Мне ее нельзя

Аннотация

- Ты меня преследуешь? Как ты пробрался в мою спальню?

Смотрю на полуголого наглеца, что обманом забрал мою девственность, а теперь нависает над моей кроватью…

- Тот же вопрос, крошка? Какого хрена ты делаешь в моей постели? Наш секс был разовой акцией, свали из моего дома!

Прижимаю одеяло к груди, забывая, как дышать.

Ком встаёт в горле, сердце болезненно бьётся в груди…

- Это дом моих родителей… - шепчу еле слышно.

Красавчик застывает, а потом мотает головой.

- Нет… не может быть! Ты кто такая, мать твою?!

Я… твоя сестра. А ты мой брат, которого я не видела десять лет.

И, кажется, прошлой ночью мы совершили самую роковую ошибку в нашей жизни!

Глава 1 Даниил — Тебе нравится? У меня получается? — оглушающе басы музыки почти полностью заглушают голос малознакомой чиксы. Лениво перевожу взгляд вниз. Молча киваю и придавливаю её обратно к паху. Несколько несдержанных движений и позвоночник ошпаривает горячая волна, и я прижимаю её ещё сильнее, а потом с удовлетворённым стоном, сливаю в её рот скопившееся напряжение. — Козёл! — «детка», чьё имя я так и не смог вспомнить, вырывается из моего захвата, откашливается и спешно вытирает размазанную по лицу помаду. — Не хочешь и мне тоже приятное сделать? Скептически оглядываю её. Сразу представляю, сколько членов повидала её дырка. Не, хрена лысого я коснусь языком этих помоев! Равнодушно пожимаю плечами: — Не особо, — изгибаю губы в усмешке, прикуриваю и обдаю её облаком терпкого дыма. — Какой же ты мудак… Тянусь пальцем к её губам и стираю капельку спермы с уголка рта. — Так иди, поищи кого получше? — даю ей дельный совет. Она резко вскакивает на ноги и, испепелив меня взглядом, пулей выбегает из комнаты. Неспешно застёгиваю ширинку и тоже встаю. Охуенно скучная туса. Безотказная сука немного скрасила этот вечер, но я уже думаю о том, что пора сваливать. Басы музыки долбят по перепонкам. Проникают под кожу, заполняя собой пустоту внутри. Встаю с прокуренного дивана, выхожу из комнаты, спускаясь вниз. Музыка тут ещё громче. Неспешно обвожу взглядом упоротую толпу. Знакомые лица. Обдолбанные одногруппники бухают и веселятся. Ничего необычного. С тех пор, как мать сослала меня к отцу в Москву, я успел, так сказать, влиться в компанию. Сперва мне было весело нажираться и тусить ночь напролёт, но, примерно через полгода чертовски надоело. Теперь я ищу более острых ощущений, но, к сожалению, найти их не так просто… Спускаюсь ниже, и замечаю в углу интересный экземпляр. Блондинка одиноко сидит за столом и попивает минералку. Эту милашку я, кажется, ещё не трахал. Новенькая? Интересно, кто она такая? Впрочем, нет, неинтересно. Не хочу имён. Всё равно скоро забуду. Небольшие аккуратные сиськи. Тонкая талия, глаза оленёнка. Грустная она какая-то. Может, развеселить? Я знаю пару безотказных способов прогнать печаль с её смазливого личика. Успеваю сделать к ней несколько шагов, как замечаю подсаживающегося за столик капитана нашей футбольной команды, Геру. Он плюхается рядом с малышкой и протягивает ей ещё одну бутылку воды. Предыдущую она уже почти допила. Усмехаюсь, качая головой. Да, пожалуй, будет даже интересно за этим понаблюдать. Гера не то, чтобы урод. Просто туповат. Несмотря на золотую соску в его зубах, девки не спешат к нему в койку прыгать. Но он молодец, нашёл выход из положения. Притворяется хорошим парнем, предлагает не выпивку, а минералку. Типа спаивать не хочет. Джентльмен, мать его. Вот только «жертвы» Германа не подозревают, что этот мудила добавляет в воду возбудитель. Сперва они чувствуют жар, а потом странное томление между ног. И тут Гера вступает в игру. Уламывает сучек и отводит их наверх, чтобы хорошенько оттрахать. Конечно, «хорошенько» — это громко сказано. Не думаю, что этот придурок продержится дольше пяти минут. Тем более, с такой красоткой. Снова скольжу взглядом по точёной фигурке. Блонди снимает рубашку. Вытирает салфеткой капли пота на груди. Что, жарко тебе, маленькая? Это только начало! Обычно я не вмешиваюсь в дела своих друзей по команде. Похуй, кто кого трахает. Я явно не тот, кто будет спасать незнакомую милашку от таких как Гера. Однако, в этот раз ноги уже сами несут меня к их столику. Облокачиваюсь на него как раз в тот момент, когда Гера травит какой-то бородатый анекдот, а девчонка смотрит на него как на идиота без тени улыбки. — Здорово, Герыч, — усмехаюсь, глядя на него. Широкоплечий капитан вздрагивает и оборачивается. Его лицо неприятно вытягивается. Он выразительно смотрит на меня, всем своим видом давая понять: «свали на хрен, она занята!». Но я лишь усмехаюсь в ответ на его дикий взгляд и опускаюсь на диван, рядом с красоткой в топике. Вот же сучка… вблизи ещё аппетитнее! Соски встали и теперь проступают пот тканью обтягивающего розового топика. Она без белья? Ммм… рот наливается слюной, когда я представляю, как буду ласкать эти остренькие горошины. Обычно, у блондинок они светло-розовые, такие нежные и чувствительные. Такие же, как и складки, что спрятаны сейчас от посторонних взглядов под плиссированной юбочкой. — Не видишь, мы разговариваем, — басит Гера, бросая в меня ещё один убийственный взгляд. — По-моему, треплешься тут только ты, — усмехаюсь. — Тебе с ним скучно? — оборачиваюсь к милашке, чтобы ещё раз облизнуться на её сиськи. — М-м-мне… — отвечает с придыханием, обмахивая себя ладошкой. Её щёчки раскраснелись, губы налились алым. На девчонке минимум косметики, поэтому румянец проступает очень отчётливо. — Мне что-то не хорошо… — шепчет. Да, детка, лекарство Геры уже явно подействовало! Поворачиваю голову на бок, замечая, как сильно малышка сжимает бёдра. Наверное, её пиздёнка сейчас тоже горит огнём. Такая горячая, влажная, сочная… Чувствую, как член натягивает ширинку брюк. Та безотказная брюнетка и в половину меня так не штырила. — Тебе надо на воздух, — уверенно заявляю, усмехаясь над её растерянным видом. — Или лучше умыться. Пошли, я покажу тебе, где тут можно освежиться. — Я сам! — Гера ударяет кулаком по столу. В этот момент мимо нас проходит та самая брюнетка, что пятнадцать минут назад бойко отсасывала мне наверху. — Эй, детка! — хватаю её за запястье, заставляя остановиться. — Да? — пошлая полуулыбка и томный взгляд из-под полуприкрытых век. — Знаешь Геру? — спрашиваю в лоб. — Я… — брюнетка запинается, глядя на капитана. Знает она его. Конечно, знает. Его весь наш мажорский колледж отлично знает! — Он только что рассказывал мне, как сильно ты ему нравишься! — с этими словами встаю и толкаю брюнетку Герману на колени. Он охуевает от такого поворота, но столкнуть девку с колен не спешит. Бож, надеюсь, она рот успела прополоскать от моей спермы! Пользуясь его замешательством, беру пышущую жаром блонди за руку и тащу за собой. Она с трудом перебирает ногами, когда мы взлетаем по лестнице на второй этаж. Открываю вторую слева дверь. Бинго! Как раз ванна! — Иди сюда, — тащу её за собой и закрываю дверь за замок. Малышка смотрит на меня расширившимися от удивления глазами и хлопает ресницами. Блядь… она невысокая и очень изящная. Возбуждение и алко нехило ударяют в голову, вытесняя все трезвые мысли. — Мне очень жарко… — шепчет, кусая пухлые губы. Её грудная клетка быстро ходит вверх-вниз под тонким топиком. — Ничего, детка, — наступаю на неё, оттесняя к душевой кабине. — Сейчас я тебе помогу… Глава 2 Полина По телу прокатывает странная, пугающая дрожь. Сердце заходится в рваном ритме. Мне жарко… везде! Лоб и щёки пылают от этого жара, словно я стою возле раскалённой печки! Но что ещё хуже, что между ног тоже горячо… горячо и очень влажно. Не понимаю, что со мной происходит, но сумасшедшая пульсация просто не даёт нормально думать! А тут ещё и он. Это парень. Прямые каштановые пряди волос падают на лоб. Обаятельная усмешка не сулит ничего хорошего. И почему от вида его чуть прищуренных тёмных глаз меня знобит ещё сильнее? Во рту пересыхает, и я отступаю от него словно он — это те самые языки пламени, что пожирают меня изнутри! Кажется, если разрешить им себя лизнуть, я сгорю дотла! — Ничего, детка, — хищная усмешка делает притягательные черты его лица более жёсткими. — Сейчас я тебе помогу… Парень поворачивает голову на бок, а затем зачем-то стаскивает через голову свою чёрную худи. На его предплечьях есть две небольшие татуировки, но я не успеваю их разглядеть, потому что в следующий момент эти руки ловят меня в капкан, упираясь в стекло душевой по обе стороны от моего дрожащего тела. Боже… кажется, я поймана! — Ты… зачем… разделся… — лепечу, пытаясь совладать с томлением внизу живота, что с каждой секундой становится всё сильнее. Мамочки! Когда я так плотно свожу вместе ноги, клитор отзывается незнакомым острым током. Глаза чуть ли не закатываются, и я отчаянно пытаюсь заглушить стон. Дышу рвано. Часто. Хватаю ртом этот чёртов воздух, как бьющаяся в агонии выброшенная на берег рыба! — Я разделся, потому что мне тоже жарко, крошка, — его длинный палец касается моего подбородка. — Ты разве не чувствуешь, какая тут жара? Низкий, бархатистый голос убаюкивает бдительность. Конечно, я понимаю, что всё происходящее далеко от нормального. Я заперта с каким-то малознакомым парнем в ванной, и моё тело словно взбесилось против разума! Мысленно перебираю в голове то, что я пила вечером… Ни капли алкоголя! Я пила только минералку! Так какого же чёрта я теперь чувствую себя такой пьяной? Может быть, это последствия стресса? Дикого разочарования, что я испытала, когда застукала своего парня за сексом с другой? Целый год у нас были отношения на расстоянии, пока мы с мамой жили в другой стране. Моё возвращение было сюрпризом. Я думала, он оценит… Хотела подарить ему себя, а он… В общем, как оказалось, у него в этот вечер уже был подарок. И в тот момент, когда я застукала Илью, он уже успел его распаковать! Я застала своего парня за сексом с нашей бывшей одноклассницей и сбежала… Это случилось всего пару часов назад, и вот теперь, я сама стою на неприлично близком расстоянии от знойного красавца. Вот только этот парень совсем