Миша подошёл ближе, попав в круг света под единственной лампочкой, и повернул голову.

Теперь я разглядел бесформенное багровое пятно на всю шею. На лице, там, где его разодрал варг, тоже были красные пятна, но послабее.

— У меня такая особенность, — сказал он с гордостью. — Я оживаю.

— Регенерируешь? — уточнил я.

У многих людей в форсайте появлялись странные умения. Но про такую как у Миши я не слышал.

Миша пожал плечами.

— А фиг его знает. Наверное. Всё красное и чешется. Потом проходит. Мне однажды руки отрубили, они отросли... Вы пулемёт вернёте?

Он помахал руками, словно в доказательство.

— Пусть пока полежит. — Я опустил пулемёт на стойку. — Пойми правильно, я не претендую. Уйду — заберёшь.

Михаил безропотно кивнул.

— Ладно. Да я в вас стрелять не собираюсь. Я вообще вас спас! Вам повезло, что я был в форсайте.

— Почему?

— А кто его знает — тот я, который в этом времени живёт, стал бы спасать? Слушайте, можно пожрать?

— Ешь сколько влезет. — Я кивнул на полки. И добавил, не удержавшись: — Но тебе бы похудеть не мешало.

—- Не могу. — Миша вздохнул, подошёл к полкам, взял пакет с быстро готовящейся лапшой. Разорвал и стал есть прямо так, сухую. — Мне надо иметь запас массы, понимаете? Я когда оживаю, то худею.

Сейчас я и впрямь заметил, что он конкретно спал с лица и футболка на нём болталась.

— То есть твоё тело восстанавливает утраченное? — уточнил я.

— Наверное. Да не знаю я! — Он нашёл банку с каким-то лимонадом, вскрыл, понюхал. Пожал плечами и глотнул. — Меня в первый же форсайт убили, год назад. Я думал, больше ничего не будет. А следующей ночью бац — и снова. Только на груди красное пятно и чешется...

Отбросив пустую банку, он взял следующую.

— Да ты прям супергерой, — только и сказал я.

Парень гордо кивнул.

— Круто, да? А у вас есть какая-то способность?

Я промолчал. На самом деле ничего особенного я за собой в форсайте не замечал, но признаваться в этом не хотелось.

— Почему-то сразу подумал, что вы тоже из прошлого, — сказал Миша, роясь в банках. — О, иваси! Я люблю консервы, а вы? У меня уже форсайт кончался, я чувствовал, а стал бы этот вас спасать или нет — не знаю. Я поэтому и начал по варгу палить, они страшные, но из такой пушки их можно завалить. Стреляю и думаю: сейчас проснусь, не узнаю, угадал про вас или нет.

— Ты специально перестал стрелять! — вдруг понял я. — Чтобы тебя убили, так? После такой передряги форсайт сразу повторяется!

Миша застыл с куском рыбы в пальцах. Масло начало стекать на пол, он проводил капли сожалеющим взглядом и отправил кусок в рот.

— Может быть. Я не задумывался. Наверное, вы правы.

Всё-таки что-то от нагловатого толстого подростка в нём проглядывало. Выканье вот это и какая-то простота. А здесь, мне кажется, ничего попросту не делается.

— Спасибо, — сказал я. — Мне кажется, я бы не ожил. Я не проверял, но не думаю.

— Жаль. — Он вздохнул, разорвал пакет с полотенцами и вытер руки. — Вы много наших встречали?

— Наших?

— В форсайте которые. Из прошлого.

— Ты первый.

— А я одну женщину встретил, — Миша вздохнул. — Страшная такая, грязная, орала всё время. «Это сон, это кошмарный сон, это просто сон!» И волосы на себе драла. Я подошёл, она замолчала, потом говорит: «А ты красавчик, иди ко мне!» И давай мне улыбаться.

— Воспользовался? — не удержался я.

— Фу, — возмутился Миша. — Она старая и страшная была. Я ушёл. А она опять выть стала...

Взяв ещё одну банку лимонада, он уселся на единственный стул. Посмотрел на меня, спросил:

— А вы разобрались, что здесь вообще происходит?

Я покачал головой.

— У меня форсайтов было... — Миша задумался. — Если с этим, то двадцать два.

— Много.

— А у вас?

— С этим восемнадцать.

— Это ведь будущее, правильно? Снов таких не бывает, — убеждённо сказал Миша. — И никакие это не психозы, не может такого быть, чтобы сотни миллионов людей одинаково двинулись. По телевизору говорят, что это сны от нервов, но, по-моему, врут, чтобы успокоить.

— Нет, не сон и не психоз, — согласился я. Присел на жалобно скрипнувший прилавок. — Согласен. А ты, я вижу, пытаешься разобраться?

— Конечно. Я вообще умный и любопытный, — Миша ухмыльнулся. — И смелый.

Хотелось съязвить, что очень просто быть смелым и любопытным, если оживаешь после смерти в форсайте. Но я сказал другое:

— Как думаешь, если бы варг тебя разорвал на части, сожрал и переварил — ты бы воскрес?

Довольное выражение как-то очень быстро исчезло с его лица.