– У профессора Морелля есть один хороший препарат, называемый ультрасептилом. Он мне очень помогал в прошлом при простуде в начале гриппа.

Гизинг забеспокоился, так как знал, что уровень сульфаниламидов в крови не может долго поддерживаться на высоком уровне без потери ими своих антибиотических свойств. Но Гитлер сказал ему:

– Когда он придёт, я попрошу Морелля сделать мне пару уколов.

Доктору Гизингу не показалось случайным, что с началом курса ультрасептиков Гитлер стал раздражительным и бессонным. Его начали мучить ужасные кошмары, а сцены с фронтов преследовали во сне. Несколько дней спустя Гитлер сказал ему, что, к его удивлению, несмотря на приём ультрасептила инфекция внутреннего уха усилилась.

– Морелль хочет сделать мне сегодня ещё один укол йода, – сказал он Гизингу, – а также инъекцию сердца, печени и витаминно-кальциевого комплекса. Этому он научился в тропиках, – добавил Гитлер: – Эти вещества нужно вводить прямо в вену.

Во второй половине августа Гизинг начал лечить Гитлера кокаином в дополнение к другим инъекциям. Он использовал 10%-ный раствор кокаина, чтобы унять усиливающиеся боли в пазухах носа фюрера. Впоследствии Гизинг писал: “Гитлер сказал мне, что после лечения кокаином в голове прояснялось, и он мог мыслить намного яснее”. Он спросил врача, не мог бы он в будущем проходить такое приятное лечение кокаином один или даже два раза в день. Армейский врач согласился, но предупредил об опасности передозировки кокаина, поскольку кокаин практически полностью всасывается слизистой оболочкой носа и очень быстро попадает в кровоток. Несколько дней спустя Гитлер пожаловался:

– Хорошо, что вы пришли, доктор. Сегодня у меня ужасно болит голова – вероятно, из-за насморка.

Он снова пожаловался на боли в животе и отсутствие аппетита и сказал, что плохо спал.

– Меня разъедает изнутри беспокойство о будущем Германии, – сказал он.

Гизинг указал, что причиной проблем с желудком может быть ультрасептил. На самом деле он начал вводить препарат себе, чтобы проверить его побочное действие, и через 5 дней испытал те же боли в животе. Гитлер по-прежнему отказывался слушать какие-либо доводы и вместо этого с нетерпением ждал, когда Гизинг через день снова будет лечить его кокаином. Гизинг не сопротивлялся.

– Как будто я и не болею, – так Гитлер описывал действие кокаина. – Просто хочу, чтобы голова всегда мыслила так же ясно, – он добавил: – Надеюсь, я от этого не стану кокаиновым наркоманом!

Морелль ничего об этом не знал.

К гневу Гитлера из-за “предателей 20 июля” теперь добавилось раздражение по поводу упадка военно-воздушных сил Геринга на западе. Требовались всё более решительные меры. Гитлер приказал досрочно перебросить учебные эскадрильи истребителей во Францию, где к середине августа 1944 года 7-ая армия под Фалезом попала в окружение.

Генералы от ВВС яростно протестовали. На востоке русские уже вышли к границам Восточной Пруссии; на берегах озера Гольдап выкорчевали и зарыли в землю надгробный камень с могилы Ганса Ешоннека, начальника штаба ВВС, который покончил с собой 12 месяцев назад. Герман Геринг притворился больным и несколько недель не появлялся в ставке Гитлера. Аресты Гестапо продолжались. Ходили слухи, что круг предателей был намного шире, чем официально признавалось. Изо дня в день Мартин Борман клал на стол Гитлеру протоколы допросов, которые проводил генерал СС Эрнст Кальтенбруннер.

Здоровье Гитлера ухудшалось ещё больше. 11 августа генерал-лейтенант Вернер Крейпе приветствовал его в перестроенном зале военных совещаний в "Волчьем логове". Крейпе сменил Кортена на посту начальника штаба ВВС после гибели Кортена при взрыве бомбы. Вернувшись в расположенную неподалёку штаб-квартиру люфтваффе, Крейпе записал в личном дневнике: “Фюрер сильно гнёт спину. У него вата в ушах. Он часто и сильно дрожит. Разрешается только мягко пожать ему руку”. А 14 августа он привёл следующее описание совещания с Гитлером: “Напряжённая атмосфера. Фегеляйн делает широкие намёки на то, что в заговоре 20 июля участвовали и другие генералы и фельдмаршалы”. В тот вечер в новостях говорилось, что американцы высадились и на юге Франции. Неудача люфтваффе была очевидна. 20 августа Гитлер саркастически спросил Крейпе:

– А долго ещё Геринг планирует оставаться больным?

Август 1944 года не принёс Гитлеру ничего, кроме проблем. Антонеску арестовали, а несколько дней спустя в Словакии вспыхнуло восстание. На востоке и западе крах казался неизбежным. В то время как Финляндия также покинула тонущий корабль, подразделения военной полиции дежурили на рейнских мостах, задерживая бегущих солдат и дезертиров. Гитлер сформулировал недолговечный план по полному роспуску своих явно бесполезных военно-воздушных сил. Он отмахнулся от испуганных возражений Крейпе.