не такой, как мой Илья. От него веет необузданностью, опасностью… Я всегда старалась держаться подальше от таких жестоких и обаятельных, потому что боялась, что мне разобьют сердце. А в итоге… его разбил тот, от кого я этого меньше всего ожидала. — Ты вся пылаешь, детка, — шатен внезапно касается моего живота чуть повыше пупка. Я снова вспыхиваю и продолжаю пялиться на его обнажённый торс. Мощная грудная клетка, идеальные мышцы… Видимо, он спортсмен. Или бог, сошедший с небес? Ведь у простых смертных не бывает таких идеальных тел! — Мне нужно на свежий воздух… — обхватываю его запястье ладонью, пока он чертит витиеватые узоры по моей коже длинными умелыми пальцами. — Нет, — усмехается с таким видом, словно знает что-то, чего не знаю я. — Тебе это не поможет. — Да? — задыхаюсь, потому что он с каждой секундой оказывается чуть ближе. — А что же тогда поможет? Господи… лучше бы я это не спрашивала! Теперь губы незнакомца застывают в считанных миллиметрах от моих. Волоски на чувствительной коже приподнимаются, когда меня опаляет его дыхание. В нём чувствуется запах табака и мята… Никогда не любила сигаретный дым, но сейчас почему-то совсем не противно. Даже наоборот, мне словно хочется попробовать всё это на вкус. Нырнуть с головой в его порок, почувствовать себя грязной и избавиться, наконец, от этой дикой пульсации! Его глаза прямо напротив моих. Тёмные, жадные. Мне страшно заглянуть в них и увидеть там собственное отражение. Вдруг, я и сама сейчас выгляжу точно также? Сумасшедшей с расширившимися зрачками? Возбуждённой и готовой к поцелую с незнакомым парнем? Боже… мне надо сбежать отсюда… пока я могу… пока он не подчинил меня окончательно! Упираюсь ладонями в жёсткие мышцы, пытаюсь его отодвинуть, но в этот момент наглец касается моих губ своими. — Ммм… — предательски издаю тихий стон. Его язык медленно ласкает верхнюю губу, пробует на вкус, а потом проталкивается дальше в мой рот. Проводит по зубам, задевает кончик моего языка, и, не встретив сопротивления, быстро проскальзывает в мой рот. Заполняет собой, ласкает, а потом начинает двигаться внутри уже более резко и требовательно. У меня от такого подкашиваются ноги. Не знаю, что со мной, но кажется, словно никогда в жизни меня ещё никто так не целовал! Сладко, дерзко, умело… Руки незнакомца обхватывают меня за талию, впиваются в кожу, воспламеняют… Парень притягивает меня к себе, вдавливая в своё жилистое тело. Я пытаюсь свести ноги плотнее, но он протискивает колено между моих бёдер, потом сгибает его и поднимает выше, надавливая на объятый огнём треугольник между ног. Меня простреливает диким спазмом. Внизу живота словно пружина натягивается! Несдержанно стону в голос! Соски становятся такими острыми, будто превращаются в маленькие, разогретые на солнце камушки. — Пожалуйста… — шепчу в его нежные губы. Сама не знаю, о чём прошу, но, кажется, если он ещё немного подвигает коленом, я, наконец, смогу избавиться от этого наваждения. Внутренности выжигает огнём. Я окончательно теряю голову и сама двигаю бёдрами ему навстречу. Где-то на задворках сознания яркими всполохами горит мысль о том, что всё, что мы тут делаем — жуткий позор! Боже… надеюсь, я больше никогда его не увижу! — Хочешь кончить? — хищно оскаливаясь, спрашивает в лоб. Я, и без того, залитая румянцем, просто сгораю дотла от смущения. Даже несмотря на дикость, что творится со мной, не могу просто кивнуть. Нет, воспитание не позволяет! Ведь я… ещё никогда никому подобного не позволяла! Даже Илье, с которым мы встречались с девятого класса! — Вижу, хочешь, — специально тянет, упиваясь властью надо мной и моим телом. Словно нарочно, заставляя меня признаться в собственных желаниях вслух, убирает колено, оставляя после себя пустоту. Мне хочется выть! Тело корёжит! Предохранители слетают на фиг! Закусываю губы, сопротивляясь ему из последних сил. — Упрямая? — очередная холодная усмешка. — Что ж… так даже интереснее! С этими словами наглец толкает меня в душ, прижимает к холодному кафелю спиной, а потом… обрушивает на нас настоящий тропический ливень! Глава 3 Даниил Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Она — растерянно. Я — жадно. Одежда малышки моментально пропитывается водой, и топик прилипает к телу, очерчивая контуры аппетитных сисек. Твою ж мать… меня от вида её раскрасневшихся щёк нехило так торкает. Давно не чувствовал такого адреналина. Сердце отбивает такт как кроссовки спринтера по беговой дорожке стадиона. Когда внутри такой коктейль из эмоций, я чувствую, что жив, и пустота отступает. Сперва я не хотел трахать эту смущённую и распалённую куколку. Гера, опоил её, она сейчас возбуждена как подросток после просмотра первой в жизни порнушки. Я, конечно, мудак, но не настолько же? Или… настолько? Смотрю на мокрое тело девчонки и чувствую, как наливаются яйца, и пульсирует головка члена. В конце концов, кто-то, ведь, должен дать её телу разрядку. Так почему это должен быть не я? Охрененно наблюдать за ней. За тем, как её разум пытается сопротивляться желаниям взбесившегося тела. За тем, как он неумолимо проигрывает в этой схватке. — Ты что творишь?! — запоздало возмущается и ударяет ладошками по моим плечам. — Хотел немного остудить нас, — усмехаюсь и даже не вру. Я, и правда, думал, что вода хоть немного поможет, но куда там! Понимая, что буду гореть в аду за то, что делаю, продолжаю играть с её телом. Накрываю пальцами вишенки сосков и слегка вдавливаю. Блонди охает и выгибается в спине. Сейчас её ощущения усилены в десятки раз. Не понимаю, как она до сих пор держится, чтобы самой на меня не наброситься? — Я знаю, что ты хочешь кончить, малышка, — опускаю руку всё ниже по шелковистой коже. — И я хочу тебе в этом помочь. — Прижимаю её к себе очень плотно и задираю юбку. — Только сразу предупреждаю, что, помимо этого перепиха, у нас с тобой ни черта не будет. Не ходи потом за мной с грустными глазами, идёт? Яркие глаза малышки прищуриваются. Они стискивает зубы и цедит сквозь них: — Сам за мной не ходи! Думаешь, я буду искать с тобой встречи? Ха! Да я… В этот момент она начинает стонать, потому что я принимаюсь терзать её скользкие складки пальцами. Вожу по ним, чувствуя, что они мокрые не только от воды. У неё между ног водопад Виктория! Может, мне и звать её так? Викки? Её лоно маленькое и жаркое. Я сам уже в таком состоянии, словно возбудитель мы с ней на двоих распили! Дразню клитор, обвожу по кругу вход. Девчонка дрожит и выгибается. Сама трётся о мои пальцы! Интересно, она со всеми своими парнями такая раскрепощённая, или только со мной? Дышу с ней одним воздухом. Мы оба распалены до предела. Малышка отчаянно смотрит мне в глаза, я двигаюсь пальцами мощно и жёстко. Дразню, оттягиваю, а потом резко шлёпаю её по промежности. Девчонка вся подскакивает и зажмуривается от кайфа. Я ритмично шлёпаю её по клитору, замечая, как кожа между её ног становится красной и набухает. Блондинка кончает долго и сладко. О, да! Я пристально наблюдаю за каждой конвульсией, понимая, что ещё никогда не видел, чтобы крошка отпускала себя настолько, что совершенно не заботилась о том, как выглядит. Громкие стоны кажутся чуть ли не жалобными. Викки продолжает течь на мои пальцы водопадом, и я вижу, что она уже где-то очень далеко. Катается на волнах острого кайфа! Тогда приподнимаю её и одновременно расстёгиваю ширинку. Отрываю зубами фольгированный пакет. Блядь, неудобно, что приходится действовать одной рукой, но похер! Раскатываю презик и приставляю головку к её жаркому входу. Только в этот момент блондиночка вырывается из плена оргазма, и поражённо смотрит на меня. Мой член словно молот! Мощный и уже давно готовый к ударам! Пиздец, я с трудом себя контролирую! Никто и никогда ещё так сильно меня не заводил! Крепко сжимаю её бедра и тяну на себя. Движения дикие, несдержанные! Я уверен, что она кончит снова, когда я буду долбить её щель! Однако, как только я совершаю движение бёдрами вперёд и погружаюсь в неё, вместо блаженного стона с губ малышки срывается крик. Жалкий, отчаянный… Словно крик раненного животного… Я застываю на месте, ощущая, насколько тесно у неё внутри. Как-то неестественно тесно… Блядь… Опускаю взгляд вниз и вижу на дне розоватые разводы крови. Тут меня прямо до нутра пробирает. Твою ж налево! Она же грёбанная девственница! Глава 4 Полина Внутри словно нож провернули. Меня трясёт словно в лихорадке. Хватаю ртом воздух пытаясь сделать вдох, но от боли словно парализовало! Вода стекает по лицу, затмевает взор, смешивается с моими слезами. Кажется, сумасшедшее возбуждение, что не давало трезво мыслить, теперь хоть отпустило. Внутри всё ещё пульсирует, но боль затмевает это крышесносное желание. — Твою ж мать… — он цедит сквозь зубы. — Почему ты не сказала? — Почему ты не сказал, что собираешься… — всхлипываю, пытаясь вырваться, но парень не отпускает. Распирающий лоно член всё ещё внутри меня, но хотя бы не двигается. Я пытаюсь привыкнуть к этому ощущению. Всего минут назад я познала самое райское наслаждение из всех возможных, чтобы в следующий момент испытать такую адскую боль… — Тихо, тихо, детка… — мучитель гладит меня по голове, покрывая щёки быстрыми поцелуями. — Вынь его… — ёрзаю бёдрами, пытаясь высвободиться из его сильных рук. — Чёрт, детка… потерпи немного, ты привыкнешь… — парень прикрывает горящие диким возбуждением глаза, а потом внезапно целует меня в губы. Проникает в распахнутый рот языком, жадно двигается в нём, точно так же, как только что двигался внутри меня своим членом. Я хнычу ему прямо в губы и никак не могу расслабиться. Его палец проникает между нашими телами и снова надавливает на клитор, заставляя тело отзываться на прикосновения. Ноющая боль слегка стихает. Пока он не двигается внутри, её почти не заметно. Его тело такое больше и горячее. Незнакомец сжимает меня в своих объятиях и полностью контролирует мои движения. Никогда раньше я не задумывалась о том, насколько мужчины сильнее женщин. И вот теперь, в объятиях накаченного тестостероном мерзавца, я понимаю, что не могу ему