— Если поясню, ты откажешься, — отрицательно качнул он головой.

На тонких губах обозначилась примирительная улыбка, лишённая хоть каких-то красок или реальных эмоций. Не знаю точно, способен ли Домитианус на чувства, казалось, он обращается к мимике только чтобы не выглядеть особенно чужим в этом мире.

— Мне не нравится, что ты используешь меня вслепую.

— Я знаю, — просто ответил он. — Доверься мне, Натали.

— Доверие… даётся мне сложно.

— Я знаю, — вновь ответил он.

Отведя взгляд, я медленно выдохнула, силой воли смиряя ярость. Домитианус не впервые действовал за моей спиной. Уверена, и наша первая встреча неслучайна. По его вине погиб мой ребёнок. Для моего же блага, по его словам. У него своё понятие о заботе. Бессмысленно надеяться, что предстоящая… партия пройдёт для меня безболезненно, но может, стоит рискнуть? Да и есть ли у меня на самом деле выбор? Пока он спрашивает, но дальше просто пригрозит. Он знает мои слабости, я готова на всё ради родных и близких.

Лучше не доводить до шантажа, — согласилась с моими мыслями Лилит.

— Ты примешь верное решение, — он потянулся ко мне. Я не стала отдёргивать руку, и ледяные пальцы скользнули по тыльной стороне моей ладони. Безжизненные, сухие, словно мёртвые. — Уже приняла.

Отставив бокал на стол, он поднялся и неспешно двинулся к выходу.

— Сходи в душ, переоденься, отдохни. Я позову, когда буду готов.

Устало откинувшись на спинку стула, я упёрла взгляд в тёмный потолок. Накатили апатия и какое-то спокойствие, злость будто выжгло. Передо мной лишь иллюзия выбора. Домитианус хочет, чтобы я притворилась демоницей, значит, придётся подчиниться. И по его словам однажды это спасёт мне жизнь. Можно предположить, что он имел в виду бой с Самуилом. Но не давало покоя брошенная им фраза про две партии. Его планы распространяются на больший промежуток времени. Вот только чего ждать?

Бессмысленно гадать, — недовольно вздохнула Лилит.

Как и я, она не любила, когда её используют вслепую. Мы предпочитали контроль над ситуацией, но тут он почти невозможен, слишком много переменных и сильных фигур в этой… партии.

Да, так и есть, — взглянув на бокалы в древним виски, я поморщилась и поднялась со стула.

Пить больше не хотелось. Я бы предпочла забыться во сне, но с текущим уровнем энергии это невозможно. Ещё бы успокоить родных и близких, но и этого не выйдет, телефоны промокли, а Домитианус дал понять, что оповещение возьмёт на себя. Потому мне оставалось только следовать инструкции: принять душ, переодеться и отдохнуть.

Одежда удивила. Мне выдали достаточно удобный комплект белья, но к нему короткое платье с пышной юбкой, созданной из лоскутов разноцветных тканей и кожи. Оно было далеко от моды Земли всех эпох, и скорее подошло бы для создания образа в фэнтезийном фильме. Зато в Тартаре такое носили. Мне ведь предстояло играть роль Кары.

Домитианус позвал меня через три часа. За это время волосы подсохли после душа, да и мысли успокоились. Но вновь заметались в беспорядке, когда мы вернулись в комнату Кары. Теперь демоница сидела на подоконнике, нервно раскачивая ногой. Смотрела в небо и тихо напевала под нос колыбельную на языке Тартара. От неё исходили эмоции тоски, временами перемежаемые хлёсткой ненавистью. Было физически больно находиться в одной комнате с ней, но приходилось терпеть.

Домитианус посадил меня за квадратный столик, где ждали старинная металлическая чернильница, кисточка, кинжал и алые хлопковые салфетки. Он попросил меня опустить верхнюю часть платья, разрешив не снимать лиф, и придвинулся, чтобы приступить к начертанию узора под моей правой ключицей. Правда, больше напоминал аристократа за написанием письма. От чернил пахло ужасно, а кинжал наводил на мысли, что эта дрянь попадёт и в кровь.

— Они хоть не ядовиты? — тоскливо поинтересовалась я.

— Ядовиты, но не волнуйся, при твоём уровне энергии это не опасно, — выдал он спокойно.

— Издеваешься?!

Главное, не спрашивай, что в составе, — усмехнулась ядовито Лилит. — Какая-то алхимическая дрянь.

На ум пришли название ингредиентов из фильмов, и стало совсем не по себе. Домитианус продолжал вырисовывать два сложных взаимосвязанных знака, а я медленно начинала зеленеть, воскресая в памяти ужастики. Палец великана, слюна улитки, шерсть с мошонки оборотня. А потом архонт взялся за кинжал и начал выводить начертанные символы кончиком лезвия. Мне оставалось стиснуть челюсть и терпеть.

— Почти готово, — Домитианус промокнул кровь салфеткой и взглянул на Кару.

Девушка будто только этого и ждала, ловко спрыгнула с подоконника и в мановение ока оказалась возле нас.

— Обещай, что убьёшь его… Обещай отомстить за Деметея… — потребовала она хрипло, а меня раз за разом окатывало её ненавистью, тоской и отчаянием.

— Обещаю, — выдавила я из себя. — Он умрёт.

— Ты обещала.

Она протянула к нанесённому под моей ключицей знаку дрожащую руку, и тогда стал виден кровоточащий узор на её запястье. Похоже, Домитианус нанёс его перед тем, как позвать меня. Холодные пальцы легли на алхимический знак, и мир моментально отдалился, когда в меня потекла энергия вместе с сущностью Кары. Точнее, Фабии. Теперь я знала, как её зовут. Знала о ней всё, потому что становилась ею. Фабия считала свой дар проклятием, жила в изоляции, чтобы не сойти с ума, как случается с большинством эмпатов. Но было и в её жизни счастье. Сын, Деметей. В нём она видела своё спасение и свой замысел, ради него просыпалась каждый день. И невероятно радовалась, что его не коснулось её проклятие. Но пришёл Самуил и отнял у неё смысл жизни, её мальчика, лишь за то, что тот стал свидетелем злодейства серафима. И Фабия отправилась на Землю, чтобы отомстить. Только не сумела, этот мир был перенасыщен эмоциями, он лишил её рассудка и надежды на отмщение. Тогда появился архонт и пообещал помочь. Ценой его услуги была лишь жизнь Фабии. Она согласилась.