На известном только ему малайском языке Хевель отметил, что фюрер был болен и что он “не появился ни на полуденной, ни на вечерней трапезе, хотя у рейхсфюрера [Генриха Гиммлера] был день рождения и он был специально приглашён на обед”.

Морелль затруднялся это объяснить, но к 10 октября возобновившееся недомогание прошло. “Провёл вечер с Ф., – писал Хевель. – Он удивительно расслаблен и пребывает в прекрасном расположении духа. Он совершенно беззаботен”.

13 октября он добавил: “Фюрер в наилучшем расположении духа, очень расслаблен”.

В письме от берлинской фармацевтической компании Мореллю от 3 ноября 1941 года предполагается, что Гитлера сразили тошнота и изжога. Морелль подозревал, что партия мутафлора, возможно, была не свежей.

На востоке гитлеровское наступление увязло в осенних дождях, затем застыло в московской зиме. Вступление Японии в войну в декабре вызвало временную эйфорию, но несколько дней спустя Гитлер начал размышлять о мрачном будущем Германии.

– Странно, – сказал он Хевелю, – мы разрушаем позиции белой расы в Восточной Азии с помощью Японии, а Британия присоединилась к большевистским свиньям в борьбе против Европы!

Когда немецкая военная машина замедлила ход и остановилась, Гитлер начал искать козлов отпущения. Он уволил главнокомандующего сухопутными войсками и ряд командующих группами армий и сухопутных войск.

Его обязанности расширились ещё больше. Связанные с этим проблемы со здоровьем также умножились.

Гитлер старел. Доктор Ганскарл фон Хассельбах скажет на допросе в 1945 году:

– До 1940 года Гитлер казался намного моложе, чем был на самом деле. С 1940 по 1943 год он выглядел на свой возраст, а после он производил впечатление постаревшего.

Доктор Геббельс также обратил внимание на процесс старения. “Внешность фюрера не вяжется с состоянием его здоровья, – писал он 20 марта 1942 года. – Беглый взгляд может навести на мысль о человеке в расцвете сил. Но это не тот случай”. В одной интимной беседе накануне Гитлер сказал ему, что в последнее время он чувствует себя довольно плохо: у него иногда случались сильные приступы головокружения. “Он говорит, что долгая зима настолько расстроила его, что это сказалось на здоровье”.

Записи Морелля отсутствуют с сентября 1941 года до середины 1942 года. Мы знаем, что 28 марта Гитлер издал директивы для летнего наступления в России – операция "Блау". Почти сразу же начались британские бомбардировки. Подвергся бомбардировке Любек, погибло 300 человек. Многие города постигла та же участь, и Гитлер взял за правило не ложиться спать, пока последний бомбардировщик не покинет воздушное пространство Германии.

Он часто говорил о зимних боях и их жестокости. “Было трогательно слышать, – писал Геббельс, – как он жалуется на заботы и трудности прошлой зимы. Я не мог не заметить, что он совсем поседел. Едва он начал говорить о проблемах зимы, как постарел, кажется, ещё сильнее”. Несколько недель спустя, 26 апреля, Гитлер сказал ему, что собирается отправиться в Берхтесгаден якобы для переговоров с Муссолини.

Там состояние его здоровья ухудшилось. Морелль пытался бороться с его депрессией при помощи уколов простакрина.

Операцию "Блау" пришлось отложить. Хотя Гитлер первоначально планировал пробыть в Бергхофе всего несколько недель, в итоге он остался там на два месяца.

После начала операции "Блау" Гитлер 16 июля вылетел в Винницу, где организовал полевой штаб под кодовым названием "Вервольф". Здесь он заболел. Три года спустя Морелль вспоминал, что у Гитлера была “мозговая лихорадка” здесь, в Виннице, “в 1942 году”. Это было не опасно, добавил он, но продолжалось неделю.

Примерно до 1943 года было много случаев мозговой лихорадки типа гриппа. Это называлось “русская головная боль”, было похоже на менингит, но менее смертельно. Примечательно, что одна школа медицинской мысли связывает это заболевание с характерным проявлением паркинсонизма 2 или 3 года спустя.

Болезнь началась 22 июля, и записи в дневнике показывают, что Морелль отнёсся к ней со всей серьёзностью.

28 июля Морелль предпринял ещё одну попытку: “Я поставил одну пиявку на правый висок”. Поскольку тем летом Морелль больше не делал записей, Гитлер, очевидно, выздоровел.