сопротивляться. Он снова двигает по чувствительному клитору, и низ живота простреливает спазмом. Боже… как это, вообще, возможно?! Возбуждаться, когда тебя только что жёстко порвали? Кажется, я уже ненавижу его! Просто за то, что он заставляет меня всё это испытывать против моей воли! — Ты просто секс… — хрипит он низким от возбуждения голосом. — А ты просто мудак… — цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Ненавижу… ааа… ох! Он снова делает со мной что-то невообразимое, и я изо всех сил стараюсь не чувствовать это! Наверное, мне подсыпали какой-то наркотик, потому что иначе моё состояние объяснить просто невозможно! Это же полное помешательство! Он ласкает меня и одновременно двигается бёдрами. От смеси боли и наслаждения у меня закатываются глаза. Чувствую, как стенки киски плотно обхватывают его и от каждого движения растягиваются всё сильнее, пропуская глубже. Пальцы на ногах подгибаются. Несмотря на то, что он явно сдерживается, двигаясь медленно и плавно, меня всё равно потряхивает от каждого движения. Пытаюсь что-то сказать, но он не отпускает мой рот, жадно целуя и заставляя сходить с ума от невозможности сопротивляться ему. Очередной толчок и я прикусываю его губу. Наши рты наполняются металлическим вкусом крови, но парень и не думает разрывать поцелуй. Моё тело словно разлетается на миллионы атомов! Я превращаюсь в комок оголённых нервов, по которому, словно лезвия бритвы, проходят мужские пальцы, губы, и, конечно же, твёрдый как палка член, что продолжает терзать меня, с каждым движением расширяя ещё сильнее! Рвано вколачиваясь в меня, мой порочный незнакомец не перестаёт ласкать пульсирующую горошину клитора. По телу, словно анестетик, проходит волна пряного кайфа, и я запрокидываю голову, продолжая мысленно ненавидеть этого негодяя, за то, что заставляет меня терять голову от его прикосновений! Громкие хлюпающие звуки разносятся по ванной, и брызги от душа попадают на стеклянную дверь. Мы с ним словно животные. Грязные, голодные, дикие… Поддавшиеся первобытной похоти животные! Я знаю, что буду ненавидеть себя после, и его… я тоже не прощу за то, что воспользовался мой! Но пока… я просто сгораю в этом адовом пекле! В этом пожаре, где мы оба воспламеняем друг друга всё сильнее! Очередной толчок отзывается спазмами где-то очень глубоко внутри. Всё скручивается в тугой жгут, а потом меня резко толкает куда-то вверх! Тело взрывается мощным оргазмом, я конвульсивно сжимаю стенками таранящий меня член, улетая куда-то очень далеко… Глаза распахиваются, и всё, что я вижу — жёсткий пожирающий меня взгляд тёмных, словно сумерки, глаз. Мы впиваемся друг в друга дикими взглядами и кончаем одновременно. Глава 5 Даниил Кровь вскипает в венах. Бешенные удары сердца заглушают все прочие звуки. Блондинка ошарашено смотрит на меня. Наши взгляды способны выбить искру из камня. Охренеть! Такого со мной точно ещё никогда не было! Мы оба словно задыхаемся, и я тянусь вперёд, чтобы поцеловать её, но как только касаюсь сочных искусанных губ своими, в меня прилетает маленькая ладошка. — Урод! — вскрикивает блонди и бьёт ещё раз. От её удара вспыхивает кожа. Я отшатываюсь и резко выхожу из неё. — Ай! — малышка кривится от боли, и я снова опускаю взгляд вниз. Пиздец. Весь член в крови. Дрожа всем телом, девчонка одёргивает юбку и командует: — Отвернись! Усмехаюсь и качаю головой. Надо же, какая бойкая! — Я уже всё видел, чего мне отворачиваться? — складываю руки на груди, когда она встаёт под душ. Мне дико хочется обнять её, но по неестественно прямой и напряжённой спине малышки, я понимаю, что она всё ещё на взводе. Того и гляди снова драться кинется. — Не хочу, чтобы ты на меня смотрел! — цедит сквозь зубы, поспешно смывая с бёдер смазку вперемешку с кровью. Я тоже стягиваю презик и бросаю его в урну, застёгиваю ширинку. — Очень даже зря, — всё же, подхожу ближе. — Ты же просто ходячий секс… Не могу больше противостоять этому притяжению. Делаю шаг вперёд и касаюсь её плеч. Аккуратно провожу по ним, лаская, и прижимаю её к своей груди. Она, такая маленькая и хрупкая, мелко подрагивает в моих руках. Глажу её, а потом зарываюсь носом в мокрые волосы. Вдыхаю их аромат… Чёрт, даже после душа она пахнет как-то по-особенному… То ли духи, то ли… — Даже не думай, что у нас будет что-то ещё! — объявляет очень сердито. — У меня есть парень! — Ясно, ясно, — усмехаюсь в её волосы. — Поздравляю, твой парень настоящий долбоёб! — Откуда ты знаешь?! — вспыхивает, а потом всхлипывает. Охренеть! То есть даже спорить не будет с тем, что её парень долбоёб? — Это же очевидно, раз он… — «до сих пор не трахнул такую аппетитную крошку» так и вертится на языке, но вместо этого я говорю: — Отпустил тебя одну на эту дебильную вечеринку. — А… — маленькие плечики снова подрагивают. — Ты об этом… да… Блонди говорит как-то печально, но я решаю не расспрашивать дальше. Сразу понятно, что в этим её «парнем» что-то явно не так. Зачем бередить рану? — Слушай, если хочешь… — шепчу возле её ушка. Какая же у неё охрененно нежная кожа, так бы и целовал… — Я помогу тебе его забыть… — Не надо! — всхлипывает. — Просто уйди! Оставь меня в покое! Дай побыть одной! — Ну уж нет. Я тебя тут одну не оставлю. Знаешь, сколько на этой тусе таких как Гера? — «или как я?» мысленно добавляю. — А чем так плох этот Гера? — Он тебе возбудитель в воду подлил, — шепчу негромко. — Ты не поняла? — ЧЕГО?! — она вспыхивает, резко оборачивается и толкает меня в грудь с такой силой, что я с трудом могу удержаться на ногах. — А ты, значит, знал?! Знал и воспользовался?! — Лучше думай в том ключе, что я тебя спас, — хмурюсь. Я и сам склоняюсь к такой мысли. В таком состоянии её в любом случае кто-нибудь бы трахнул. А я… по крайней мере, со мной ей было хорошо. Даже не хорошо! Со мной ей было охуенно! — Ты совсем дебил?! — кричит, краснея. Выходит из душа и стаскивает с себя мокрую одежду, беря с полки полотенце. Тут же залипаю на плавных формах её тела, которое я толком не успел рассмотреть. Тонка талия переходит в покатые бёдра. Кожа такая нежная, молочная, кое-где тронута загаром. Жаль только, что это зрелище слишком быстро скрывается под большим полотенцем, которое она завязывает у себя на груди. — Ты чего такая злая? — пытаюсь разрядить обстановку. Несмотря на то, что я сказал ей ранее, я вовсе не прочь повторить наш опыт ещё несколько раз. — Ты серьёзно?! — снова раздражается. — Какой-то левый парень лишил меня девственности на какой-то пьяной вечеринке! И ты спрашиваешь, чего я такая злая?! — Девственность переоценивают, — цежу сквозь зубы. — По крайней мере, ты кайфовала! — Ой, да конечно! Под «возбудителем», или как там эта отрава называется, кто угодно бы кайфовал! Ты не сделал ничего особенного! Мне, вообще, не понравилось! — Ну ты тоже не особенная просто потому, что раньше ещё никому не давала! Она стреляет в меня испепеляющим взглядом и тут же отворачивается. Я вру ей. У меня ещё никогда не было девственницы. И это дико возбуждает… как только думаю о узкой пиздёнке, что так сладко сжимала в тисках мой член, ниже пояса снова твердеет и ноет от желания. Ещё никто не делал с ней этого! Я первый… всё для меня! Сука, это цепляет! Но вслух я, конечно, ей этого не скажу. Этот её взгляд… Она же смотрит на меня, как не дерьмо! Ещё и бесит, что отрицает очевидное! Я видел, как она кончала. У неё чуть ли не искры из глаз летели! А теперь пытается убедить меня в том, что ей что-то там не понравилось?! Хрена два я поверю! — Эй! А ну отдай мою худи! — вижу, как она быстро поднимает с пола мою одежду, и натягивает её на своё всё ещё влажное тело. — Иди в жопу! — миленькие щёчки снова гневно раздуваются. Что ж… это я не прочь! Пойти к ней в жопу. Вот только боюсь, она будет сопротивляться… — Мне идти не в чем! — добавляет. — А я что, голый должен ехать? — хмурюсь, вытирая грудь и плечи полотенцем. Джинсы насквозь промокли под душем и теперь хлюпают при каждом движении. — Раньше надо было думать! До того, как ты нас под душ затолкал! Малышка опускается на корточки и вынимает из сумки телефон. Тычет на экран, а потом издаёт нечто среднее между всхлипом и стоном. — Чёрт… в этой глуши даже интернет не работает! Я такси не могу вызвать! От вида её растерянной мордашки у меня внутри что-то ёкает. Обычно, я не подхожу до дома сучек, которых трахаю… Обычно я их имена забываю быстрее, чем выхожу на улицу… Но сегодня у меня как-то всё необычно. Эта крошка вовсе не сучка. Просто милая, рассерженная малышка, которой не посчастливилось встретить меня на этой скучно тусе… Блядство! И к чему эти запоздалые угрызения совести? — Ладно, давай я тебя подвезу, — предлагаю. Так странно, но мне даже хочется узнать, где она живёт. Может, потом ещё разок-другой приглашу её куда-нибудь? В конце концов, надо, ведь, доказать ей, что я и без действия препарата могу показать ей небо в алмазах? — Вот ещё! — неожиданно сопротивляется она. — Не хочу, чтобы ты знал, где я живу! — Серьёзно? — меня словно ледяной водой окатывает. Вот же стерва! — Серьёзно! — раздувает щёки от негодования. — Я хочу поскорее забыть всё, что тут было! И тебя — тоже! Охренеть… Она меня отшивает? Сцепляю зубы и цежу: — Взаимно! Она снова смотрит в свой телефон, тычет куда-то, пытается поймать сеть. Я всё стою рядом как дебил и смотрю на её бесплодные попытки. Надо бы свалить. Она, ведь, сама меня выгоняет! Вот только уходить совсем не хочется. — Так, всё! — теряю терпение и беру её за локоть. Плюю на непросохшее джинсы и волоку её к выходу из ванной. — Чего тебе надо? Отвали! — верещит. — Я просто подброшу тебя до начала цивилизации, ясно? — закатываю глаза. — Дальше сама! До дома подвозить не буду! И уж поверь, искать новых встреч тоже! Выдаю всё это на одном дыхании, и она, наконец, осекается. Замолкает, смотрит на меня исподлобья, а потом выплёвывает дрожащими губёшками: — Ладно, подвези. Вздыхаю, понимая, что только что нажил себе знатный геморрой на задницу! Сразу видно, что с этой крошкой просто не будет! Глава 6 Полина Тяжёлые басы музыки неприятно вибрируют под кожей. Перед