, и сердце разрывается на части. Лиза очень милая и сообразительная девочка. Всегда хорошо и опрятно одета, не капризная, самостоятельная. Кем бы ни был Волков, а он ее отец, и я не могу допустить, чтобы их по какой-либо причине разлучили.

— А мы никому не скажем. Ну Мария Павловна, всего один раз. Уверена, утром Волков появится и ничего страшного не произойдет, — прошу я, еще не догадываясь, чем все это обернется для меня.

Глава 2

Маленькая ладошка утопает в моей руке. Лиза идет рядышком со мной, опустив голову. Глаза блестят от подступивших слез, но она держится изо всех сил, стараясь не расплакаться. На дворе начинает моросить, и я спешу раскрыть зонт, чтобы малышка не намокла и не заболела. Только сейчас понимаю, какую ответственность взяла на себя. Если с ней что-то случится, меня могут даже посадить.

— Папа будет искать меня, — хмурит бровки она, оглядываясь на детский сад, который исчезает позади нас.

— У него есть мой номер. Как только он освободится, сразу же позвонит. А пока мы с тобой поедим торт и попьем чай. Любишь сладкое? — выдавливаю из себя улыбку в надежде успокоить девочку.

— Папа не разрешает есть сладкое. Говорит, что я растолстею и буду жирной коровой, как наша соседка, — с обидой в голосе произносит она.

— Чушь, — нервно смеюсь я. Волков медленно начинает терять очки в моих глазах. Как можно сказать такое пятилетней девочке?

— Почему мы остановились? — с недоумением спрашивает малышка.

— Ждем автобус.

— Автобус? — Ее глаза наполняются неверием и восторгом. — Мы поедем на автобусе?

— Ага, — киваю в ответ, всматриваясь в номера маршрутных такси, проносящихся мимо нас.

— Вау-у-у, никогда не каталась на них, — смешно протягивает она.

«Везет же, — подумалось мне. — А вот я всю жизнь только на них и езжу».

— Папа говорит, в автобусах могут быть воришки и плохие люди, поэтому нельзя на них ездить.

— Это хороший автобус, не волнуйся.

Я начинаю нервничать. Возможно, Мария Павловна была права: надо было позвонить в нужные службы, разыскать родственников Волкова. Вдруг он попал в больницу или еще что-то? А своим самовольством я подставляю репутацию детского сада. Внутри меня поселяется ощущение, словно я украла ребёнка. От этого становится не по себе.

Я уже подумываю вернуться обратно, но в этот момент в поле зрения появляется нужный нам автобус, и я машу рукой, останавливая его.

— Давай осторожно, — помогаю Лизе взобраться на высокие ступени. Парень, сидевший в первом ряду, тут же вскакивает на ноги, уступая нам место. Я благодарю его и устраиваюсь поудобней, нервно сжимая в руках телефон в надежде, что отец Лизы вот-вот позвонит.

За окном быстро мерцают огни, малышка утыкается лбом в стекло и наблюдает за проносящимися мимо нас машинами. Мне становится душно, и я расстегиваю верхние пуговицы старенького пальто. Нервничаю, не совсем понимая, что буду делать с девочкой, а потом усмехаюсь про себя: нашла чего пугаться, я ведь воспитательница в детском саду. Ладить с детьми — это моя работа.

В подъезде опять кто-то своровал лампочку, поэтому по ступенькам мы поднимаемся в темноте. Я настороженно прислушиваюсь к звукам вокруг, все же это не самый благополучный район, и по вечерам страшновато возвращаться одной домой.

Чей-то пес снова справил нужду прямо на лестничной клетке, запах стоит отвратительный. Мне становится стыдно за место, где я живу, даже перед маленькой девочкой. Старенькая трехэтажка давно отжила свое, но, к счастью, сносить ее никто не собирается, потому что иначе мне было бы негде жить.