— Фу, ты воровское племя, на что тебе эта мышь, вон кошечку себе заведи али собачку на худой конец, — поморщилась домовиха.

— Нет он же маленький, без мамы остался я не могу его бросить, скажи лучше ты можешь дать мне немного молока для него.

— Могу, хоть целый жбан, уж этого то добра мне не жалко, — и домовиха тут же исчезла, через несколько минут на столе появилась небольшая крынка молока. Покормив малыша, и завернув его обратно в платок я поместила его как кенгуренка в карман и взяв плед с кровати, уселась поудобнее на окне любоваться доступными мне красотами сада. Я сидела, поглаживая карман с малышом, как вдруг появилась Домовена с безумными глазами и кинулась мне в ноги:

— Спасай госпожа, на тебя одна надежа, к тебе взываю и к сердцу твоему доброму, гораздому любую животину жалеть, — причитала домовиха.

— Успокойся Домовена и объясни ладом*, что случилось, — подняла я домовиху с пола.

— Беда, беда пришла, хотят моего Домолюба, вместе с Домоведом в ринитиевые шахты* к горным ведьмам отправить, а горные ведьмы дюже нас домовых не любят, спасай заступница.

— За что их хотят в шахту отправить?

— За покражу ринития, и было бы за что в шахту отправлять камешки то все простые с бытовой магией, да только хозяин ихний Дилфир Ириндилский, друг Анхелики, злыдни этой окаянной, и он требует высшей меры наказания.

— А зачем они эти камни взяли? — решила я прояснить хоть что-то из путанной речи домовихи.

— Да не крали они, напраслину на них возводят, Дилфир предложил им работу, убраться ночью в лавке, никогда не звал, а тут вдруг обратился и артефакты хорошие дал в оплату, ну они сходили все честь по чести сделали и наследующий день он обвинил их в краже, да только камни эти я видела, когда торт от хозяина Анхелике доставляла, она их в шкатулку спрятала, пыталась я их вчера достать, чтоб Дилфиру вернуть, да только зачарована шкатулка, не смогла я ее открыть.

— А ты уверена, что камни те самые, может это ее личные артефакты, — Домовиха поморщилась, будто я не вижу очевидных вещей.

— Именно те, что Дилфир перечислил как покраденые, мне один раз глянуть и я два одинаковых артефакта не в жизнь не перепутаю, энергетические линии у них разные, а у меня способность с детства эту энергию видеть и направлять куда надо, да только вот шкатулку не смогла открыть, зачарована она от вскрытия, — всплеснула руками Домовена.

— Так ты, что хочешь, чтобы я эту шкатулку открыла.

— Да, только вынести я ее не смогу ведьма сразу заметит, надо идти к ней в покои.

— То есть, ты хочешь, чтобы я пробралась во дворец герцога-владетеля и похитила у его особой гостьи артефакты из зачарованной шкатулки, которую никто открыть не может, я ничего не пропустила, — в шоке выдала я, осознав чего хочет от меня домовиха.

— Все так, да ты сядь милая молочка вон попей, ничего сложного делать не придется, в апартаменты ейные я тебя нашими тоннелями проведу, тебе только шкатулочку открыть надо будет и всего-то делов, — улыбалась домовиха как будто на прогулку меня приглашала.

— Мне кажется, чтобы вернуть честное имя домовым надо просто рассказать герцогу об артефактах, а так даже если мы их достанем, как докажем, что домовые их не брали?!

— Вот об этом я не подумала, но и герцогу как расскажешь, обвинит, что за гостями его шпионим, так, что не видать мне больше Домолюба, — запричитала опять Домовена.

— Подожди ты, голосить, тут подумать надо, — и я повернулась к саду, почему-то мне лучше думалось, когда я смотрела на сад. Если сказать герцогу в краже домовых не обвинят, зато обвинят в подглядывании за гостями, что тоже минус к репутации.

— в любом случае камни надо срочно забирать у ведьмы, а там по ходу пьесы придумаем как вернуть их хозяину.

— Какой пьесы, вы что хотите поставить театр? — удивилась домовиха.

— Нет рассмеялась я, это иносказательное выражение, фигура речи такая, — засмеялась я.

— Вы со своими фигурами меня не путайте, — насупилась домовиха — придумают же фигуры всякие и поди пойми их, — продолжала ворчать Домовена:

— Решено дело, соединено словом обратно не воротится, сегодня ночью идем за камнями, ведьмачка как раз в гости к герцогу собирается.

— Так я же на смене.

— Не страшно, я тебя ненадолго умыкну, в коридорах время замедляется, тебя не будет только то, время, что мы проведем в комнате у змеюки поганой тьфу, — плюнула домовиха, и исчезла. А у меня в кармане заворочался малыш, проголодался наверное. Я достала мыша и стала кормить его молоком, глазки у него были еще закрыты, но он безошибочно находил тряпочку которую я мочила в блюдце и сосал с нее молоко. Малыша покормила, надо и самой поужинать, да собираться на смену, я сегодня в ночь дежурю, а еще ни одна ночь здесь не прошла спокойно.