глазами всё плывёт, а во рту непривычно сухо. Кажется, проявляются последствия приёма той дряни. Стараюсь взять себя в руки и не обращать внимания на неприятный ком в горле и саднящую боль между ног. Я переживу всё это… я просто обязана! Стараюсь выйти из коттеджа так, чтобы остаться незамеченной. Конечно, меня не слишком заботит мнение этих пьяных придурков, что прожигают жизнь на таких вот вечеринках, но, всё же, не слишком хочется, чтобы в колледже в меня потом тыкали пальцем, и считали очередным трофеем этого козла! Натягиваю капюшон его худди и протискиваюсь за полуобнажённым мерзавцем к заднему выходу. Кофта всё ещё пахнет им. Просто отлично! Теперь и я им пропахну? Мельком вижу, как тот парень, что принёс мне минералку с отравой уже развлекается с другой. Руки сжимаются в кулаки! Какой же он урод! И зачем я, вообще, сюда приехала?! Такие мероприятия для меня всегда были малоинтересны. И если бы не измена Ильи, я бы ни за что не согласилась быть тут! На эту вечеринку меня пригласила одна знакомая. Сказала, что тут будут старшекурсники из колледжа, в который меня определил отец. Обещала, что будет весело, что я смогу развеяться после той сцены с изменой. А по итогу привезла меня, а сама слилась куда-то, оставив одну… Вот так я и попалась в лапы Гере, который, видимо, заприметил во мне лёгкую добычу. — Вот, держи, — спортсмен протягивает мне шлем. — Надевай. Мы стоим возле шикарного новенького байка, припаркованного возле заднего входа на улице. На улице прохладно. Лёгкий ветерок обдувает всё ещё влажную кожу, отчего волоски на ней становятся дыбом. — Твой мотоцикл? — поднимаю брови. — Нет, — усмехается. — У меня тачка, но она в сервисе. Это байк моего друга. — Ясно, — киваю. Сама не знаю, зачем спросила. Мне лучше о нём, вообще, ничего не знать! Я твёрдо решила, что больше никогда не пересекусь с этим сексуальным мерзавцем! Даже если в колледже встречу, сделаю вид, что мы незнакомы. Он явно старше, не первокурсник, так что, возможно, мы и вовсе не встретимся… А, быть может, он, вообще, просто забудет меня? Как он там сказал? «Ты не особенная»? От воспоминания сердце болезненно сжимается. Да, именно это любая девушка мечтает услышать от парня, что только что лишил её девственности! Креплюсь, стараясь не разреветься. Нет. Мне надо как можно скорее забыть всё это! Просто сделать вид, что этой ночи в моей жизни никогда не было! Притвориться! И тогда, возможно, зияющая на сердце рана, постепенно зарубцуется? Парень седлает байк, и выжимает газ. Мотор ревёт, и мне приходится сесть позади него. Вокруг — ни души! Мы в лесу, в загородном доме одного из студентов, имя которого я даже не знаю! И как меня, вообще, угораздило сюда приехать?! — Держись крепче, — усмехается он, беря мои холодные руки в свои. Надёжно сцепляет их прямо на кубиках своего прокаченного пресса и заставляет прижаться к себе плотнее. Нервно сглатываю. Чёрт… видимо, этот ужасный наркотик из меня ещё не до конца выветрился! Иначе как объяснить это странное ощущение внизу живота, когда мне приходится прижаться к мерзавцу раскрытыми ногами? Закусываю губы, чтобы побороть дурацкое чувство. Мы просто доедем до пригорода, и на этом всё! Когда байк стартует, по телу проходит волна адреналина. Он разгоняется за считанные секунды, и пейзаж ночного леса перед глазами превращается в сплошное тёмно-зелёное пятно! — Эй, не так быстро! — испуганно кричу, но водитель только усмехается в ответ, всё больше прибавляя газу. — Мамочки!! Я дико дрожу, прижимаясь к мерзавцу как можно плотнее! Сердце так бешено шумит в ушах, что почти заглушает громкий рёв мотора! Мои ноги, слишком короткие, чтобы дотянуться до подставок, болтаются в воздухе. Я плюю на гордость и обхватываю парня ими за торс. Боже! Пожалуйста! Пусть он нас не угробит! Прошу!! Зажмуриваюсь, стараясь дышать ровно. Никогда в жизни мне ещё не было так страшно! Даже когда мы с родителями катались на самых высоких американских горках в Порт Авентура, мне не было так страшно! Отсчитываю секунды этой ужасной поездки до того момента, как всё будет закончено! Однако считать мне приходится очень долго! Мы едем примерно десять минут, но они кажутся мне вечностью! Как только я вижу первые признаки цивилизации, начинаю истошно орать, чтобы он остановился. Но парень будто не слышит! Чёртов садист! Ему что, нравится надо мной издеваться?! Видит же, что я сейчас умру от страха! Бью по его широкому плечу и кричу ещё громче: — Остановись!!! Наконец, байк замедляет ход и подруливает в ближайшей заправке. Я тут же спрыгиваю с него и снимаю шлем: — Ты совсем больной?! — А ты? — зло прищуривается. — У меня уши от твоего вопля заложило! — Ты зачем так гнал?! — Всего восемьдесят километров в час! Это, по-твоему, гнал? Эта малышка может гораздо больше, — он хлопает по рулю. — Ну что, едем дальше? — Ни за что! — округляю глаза и уже достаю телефон. — Я вызываю такси! Демонстративно поворачиваюсь к нему спиной и открываю приложение. Господи… да меня всю трясёт! Пальцами на кнопки не попадаю! Чувствую, как спину прожигает его взгляд. Он так и будет на меня пялиться? — Как тебя зовут? — спрашивает. — Не скажу! — буркаю в ответ. Ещё чего! Чтобы он моё имя своим тупым дружкам растрепал? Ну уж нет! — Буду звать тебя «заноза в заднице», — усмехается. — Тебя так уже называли? Мне кажется, тебе идёт! Боже! Как же он бесит! Закатываю глаза, стараясь не обращать на него внимания. Такси обещает приехать всего через пару минут. Фух! Кажется, я спасена! — Расскажешь кому-нибудь о том, что сегодня было… — цежу сквозь зубы, поворачиваясь в пол-оборота. — И что же ты сделаешь? Накажешь меня? Я уже трепещу от страха! — облокачивается о руль и ухмыляется, обнажая идеально ровные зубы. Даже удивительно, что с таким характером ему никто их не разбил! — Ты даже не представляешь, на что я способна! — дико округляю глаза, стараясь испугать его. — Правда? Ну а ты, малышка, не представляешь, на что способен я, — его ухмылка спадает, а взгляд тёмных глаз становится едким и колким. Если честно, меня пробирает до глубины души. Хоть я и стараюсь не подавать вида, но понимаю, что, возможно, сегодня я узнала его с лучшей стороны… А худшую он приберёг на потом… Мы смотрим друг на друга как-то неприлично долго. Просто молчим и пялимся как два идиота. Я чувствую внутри какое-то сумасшедшее, совершенно неуместное притяжение, и просто не могу отвести взгляд! Словно человек, стоящий на берегу моря, завороженно пялюсь на подступающую волну цунами! Знаю, что надо бежать сломя голову, пока она не накрыла меня с головой, но отчего-то, будто заколдованная, продолжаю стоять на месте. Из оцепенения меня выводит сигнал подъехавшего такси. Вздрагиваю, приходя в чувства. Моргаю несколько раз, пытаясь скинуть оцепенение, а потом, не говоря больше ни слова, опрометью бросаюсь к машине! Негодяй провожает меня пристальным взглядом, и мне остаётся лишь молиться о том, чтобы он не пустился за мной в погоню! Глава 7 Даниил Провожаю взглядом жёлтую тачку с логотипом Яндекса. Чёртова заноза! Просто бесячая! Вообще не припомню, чтобы хоть одна девчонка решалась так со мной разговаривать! А эта… стерва! Сцепляю зубы. Дико хочется газануть и проследить за её тачкой! Попугать, приструнить и показать ей её место! Это же охренеть просто! Даже имени своего мне не сказала! Типа я недостоин даже знать, как её зовут?! СУКА! Вот только попадись мне в колледже! Я тебя… На секунду прикрываю глаза, представляя, что я с ней сделаю. В ушах эхом откликаются её жалобные стоны. По телу проходит дрожь. Я вспоминаю, как она дрожала в моих руках, пока я натягивал её охрененно узкую дырку на свой изнывающий от желания болт. Блядь… не знаю, испытывал ли когда-либо больший кайф от траха? Запретный адреналин, ощущение полной и всепоглощающей власти над ней… её сопротивление, похоть, желание… Адская смесь! Тело снова наливается жаром, и я даже перестаю замечать этот леденящий холод, что пронизывает до костей! Надо было не играть в джентльмена, а забрать к чертям свою толстовку! Сейчас бы она мне пригодилась! Член пульсирует, снова наливаясь кровью. Я как долбанный подросток мечтаю хорошенько вздрочнуть на воспоминания о том, как имел эту выёбистую сучку! Чертыхаюсь. Перед тем, как смогу передёрнуть у себя в душе, должен ещё завести байк Артёму. Обещал, ведь. Если не привезу, завтра Соколов будет беситься из-за того, что ему не на чем ехать в колледж. Открываю глаза и вижу в конце дороги жёлтое такси. Ладно, детка, никуда ты от меня не денешься. Я выебу тебя ещё минимум раз, чтобы впредь тебе было неповадно бросать мне вызов! Но это будет позже, а пока… Мотор крутого байка ревёт. На этот раз я не сдерживаюсь и гоню во всю мощь, на которую способна эта крошка. Разгоняюсь до ста двадцати и уже через минуту обгоняю долбанное такси, которое тащится сорок километров в час, останавливаясь на каждом светофоре. Ветер превращает мокрые джинсы в лёд, но я не сбавляю скорость. Быстро доезжаю до дома друга, а потом жду, пока ворота роскошного особняка его родственников разъедутся достаточно, чтобы пропустить меня вперёд. Уже довольно поздно, поэтому я не звоню в парадный вход. Знаю, у Артёма с его родственниками напряжённые отношения. Он вынужденно живёт с дядей и тётей, которых просто терпеть не может! Паркую байк, а потом забираюсь на дерево и стучу в окно спальни друга. Включается свет, и Арт подходит к окну. — Это ты? — пьяно усмехается. — Я думал, ты до утра будешь тусоваться. — Не, там было скучно, — пожимаю плечами. — Какого хера ты не приехал? Артём подаёт мне руку и помогает залезть в окно. Как только нога опускается на пол, я сбиваю какую-то бутылку, и мы оба ржём, понимая, что грохот раздаётся теперь по всему дому. — Бля, ты чего голый? — хмурится Арт, оглядывая меня. — Ещё и мокрый? Я, чувствуя себя как дома, подхожу к шкафу и беру оттуда чистую сухую одежду. — Ща, погоди. Я замёрз, пиздец! Надеваю вещи, пока Артём берёт очередную бутылку. — Ты знаешь, что бухать в одиночестве признак алкоголизма? — усмехаюсь, оборачиваясь. — Отъебись, — закатывает