Говорят, что настоящая любовь приходит только раз в жизни. В моем случае они были неправы.
Я трижды отдавала свое сердце.
Голубоглазому парню с чувствительной душой, который читал стихи, когда думал, что никто не смотрит. Зеленоглазому спортсмену, который заставлял меня смеяться так же сильно, как и плакать. И темноглазому мальчику, чье темное сердце всегда билось только для меня.
Они были для меня всем, пока внезапно их не стало.
Они просили меня сделать выбор, но просили о невозможном.
Теперь моя очередь просить больше того, что они готовы дать. У меня осталось всего три месяца, и я просто хочу провести их с ними. Примут ли они мое предложение, или четыре сердца проживут оставшиеся дни своей жизни в сожалении о том, что могло бы быть?
Письма отправлены.
Все, что мне остается, это ждать. Ждать чтобы понять, принадлежат ли их сердца все еще мне.
Потому что, пока мое бьется, оно всегда будет принадлежать им.
Переводчик_Sinelnikova
Саундтрек
Hands Down Dashboard Confessional
How Long Will I Love You Ellie Goulding
Don’t Forget Me Way Out West
Easy Camilla Cabello
Grace Kate Havnevik
More Halsey
In My Blood Shawn Mendes
The Way I Loved You Taylor Swift
Worst In Me Julia Michaels
You Are the Best Thing Ray LaMontagne
You Are In Love Taylor Swift
Like Real People Do Hozier
Fools in Love Inara George
In Your Eyes Taska Black
Angels The xx
I wrote this song 4 u Lil Bo Weep
Good For You Selena Gomez
Not About Angels Birdy
Young and Beautiful Lana Del Rey
Breathe Me Sia
ПРОЛОГ
СЕЙЧАС
ВАЛЕНТИНА
— Да. Я понимаю. Я буду там завтра в десять. Тогда увидимся, доктор. Спасибо. До свидания, — тихо отвечаю я, надеясь, что доктор Ченнинг не услышит дрожи в моем голосе, когда я прощаюсь с ним.
Я вешаю трубку и кладу ее лицевой стороной вниз на туалетный столик, мои руки так сильно трясутся, что я чуть не роняю чертову штуковину на пол. Все мое тело не может унять дрожь. Я обнимаю свой живот и наклоняюсь в кресле, просто чтобы не упасть с него, медленно вдыхая и выдыхая, надеясь, что это успокоит мое неровное сердцебиение.
К сожалению, даже если бы я могла унять нерегулярное биение в груди, у моего желудка другие представления. Желчь отчаяния и тоски застревает у меня в горле, оставляя мне всего несколько секунд, чтобы добежать до ванной, прежде чем меня вырвет. Мои колени ударяются о плитку, без сомнения оставляя синяки, пока я очищаю свой организм от всех этих мучительных чувств. Поразительно, сколько мерзости я могу выплеснуть в фарфоровую миску, поскольку мой аппетит уже не тот, что раньше. Увы, химиотерапия так действует на человека. Лечение предназначено для спасения жизни, лишает вас всех предлагаемых ею качеств.
И в моем случае, очевидно, это также было бесполезным занятием.
Голос доктора Ченнинга сказал все это. Возможно, он не хотел прямо говорить по телефону, что я безнадежна, предпочитая встретиться со мной лицом к лицу, чтобы сообщить плохие новости завтра утром, но по одному его тону я поняла, что для надежды больше нет места.
Вот и все.
Мой конец.
День, которого я боялась последние двенадцать месяцев, наконец настал. После года химиотерапии и анализов я должна признать тот факт, что все это было напрасно. Моя судьба решена, и теперь мне решать, как я с этим справлюсь. Буду ли я ползать в позе эмбриона и плакать от поражения, или я заставлю оставшиеся дни, которые мне еще остались, что-то значить?
После того, как меня вырвало всем, на что я была способна, я поднялась с пола и подошла к раковине, чтобы прополоскать рот. Я выплюнула излишки жидкости для полоскания рта, а затем ополоснула водой, повторяя процесс три раза, прежде чем прекратить. Это бесполезно. Я все еще чувствую вкус всех своих печалей и сожалений на кончике языка. Я держусь за края раковины и, к моему величайшему несчастью, мельком вижу свое бледное обезумевшее отражение в зеркале ванной.
Где та девушка, которая привыкла бороться за то, чего хочет?
Где она?
Потому что прямо сейчас она мне ужасно нужна.
Не в силах продолжать смотреть на отражение в зеркале еще минуту, и в отчаянной потребности избавиться от этого отвратительного привкуса во рту, я выбегаю из ванной и направляюсь на кухню. Прежде чем я даже осознаю, что делаю, моя рука уже открывает дверцу холодильника, доставая оттуда запечатанную бутылку водки, ту самую, которую я купила очень давно, чтобы отпраздновать, когда получу отчет о состоянии здоровья. Алкоголь был лишь одной из многих вещей, которым я не могла предаваться, но это было тогда, когда у меня еще была собака в этой драке. Поскольку я фактически только что получила свой смертный приговор, выпить несколько рюмок, наименьшая из моих забот. Если я собираюсь всю ночь извергать свои кишки, с таким же успехом могу частично обвинить в этом Absolut.