глаза и протягивает мне бутылку джина. — Ты согреться хочешь, или нет? Пожимаю плечами и делаю несколько глотков. Дёсны жжёт, а нутро словно огнём обжигает. Ну и пойло! — Ну так что, какого хрена ты не приехал? — спрашиваю. — Мне пришлось с Герой тусоваться, блядь! А ты знаешь, какой он накануне матча! — Опять изображал из себя душу компании? — Душнилу он изображал. Долбоёб. Артём жрёт, а потом снова прикладывается к бутылке. Под внешней расслабленностью я замечаю, что его что-то гнетёт. Знаю, он пиздец скрытный, и никогда не жалуется, но в этот раз, видимо, и правда, что-то случилось. — Так что у тебя? — спрашиваю уже в третий раз. — Да так, — смотрит в пустоту перед собой. — Царевич опять вывел из себя. Мелкий гандон! — Что он сделал? — хмурюсь. Царевич — это двоюродный брат Артёма. Он его на год младше, прыщавый задрот. Определение «мелкий гандон» ему как нельзя лучше подходит. — Неважно, — Артём увиливает от темы. — Но, если попадётся мне после завтрашнего матча, пусть пеняет на себя! — Ты знаешь, я никогда не прочь надавать этому козлу по его прыщавой морде, — поддерживаю, салютуя другу бутылкой. Артём переводит на меня довольный взгляд. Мы с ним не один раз попадали в истории. Помню, как впервые встретились год назад на какой-то тусе. Хотели друг другу морды набить. С нашими взрывными характерами мы могли стать либо заклятыми врагами, либо лучшими друзьями. Хорошо, что в итоге получилось последнее. — Ну а ты? — спрашивает он. — Ты почему мокрый? Трахался в бассейне? — Неа, — усмехаюсь. — В душе. — Прямо в одежде? — поднимает бровь. — Ага, — пожимаю плечами. — Кого трахал? — лениво спрашивает друг. Сам не знаю почему, но сейчас мне совсем не хочется делиться подробностями секса с этой сумасшедшей малышкой. Даже говорить о том, что порвал её целку не хочется. Странно как-то. Решаю рассказать позже, когда с ней расквитаюсь. — Да там одна… — неопределённо отмахиваюсь. — Из колледжа. — Я её знаю? — усмехается. — Неа. Новенькая какая-то. Так, никто. — Ясно. Между нами повисает пауза. Мы оба понимаем, что не договариваем, но лезть друг к другу в душу не в наших правилах. Вместо этого мы обсуждаем стратегию завтрашнего матча и бухаем. Смотрю на часы. Скоро начнёт светать. Пьяный в жопу Артём предлагает пойти пожрать что-нибудь из холодильника, но я решаю, что мне надо домой, проспаться. Теперь, когда во мне добрых поллитра джина, выбираться обратно через окно не так-то просто! — Блядь! — реву, когда нога цепляется за какой-то сук, и я валюсь прямо на газон. Артём смотрит на мои потуги в окно спальни и ржёт. — Иди в жопу… — советую ему я и встаю, отряхиваясь. Ноги заплетаются. Дом отца находится на соседней улице этого пригородного коттеджного посёлка для местной элиты. Но по сравнению с особняком матери в пригороде Лондона, это место просто помойка. Вспоминать ней я не люблю. Мать просто выкинула меня из своей жизни, видимо, посчитав, что раз уж я веду себя как дерьмо, то хотя бы отравлять её существование больше не буду. Отправила к отцу в Москву якобы учиться. Сперва меня это бесило, но потом привык. Заплетающиеся ноги доносят меня до нужного дома на автопилоте. Снова жду, пока охрана откроет ворота, а потом похожу на территорию. Отца сегодня нет. Это хорошо, а то опять бы начал доёбываться, почему я являюсь среди ночи пьяный. На самом деле ему на меня похер. Просто бесится, если ночью спать мешаю. Его, вообще, всё лето не было дома. У него, ведь, другая семья. Жена, дочь, которые уже почти год в отъезде. Если бы они ещё столько же не возвращались, было бы охуенно! Мачеху и сестру, которая на два года меня младше, я видел всего раз в жизни десять лет назад. Про мачеху ничего особенного не запомнил, а вот про сестрицу… Бля… Кажется, она сжирала все торты, что были на столе! Забитая, круглая как бочка и до скрежета зубов правильная! Душнила, короче. Ещё и уродина. С тоской думаю, что будет, когда они вернутся домой! Не с первого раза попадаю ключом в замочную скважину. Перед глазами плывёт, и я мечтаю только о том, чтобы поскорее провалиться в беспамятство на своей кровати. Поднимаюсь на второй этаж, не включая свет. Открываю дверь и быстро стаскиваю с себя шмотки Тёмы. С футболкой справляюсь легко, а вот грёбанная пуговица на джинсах поддаётся не с первого раза… Ладно, похуй, буду спать в них. Подхожу к кровати и только в этот момент замечаю на ней какой-то силуэт. Что за нахуй? Может, спьяну показалось? Наклоняюсь к тумбочке и включаю ночник. Сердце замедляет своё биение… Нет, столько бухать явно вредно для мозгов! — Какого хера… — ошалело бормочу, протирая глаза. На моей подушке, под моим одеялом, лежит ОНА! Эта заноза, что всего пару часов назад так жёстко меня отшила! Когда свет бьёт ей в глаза, девчонка делает сонный вдох, а потом резко просыпается… Глава 8 Полина О, боже! Боже мой! Неужели к побочным эффектам той дряни, которой меня опоили, ещё и галлюцинации прибавились? Резко сажусь в кровати! Глаза распахиваются, а сон моментально уходит! В тусклом свете ночника я вижу того, кого так отчаянно хотела забыть! Мерзавец, всё также голый по пояс, стоит прямо передо мной и отказывается растворяться в воздухе вместе с моим сном! Я понимаю, что он — настоящий. Потому что помимо зрительного образа, я ещё и чувствую его запах! Фу! Алкоголь! Видимо, за то время, пока я спала, он успел хорошенько набраться! Сердце заходится в рваном ритме! Он меня всё-таки выследил! Видимо, каким-то образом проследил за машиной! Обогнал, а потом притаился за поворотом и поехал за мной?! Подождал, пока засну, а потом забрался в дом! Вот только как он мимо охраны смог пройти? У него что, плащ-невидимка? — Ты меня преследуешь? Как ты пробрался в мою спальню? Пристально смотрю на полуголого наглеца, что обманом забрал мою девственность, а теперь нависает над моей кроватью. Нет, я не покажу ему, как сильно испугана! Постараюсь сохранять самообладание! Хотя, задача это не из лёгких! Потому что по позвоночнику уже холодный пот струится! Боже… а, вдруг, он маньяк?! Лишил девственности, а теперь ещё и жизни лишить хочет?! — Тот же вопрос, крошка? — цедит сквозь зубы. — Какого хрена ты делаешь в моей постели? Наш секс был разовой акцией, свали из моего дома! Прижимаю одеяло к груди, забывая, как дышать. Ком встаёт в горле, сердце болезненно бьётся… Теперь, когда я слышу его голос, вглядываюсь в лицо, понимаю, что и этот красавчик выглядит удивлённым не меньше моего… Какого чёрта тут происходит? Может, это друг моего брата, которого тот пустил к себе переночевать? Отец признался мне сегодня, что пока нас с мамой не было, у него жил мой старший брат. Даниил. Брат по отцу. Мать у него другая. Вот только этот на него совсем не похож! Ну ни капли! Помню, как видела брата десять или одиннадцать лет назад… Он был щуплым, противным мальчишкой с огромными брекетами в зубах. Ужасно заносчивым и откровенно мерзким! А этот… тоже, конечно, высокомерный засранец, и жутко неприятный хам, но… он же просто огромный! Совсем не тощий, да и с зубами у него явно нет проблем… — Это дом моих родителей… — шепчу еле слышно. Красавчик застывает, а потом мотает головой, словно я — назойливая муха, что пытается забраться к нему в голову. — Нет… не может быть! Ты кто такая, мать твою?! А ну, говори правду! — с этими словами он опускается на постель и хватает меня за шею. Давит несильно, но я всё равно дико пугаюсь! Начинаю брыкаться и вопить. — Пусти, придурок! Я Полина! Полина Ольшанская! Я тут живу!! Тело заходится сумасшедшей дрожью, я забываю, как дышать и в тот момент, когда мне кажется, что сейчас я потеряю сознание от его близости, пальцы на моей шее разжимаются, а мерзавец отступает. — Нет!! — он упрямо мотает головой. — Это же сюр какой-то… Не может быть… Моя сестра с мачехой в Майями! Я знаю! — А вот и нет! — дико смотрю на него, чувствуя, что начинаю стучать зубами. — Я решила вернуться пораньше! И ты бы об этом знал, если бы хоть иногда отвечал отцу! Он сказал, что так и не смог тебе дозвониться! Выдаю всё это, чтобы оправдаться перед ним, хотя самой просто не верится… Нет. НЕТ!! Боже… я затыкаю рот рукой, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а потом голос срывается, и я всхлипываю… — Но ты, ведь, не он, правда? — умоляю. Чёрт возьми… я его умоляю! — Скажи, что ты — просто друг Дани… прошу тебя… пожалуйста… скажи, что ты его друг… На меня накатывает самый настоящий приступ паники. Дыхание перехватывает, горло сдавливает… а перед глазами сгущается опасная темнота. — Это розыгрыш? — он отшатывается от кровати, словно я — заразная больная, от которой он может подхватить смертельный вирус. — Ты, блядь, издеваешься?! — врезается спиной в стену, а потом осматривает комнату бешенным взглядом. — Это Артём с Маринкой придумали? Они тут? Это ни хуя не смешно! — внезапно громко орёт на меня. — Вы тут?! — подбегает к гардеробной и распахивает её. — Где вы, блядь?! — открывает ванну и заглядывает туда. — Выходите, гандоны! Продолжая задыхаться, наблюдая за его передвижениями. Он что, совсем с ума сошёл?! Кого он ищет? Ненормальный!! Наконец, осмотрев все закоулки комнаты, он опустошённо встаёт посреди неё. Дышит тяжело и часто… переводит на меня дикий взгляд, а потом… — Ты врёшь! — снова кричит. Опустошённо мотаю головой. Перед глазами становится всё темнее, я хватаю ртом воздух, но дыхание не хочет восстанавливаться. Хриплю, держась за горло. — Эй, ты чего… — шепчет, взволнованно глядя на меня. А я даже ответить не могу. Такое со мной уже было… правда, давно… тогда мне стало настолько плохо, что родителям пришлось вызвать скорую! От осознания, что я не могу контролировать дыхание, паника только усиливается, я чувствую, как лёгкие начинают гореть, мне не хватает кислорода, а помещение бешено вращается перед глазами… — Твою мать, тебе плохо что ли?! — он подбегает ко мне, откидывает одеяло. — Что? — смотрит на меня со страхом в глазах. — Сердце? У тебя больное сердце? Отчаянно мотаю головой. — Нет? Да что же… — Воздух… — удаётся сдавленно прохрипеть. — Ладно, сейчас! В следующую секунду он подхватывает меня на руки и прижимает к себе. От обнажённой груди пышет жаром. Расслабленно повисаю на его руках, пока Даниил быстро спускается со мной на первый этаж. Распахивает входную дверь и выносит наружу. Закрываю глаза, чувствуя, что от близости его сильного тела мне становится немного спокойнее. Сейчас я не должна думать ни о чём, кроме своего дыхания… — Вдох-выдох! Вдох-выдох! — командует голос где-то возле уха. — Всё хорошо, слышишь? Всё хорошо… Прохладный воздух врывается в мои лёгкие, и я дышу. Просто дышу, пытаясь не думать о том, что теперь «хорошо» уже никогда не будет! Глава 9 Даниил Сердце отбивает по рёбрам сумасшедшую чечётку. После того, как Полина чуть не задохнулась, я как-то разом протрезвел. Стою напротив неё в кухне и смотрю в побледневшее лицо сестры. Пипец как перепугался. Ей было так плохо, что я думал всё, конец. Задохнётся! Но потом, стоило прижать её к себе и вынести на воздух, так она успокоилась, щёки немного порозовели, а хрипы прекратились. Изучаю черты её лица и пытаюсь понять, как так вышло, что из забитой пухлощёкой бочки она превратилась в такую привлекательную красотку? Твою ж мать… Стискиваю зубы плотнее. Я не должен думать о ней так. Это же ёбаный пиздец!! Я не должен скользить по её коротким спальным шортикам ТАКИМ взглядом! Нервно сглатываю, отворачиваясь к чайнику. Большим извращенцем я себя в жизни не чувствовал! Хочется отмыться от этих мыслей! Перестать представлять её голой! Но воспоминания о нашем сексе в душевой всё равно пробиваются через броню, а в ушах, будто нарочно, звучат её стоны… — Чай будешь? — спрашиваю, стараясь унять дрожь в руках. — Да, можно… — отзывается негромко. Щёлкаю кнопкой, и всё не решаюсь повернуться. Жесть… надо что-то ей сказать! Вот только что… — Родителям не скажем, — она первой нарушает молчание. — Мать с ума сойдёт… а отец… у него, наверное, случится инсульт. — Ага, — только и отвечаю. Ладно, хотя бы в этом мы с ней сходимся во мнениях. О произошедшем нельзя знать ни одной живой душе! Это уйдёт со мной в могилу. И, судя по тому, какая у меня сейчас тахикардия, ждать уже недолго осталось. Чайник кипит, и бульканье воды нарушает сгустившуюся зловещую тишину. — Я внезапно вернулась… — гулко произносит сестра. — Мы с мамой поссорились, я никого не предупредила и приехала, хотела сделать сюрприз своему парню… — Парню, ага, — в голове новая вспышка. Помню, как она плакала там, в ванной, страдала по какому-то долбоёбу, а я пообещал себе, что непременно сделаю так, чтобы она его забыла. Бляааадь… — В общем, сюрприз не удался… — Полина вздыхает. — Меня не должно было быть на той вечеринке! Молча оборачиваюсь. Да и меня там быть не должно было. Хотел, ведь, сразу уехать, как только понял, что Артёма там не будет. Твою ж мать… какого хрена я остался?! Хотя, от мыслей о том, что в противном случае Полину бы поимел Гера, к горлу подкатывает тошнота… Прикрываю глаза и тру переносицу. Нет. Я, вообще, больше не должен думать о Полине так, чтобы в одном предложении помещались её имя и слово «секс». Это табу! Достаю с верхней полки мятный чай. Беру кружку и кидаю туда пакетик. Потом заливаю кипятком и ставлю перед ней. Наконец, нахожу в себе силы снова на неё посмотреть. Хрупкая, потерянная… Даже без грамма косметики охрененно милая! Большие грустные глаза смотрят на меня со страданием. — Надо это просто забыть, — цежу сквозь зубы. — Я, вот, уже почти забыл! — вру, конечно. Но надо же как-то разрядить обстановку? В её голубых глазах мелькает какое-то непонятное чувство. Пухлые губки сжимаются в плотную линию. — Забыл, значит? — спрашивает дрожащим голосом. — Забыл, — отвечаю уверенно. — Ничего сложного! — Вот так просто? — Вот так, — щёлкаю пальцами в воздухе. — Всё, считай, ничего не было! Полина смотрит на меня испепеляющим взглядом, а потом резко отодвигает от себя кружку, расплёскивая чай. — Сам пей свой чай дурацкий! — выпаливает и расправляет плечи. — Я спать! Вихрь золотых волос ударяет меня по лицу, когда она резко разворачивается ко мне спиной. По привычке взгляд опускается на её задницу, которая скрыта под крошечными шёлковыми шортиками. Пипец… лучше бы я туда не смотрел! В груди вспыхивает адский огонь, и я тушу его, быстро отхлёбывая кипяток из чашки. Горячая жидкость отрезвляет, и я быстро перевожу взгляд в потолок. СУКА! И вот как мне прикажете жить с ней в одном доме?! Полина опрометью бросается к лестнице, и я слышу топот её босых ног. Медленно допиваю чай, не понимая, какая муха её укусила? Что я такого сказал? Мы же договорились всё забыть, так чего она теперь бесится? Вздыхаю, видя первые всполохи рассвета на небосклоне. Надо поспать хотя бы несколько часов перед завтрашним матчем… Поднимаюсь по лестнице и открываю дверь спальни, в которой я жил последние полгода. И, конечно же, вижу её! Полина накрылась одеялом с головой и отвернулась к окну. — Эй, — хмурюсь. — Это моя комната. Тут мои вещи! — Вовсе нет! — бурчит. — Я тут жила до того, как мы с мамой уехали в Штаты! Так что ищи себе другую! Закатываю глаза, а потом перевожу взгляд на рисунок на стене, который так и не успел закончить. — Не, ни хрена. Я тут уже всё под себя переделал! Иди выбери себе другую! В этот момент мне прямо в лицо прилетает подушка. А потом летит ещё что-то. Потяжелее! — Твою мать! Больно же! — потираю плечо. Она в меня книгой запустила! Вот же стерва! — Свали из комнаты, придурок! Оставь меня в покое! — вопит, краснея. — Ой, только не реви снова! Истеричка! — Кто, я?? — она прищуривается и хватается за другую книгу, уже прицеливаясь в меня. — Ладно, сегодня я уйду! — сдаюсь. — Но не думай, что этот вопрос закрыт! Разворачиваюсь и громко хлопаю дверью. Как же она меня бесит! Глава 10 Полина Уснуть не получается до самого утра. Я всё ворочаюсь в постели. Простынь подо мной сминается, комкается. Мне чудится, что подушка пахнет ИМ. Невыносимым, заносчивым братцем, который так легко смог всё «забыть». Просто по щелчку пальцев. Как же мне от этого горько! Вижу, он не врал. Я, и правда, для него никакая не особенная! Просто очередная девчонка, что «дала» ему на вечеринке. Отчего-то понимаю, что таких как я у него было очень много… А у меня… он — единственный. Как же гадко! Просто невыносимо! Хочется отшкрябать порочные воспоминания, что приклеились к внутренней стороне черепной коробки! Я уже жалею, что не была пьяна… Может быть, тогда бы моя память не была столь отчётливой и яркой? Чёрт… я думала, что мы оба будем помнить и страдать, но, выходит, страдать буду только я. Ведь женщины не забывают своих первых мужчин. Даже тех, кого вычеркнуть из памяти больше всего на свете! После долгих бесплодных попыток заснуть, я накрываюсь одеялом с головой и высовываю наружу лишь нос. И какого фига этот англичанин, вообще, приехал?! Что ему в Лондоне своём не сиделось? Всё равно же тут на всех свысока смотрит! Ну… или только на меня? Прикрываю глаза и молюсь лишь о том, чтобы поскорее заснуть. Видимо, Вселенная решает, что с меня на сегодня хватит, поэтому дарит забытье. Когда открываю глаза наутро, с противоположной стены на меня смотрит какая-то причудливая полуголая женщина, изображённая на картине в стиле поп-арт! Закатываю глаза! И кто, вообще, дал право этому наглецу хозяйничать в моей спальне и разрисовывать стены?! Сцепляю зубы плотнее и поднимаюсь, решая как можно скорее закрасить это безобразие! Хотя, на самом деле, картина хороша. Наверное, он нанял кого-то, чтобы её нарисовали. Но я идти у него на поводу не собираюсь! Возьму жизнь в свои руки и верну всё как было! Конечно, невинность я вернуть не смогу… но, зато, всё остальное — легко! Завтра же закрашу эти художества! Когда я возвращаюсь в комнату после душа, выясняется, что картина — не единственное, что этот придурок решил изменить в моей комнате. Не могу найти своё бельё! Чёрт… открываю шкафы один за другим. Он что, его куда-то спрятал?! Обёрнутая полотенцем выхожу из комнаты. — Даниил! — повышаю голос, останавливаясь к коридоре. Никто мне не отвечает. Слышу внизу чей-то голос и решаю спуститься, выяснить. А может, и пощёчину ему отвесить! Кто разрешал мерзавцу трогать мои трусики? Совсем, что ли извращенец? Меня переполняет праведный гнев, и я топаю вниз, уже на последней ступени набирая в грудь побольше воздуха, и… — Протеиновый коктейль будешь? — слышу голос брата. — Не, ну на хрен. Не понимаю, как ты пьёшь эту… Второй парень не успевает договорить. Останавливается на полуслове, когда я появляюсь в кухне. Желание ломать и крушить пропадает моментом. Ну и взгляд у него… бррр! Аж до костей пробирает! Передо до мной стоит татуированный до кончиков пальцев, темноволосый парень. Он одет во всё чёрное, и, почему-то взгляд его синих глаз тоже кажется тёмным. — Ну, привет, — он поворачивает голову на бок, быстро пробегаясь по мне колким взглядом. Я не привыкла тушеваться не перед кем. Да будь он хоть сам дьявол, я ему не позволю себя смущать! Полностью игнорирую похотливые взгляды очередного неотёсанного придурка. — Эй! — обращаюсь к Дане, который, в отличие от своего дружка, смотрит куда угодно, только не на меня. — Ты куда мои вещи дел? — спрашиваю с нажимом. — Какие такие вещи? — он переводит на меня наглый взгляд тёмных глаз. Старается казаться серьёзным, но я замечаю, как приподнимаются уголки его пухлых губ. Чёрт! Не могу же я сказать прямо при его дружке «отдай мне мои трусы»?! — Ты кто такая, крошка? — его татуированный друг делает шаг ко мне. — Это моя сестра! — быстрее меня отвечает Даня, сверкая на незнакомого парня взглядом. — И как же её зовут? — второй словно не замечает недовольство друга и продолжает медленно идти ко мне. А я, чувствуя в нём какую-то неведомую силу, отступаю назад. — Не твоё дело, Тём, — Даниил обрушивает на плечо друга свою руку. — Иди лучше кофе выпей. А ты, мелкая, свали обратно! — отдаёт приказ и мне тоже. Я аж пятнами иду от негодования. Стискиваю зубы, сжимаю ладони в кулаки! И какого хрена он раскомандовался?! — А он кто? — цежу сквозь зубы, обращаясь к брату: — Твой парень, м? Чего ты нас не хочешь познакомить, братишка? Боишься, уведу? Теперь очередь брата идти красными пятнами. Его друг, напротив, начинает ржать, а потом выдавливает сквозь смех: — А она у тебя не промах! Я довольно складываю на груди руки и смотрю на брата с вызовом. Вот так, смазливый засранец! Выкуси! Я тоже шутить умею! Однако взгляд его становится темнее, я уже вижу, что он придумал ответную колкость. Открывает рот, чтобы сказать её, но… в этот момент входная дверь дома распахивается, и на пороге появляется… моя мать. — Чёрт возьми, как же тут холодно! — она сбрасывает с плеч модную кожаную куртку и отбрасывает с лица длинные вьющиеся волосы. — Чемоданы заносите сюда! Потом мама оборачивается, и, стуча высоченными шпильками, идёт к нам. — Поля, детка! Я так переживала!! — мама хватает меня в объятия и прижимает к себе. — Ты зачем от меня сбежала? Застываю столбом и закусываю губы. Правда, мам? Хочешь, чтобы я при всех сказала, почему так быстро уехала? Однако, мама уже переводит тему разговора. Она поворачивается к парням, и я замечаю, с каким видом они смотрят на неё. Что ж… вполне ожидаемо. Моя мама в прошлом модель, в настоящем — владелица косметической компании, всегда вызывает у мужчин одинаковую реакцию — внимание, интерес, возбуждение. Она, и правда, очень красивая женщина. Да и выглядит лет на десять моложе своих лет… Сейчас ей тридцать шесть, но нас всегда принимают за сестёр. — Мальчики! — мама кокетливо улыбается парням. — Кто тут мой сынок? Татуированный молча показывает на Даню пальцем. После этого мама подходит прямо к брату и целует его в обе щеки по очереди. — Надо же! Как ты вырос! — щебечет, пока Даниил явно охреневает. — Совсем уже взрослый! Меня дико бесит вся эта ситуация. Сама не знаю, какой реакции ждала от него. Но точно не молчаливого согласия на то, чтобы моя мать целовала его в щёки! К глазам подкатывают слёзы, и я поворачиваюсь на пятках к лестнице. Боже, у меня самая ненормальная семейка из всех возможных! Ненавижу их всех! Стискиваю зубы, и бросаюсь вверх. Хочется спрятаться обратно под одеяло! Лечь и больше никогда не высовываться! Не видеть, как мама целует того, кто вчера лишил меня девственности… Глава 11 Даниил 12 часов спустя — Трахни свою мачеху! — Артём усмехается, нагло глядя на меня. Я даже трезвею от такого предложения. Нет, он совсем охренел?! В ушах всё ещё стоит рёв толпы на стадионе. Несколько часов назад мы выиграли матч, и Соколов забил решающий гол. Видимо, словил звезду, раз такое предлагает! — Ты совсем охуел?! Рвано вдыхаю свежий ночной воздух. Издалека доносятся приглушённые голоса одногруппников. Мы на озере загородом. Сегодня первое сентября и открытие сезона для нашей компании — меня, Аврориной и Соколова. В прошлом году мы давали друг другу задания, спорили на бабло. Кто выполнит — молодец. А кто не сможет — должен остальным. В прошлом году я соблазнил одну молоденькую преподшу, которая была слишком принципиальна, чтобы ставить зачёт мне и моим друзьям. После секса мы получили свой зачёт, и преподша уволилась. Когда Марина предложила в этом году продолжить традицию, я ожидал нечто подобное, но теперь… Гневно смотрю на Артёма. В его пьяных наглых глазах ни намёка на шутку. — Неа, — отвечает после паузы, снова прикладываясь к текиле. — Ты же батю терпеть не можешь! А мачеха у тебя просто высший класс! Сука… так и думал, что утреннее знакомство с моей семейкой не пройдёт бесследно. Вика, конечно, молодец. Припёрлась вся такая в мини юбке, обниматься полезла. Мы с Артом слегка охуели от неё. Она даже не милфа. Скорее на похабную студентку смахивает. Выглядит молодо и всё при ней. Ничего не скажешь, аппетитная сучка моему придурку отцу в жёны досталась! Вот только… как вспомню, с каким видом на нас мелкая заноза смотрела, так внутри всё скручивается от неприятного ощущения. Сука… как же хочется вообще её больше не видеть! И не думать про неё! И не представлять… — Блядь… Артём… — закатываю глаза. — Какой ты извращенец! Противный внутренний голос чуть ли не захлёбывается, крича: «не больше тебя!». Да, конечно, трахнуть мачеху — это изврат. Но совсем не такой, как трахнуть собственную сестру, а потом постоянно об этом вспоминать. Даже адреналин и бухло не помогают прогнать из башки эти мысли! Нутро выворачивает, на душе погано… хочу, ведь, не думать! Но… не могу! — Уж какой есть, — противно ухмыляется. Видимо, представляет, как сам бы вдул моей мачехе. Козлина! — Уговор есть уговор! — встревает Марина. — До какого месяца он должен уложиться? — по-деловому обращается она к Артёму. — До Нового года, — усмехается. — Наш Даня, гроза училок, уверен, справится. — Какое же вы хуйло! — выдавливаю усмешку, чтобы поняли, что я с делом справлюсь. Сам я не уверен, но стараюсь держать лицо. — Не забудь только видео в доказательство записать, — Марина достаёт из сумки телефон. — А то приз пройдёт мимо тебя. — Ладно, как скажешь, — с показным равнодушием пожимаю плечами. — Теперь твоя очередь, Аврорина. — кровожадно смотрю на неё. — В прошлом году я помог тебе с той молоденькой, но очень принципиальной училкой по биологии, а ты в этом году… — я задумчиво поднимает взгляд к небу. — Поможешь нам с новым преподом по алгебре. Он мне не понравился. Хочу, чтобы к сессии его выперли! Марина округляет глаза. — И как я, по-твоему, должна это сделать? — грозно заявляет она. — Я же не такое животное, как вы! С кем попало не трахаюсь! — Ну… — я задумчиво смотрю на неё. — Может, пора отказаться от своих «высоких» моральных принципов? Сама знаешь. Уговор есть уговор! — Ой ладно! — Марина складывает руки на груди. — Я что-нибудь придумаю. — Ага, — усмехаюсь. Артём не знает того, что знаю я. Новый препод — бывший Маринкиной старшей сестры. Дело тут совсем не в алгебре. Просто мне не хочется одному отдуваться. Пусть и Марина позабавится со своей семейкой! — Сама про видео на забудь! — напоминаю ей. — Мы с Тёмой на слово не поверим. — Идите в жопу! — зло фыркает Марина и переводит взгляд на Арта. — Так-так, Соколов. Теперь твоя очередь! Марина прищуривается, смотрит испытующе. Я знаю, что Аврориной тоже палец в рот не клади. Думаю, не только я один заметил любопытную малышку, на которую уже положил глаз младший брат Соколова. Беленькая такая. Выглядит невинной. А ещё она дочь нашего нового директора! — Трахни Моль, — усмехается Аврорина. — Меня она бесит. И отец её тоже. Хочу, чтобы они свалили из колледжа! — И всё? — равнодушно закатывает глаза Соколов. — Ничего посложнее придумать не могла? Я с этим за неделю справлюсь! — Уверен? — она наклоняется и шепчет кое-что ещё ему на ухо. — Бля, Марин, фантазия, походу, покинула тебя. Зря ты траву не принесла, с ней бы ты была более изобретательна! — Раз ты такой самоуверенный, Соколов, то даю тебе два месяца! — гневно сверкает глазами она. — Справишься? Артём расслабленно откидывается на спинку скамьи и выпускает облако дыма. — К Хэллоуину всё будет готово, Аврорина! — уверенно заявляет. Не удивлюсь, если он уже поимел эту Моль. Теперь остаётся придумать, как выкинуть из колледжа её отца с позором, и дело в шляпе! — Посмотрим, — ухмыляется Маринка. Какое-то время мы втроём сидим молча. Мы с Артом продолжаем бухать, обдумывая стратегию выполнения поставленных задач. Этот год у нас выпускной. И он явно будет нескучным! Мне остаётся только выкинуть из головы эту мелкую занозу, что теперь будет жить со мной под одной крышей. Как там говорят? Клин клином вышибает? Может, задание Артёма не такое уж плохое? Даже если не получится, по крайне мере, будет забавно проверить, насколько верна моему отцу его ненаглядная жёнушка! Та, ради кого он бросил меня и мою мать… А про Полину я больше думать не буду. Ни одной секунды! С этой мыслью я опускаю руку в карман. Сжимаю лежащую в нём мягкую ткань и оглаживаю нежный шёлк. В одном заноза не ошиблась. Я, и правда, забрал себе её бельё. Думал, ей будет полезно походить без трусов. Может, после этого больше не будет в меня книжкой кидаться? Прикрываю глаза, и перед ними тут же встаёт её лицо. Милое, нежное… оно стонет запретное «дааа», и я вздрагиваю, пытаясь прогнать эти образы. — Эй, пошли к костру! — слышится голос капитана нашей футбольной команды. — Пора отмечать! Ждём только вас! Мы втроём заговорщицки переглядываемся и встаём. Пора веселиться… Глава 12 Полина — Детка, ну что ты весь день одна в комнате сидишь? — мама распахивает дверь моей спальни и без церемоний проходит к кровати. Оглядывает комнату. — Ты тут ремонт решила сделать? — смотрит на наполовину закрашенную белой краской стену. Я решила убрать с глаз долой картину Даниила. Хочу вернуть всё, как было до моего отъезда! Может, это и глупо, но хотя бы даёт мне иллюзию, что я вновь управляю своей жизнью. — А я твои вещи привезла, — так и не дождавшись моего ответа, мать снова возвращается в коридор и привозит оттуда чемоданы. — Всё, что ты оставила в Майями, я привезла с собой! Поднимаю на неё враждебный взгляд. Чёрт… неужели она и дальше будет делать вид, что «ничего не было»? Притворится, что это не я застукала её с темнокожим тренером по теннису в гостиной дома, что мы снимали? Стискиваю зубы плотнее и отворачиваюсь. Мама всегда вела себя слишком фривольно. Одевалась так, будто ей всё ещё двадцать, флиртовала с другими мужчинами, иногда даже на глазах отца… А он… притворялся, что ничего не замечает! Я думала, что это у неё просто стиль поведения такой, но оказалось, что не просто. Моя мать изменяет отцу! Всего пару дней назад я сама это видела! — Я перед отъездом по магазинам прошлась, — легкомысленно заявляет она. — Купила несколько новых купальников. — Хочешь примерим вместе? Думаю, вот этот, — она показывает мне запакованную брендовую вещицу. — Тебе как раз подойдёт! Ты, главное, не налегай на сладкое, и этот бикини будет смотреться просто отпадно! Закатываю глаза. В этом вся мать. Теперь будет делать вид, что всё хорошо и газлайтить моё недружелюбное поведение. «Ну чего ты такая хмурая? Ну улыбнись!» Конечно, улыбка — это всё, что мне нужно. Улыбаться как дура, пока моя жизнь рушится у меня на глазах! — Мам, я занята, — показываю на разложенные перед собой учебники и расписание занятий. — Завтра первый учебный день, мне нужно подготовиться. — Ясно, — она пожимает плечами. Неловко переминается с ноги на ногу на своих огромных каблуках, а потом подсаживается ко мне: — Слушай, я хотела поговорить с тобой о… — запинается. — О Майями… В горле встаёт ком. Боже… я совсем не хочу об этом говорить! И вспоминать тоже не хочу! — Это было ошибкой, — поспешно говорит она. — Ты знаешь, что после операции я чувствовала себя не в своей тарелке! А Майкл… — она вздыхает. — Он придавал мне уверенности в себе! Закатываю глаза и мотаю головой. Слабое оправдание, мам! Уж кому-кому, а не тебе говорить мне о проблемах с самооценкой! — Может быть, не стоило тогда грудь увеличивать? — едко замечаю. — По-моему, папе нравилось всё как было! — Я не ради него это сделала! — отрезает мать. Потом вздыхает. — Тебе не понять. Ты ещё молодая… А я… — смотрит мне прямо в глаза как кот из Шрека. Знаю, сейчас начнёт давить на жалость: — Я уже увядаю! Знаешь, как это невыносимо? Я уже не вызываю у мужчин прежней симпатии… для женщины это просто удар в сердце! Прикрываю глаза. Господи… неужели она не понимает? Отец всегда смотрит на неё с восхищением! Ему плевать на её возраст и новые морщины! А она… неужели готова разрушить семью ради самоутверждения?! — Я люблю папу, — нервно улыбается. — Просто хочу, чтобы ты знала. Я всё осознала и раскаиваюсь. Этого больше не повторится! В глазах матери выступают слёзы, а у меня в груди ворочается предательское сочувствие. Чёрт… как же хочется ей верить! — Очень надеюсь, что это так и есть, — бурчу в ответ. — Будь уверена! — она округляет глаза с длиннющими ресницами и быстро кивает. — Вот только… — мать берёт меня за руку. — Папе об этом лучше не знать, идёт? Чувствую себя мерзко. Не то, чтобы я хотела ему всё вот так выложить… но сама мысль о том, что я буду покрывать похождения матери отзывается болью под рёбрами. — Я очень хочу сохранить нашу семью, — мама смотрит мне прямо в глаза. — Не хочу, чтобы ему было больно из-за моей глупости. Пойми, Пончик, правда не всегда благо! Закусываю губы до боли. Чёрт… про правду я с ней отчасти согласна. О некоторых вещах лучше никому не знать! Например, о том, что было между мной и Даней я лучше умру, чем расскажу хоть единой живой душе! — Ладно, я не скажу, — наконец, выдавливаю из себя после долгой паузы. — Ты лучшая! — мама хлопает в ладоши и порывисто прижимает меня к себе. Потом встаёт и протягивает мне новый купальник. — Там ещё несколько сумочек есть! — заявляет. — Если хочешь, забирай! Будет с чем в колледж ходить! — Хорошо, спасибо, — выдавливаю кислую улыбку. И почему мне кажется, что все эти дорогие брендовые вещи — взятка за моё молчание? — Ладно, я пока пойду распакую свои вещи, — мама шагает к двери. — Кстати, как тебе Даниил? — спрашивает, не оборачиваясь. А у меня от её вопроса щёки алым простреливает. Во рту моментом пересыхает, и я вскидываю на неё взволнованный взгляд. — В каком плане? Ты о чём? Судорожно соображаю, не могли ли мы с Даней как-то выдать себя? — Ну, как он себя ведёт с тобой? Нашли общий язык? О, да… общий язык мы нашли… особенно в том момент, когда он свой мне в рот пихал! — Нет, — отрезаю. — Он придурок, каких поискать! — Правда? — мама оборачивается. — А мне он показался очень приятным молодым человеком… На секунду её взгляд вспыхивает, и у меня снова внутри всё переворачивается от неприятного ощущения. — Мам… — шепчу еле слышно. — Он, ведь, сын отца, да? — Конечно, — она поднимает брови. — А почему ты спрашиваешь? — неопределённо пожимаю плечами. — Знаешь, Пончик, нам всем лучше подружиться, раз уж он будет тут жить! С этими словами она выходит из моей спальни, весело напевая себе под нос. А я остаюсь одна. Смотрю на часы. Уже половина двенадцатого ночи… Вчера я почти не спала. Надо лечь пораньше. Принимаю душ и забираюсь в постель. Выключаю ночник, стараясь не обращать внимания на неприятный осадок после разговора с матерью, закрываю глаза. Сон приходит не сразу. Сперва я долго ворочаюсь в кровати. Всё думаю о своей жизни и том, что теперь со всем этим делать… Заснуть всё-таки удаётся, но ненадолго. Кажется, я только закрыла глаза, как внезапно чувствую на себе что-то тяжёлое. С трудом делаю вдох и просыпаюсь. Боже… внутри всё сжимается, когда я открываю глаза и вижу рядом ЕГО! Мой брат лежит на кровати рядом и прижимает меня к себе, наваливается горячим телом, будто я — его любимый плюшевый мишка без которого он не может заснуть! С трудом сдержав крик, толкаю его в грудь! Какого чёрта он не реагирует?! Вместо того, чтобы проснуться, подминает меня под себя ещё крепче и вздыхает. Вот же козёл! Он, ведь, мертвецки пьян! Глава 13 Полина Задыхаюсь под тяжестью его тела! От мышц пышет жаром. Я словно под печкой лежу! Кое-как удаётся спихнуть с себя его руку, однако в следующий момент брат снова забрасывает её на меня. — Да пусти же ты! — шиплю на него. Жутко боюсь наделать шума и привлечь внимание родителей. Да, мне есть что скрывать, и я просто не смогу смотреть им в глаза, если правда выплывет наружу! — Я так соскучился… — вздыхает Даня, зарываясь лицом в раскинутых по подушке волосах. От его нежного, сонного шёпота в груди предательски дрогает. Чувствую в его словах что-то удивительно искреннее… Будто впервые удалось заглянуть под маску высокомерного неприступного засранца, которую он носит не снимая. Застываю, переставая барахтаться под ним. Стыдно признаться, но мне жутко хочется знать, что он ещё скажет… — Ты так вкусно пахнёшь… — шепчет снова, не открывая глаз. Касается подушечками пальцев моих волос и нежно по ним проводит. Боже… какая же я дура… он, наверное, и не знает, кому говорит всё это! Вдруг, спьяну перепутал меня с одной из своих многочисленных подружек? — По-ля… — словно читая мои мысли, шепчет нараспев. Потом улыбается, так и не открывая глаз. — Я постоянно о тебе думаю… ты… — так и не заканчивает фразу, видимо, снова засыпая. Выглядит таким уязвимым, словно потерявшийся щенок. В меня душу корёжит от щекочущего чувства нашей близости. Искренности. Нежности… Знаю, что нельзя. Нам, блин, нельзя! Но, с другой стороны, мы, ведь, ничего плохого и не делаем? Просто лежим… просто обнимаемся… чисто платонически… На секунду закрываю глаза. Даю волю взбесившейся фантазии. Представляю, что Даня и не брат мне вовсе… Просто парень, с которым у нас вышло слишком тесное знакомство. Парень, которому я понравилась с первого взгляда, и который и мне тоже очень понравился… А теперь мы просто кайфуем в объятьях друг друга… От переполняющих душу чувств к глазам подкатывают слёзы. Я понимаю, что всё это неправда. Всё это дико. И неправильно. Но почему-то всё равно не могу заставить себя выбраться из-под него. Обманываюсь мыслью, что он слишком тяжёлый. Что мне его никак не сдвинуть и поэтому я продолжаю послушно лежать, прислушиваясь к его мерному дыханию. Без зазрения совести разглядываю красивые, такие привлекательные черты его лица. Широкие брови, выступающие скулы, волевой подбородок и чувственные губы… Нет. На губы я смотреть не должна! Просто не должна и всё! Господи… и почему мне кажется, что наутро будет ещё хуже? Всё это непременно разобьёт мне сердце… Но, это, ведь, будет потом? А пока… После полного стресса дня, после дурацкого разговора с матерью, мне жутко хочется забыться рядом с тем, кто стал мне так близок… Делаю глубокий вдох и робко кладу руку на его плечо. — Я тоже скучала… — шепчу еле слышно. Дежавю… Прямо как в прошлую ночь, когда нахлынула удушающая волна паники, стоило мне только прижаться к нему, как страхи тут же ушли. И вот сейчас происходит тоже самое! Мы просто дышим одним воздухом. Чувствуем тепло тел… Быть ближе к нему… Ведь, если так подумать, в этом нет ничего постыдного? Заглушаю внутренний голос, что буквально кричит о том, что мы оба будем гореть за это в аду и погружаюсь в блаженный сон без сновидений. Робкий лучик солнца играет у меня на лице. Делаю вдох и утыкаюсь лицом во что-то тёплое и твёрдое. — Какого хрена?! — резкий голос раздаётся над ухом. Спросонья пугаюсь и не сразу вспоминаю, где нахожусь… А, главное, с кем! Моментально распахиваю глаза. Лицо Дани прямо напротив моего! Я… лежу в его объятиях, а в бедро мне упирается отнюдь не «доброе утро»! По телу проходит трепет, когда я чувствую его твёрдый и очень горячий… Но Даня, кажется, тоже его чувствует, потому что в следующий же момент отодвигается от меня как от огня! — Твою мать! Ты опять в моей спальне спишь? — его лицо становится жёстким и враждебным. — Я сплю в своей спальне! — рычу на него. — Это ты припёрся ко мне посреди ночи! — стреляю в него убийственным взглядом. — Пьяный! — Да, потому что ЭТО, — он обводит глазами мою спальню. — МОЯ комната! Взгляд брата замирает на стене. Той самой, где был причудливый портрет девушки. Тот, который я закрасила! — Ты что наделала?! — его челюсти сжимаются так плотно, что я слышу их хруст. — Какого хрена ты закрасила мою картину?! — Это моя комната! Что хочу, то и делаю! — приподнимаюсь в кровати и упираю руки в бока. И какого чёрта он с утра такой злой?! Уже жалею, что позволила ему спать в своей постели! Надо было столкнуть гадёныша ногой с кровати! Поспал бы на полу, ничего бы с ним не случилось! Даня переводит на меня бешеный взгляд. Не понимаю, чего он так злится, но у самой от такого пробуждения внутри всё вскипает! У него нет ни малейшего права указывать мне, что я должна или не должна делать в своей комнате! — Ты пожалеешь! — цедит сквозь зубы, вставая. — Да что ты говоришь?! — злюсь, думая, как бы посильнее его задеть. — Ты чего такой злой? В штанах что-то мешает? Иди подрочи лучше, чем орать на меня! Его лицо вытягивается, а потом к щекам приливает краска. — Не бери на свой счёт! Это простая физиология! Мне снилась та красотка, которую я вчера вечером трахал! — выпаливает, а потом шагает к двери. — Лучше сама подрочи! Стерва! Грохот двери, и я остаюсь в гордом одиночестве. К глазам подкатывают слёзы. В бессилии падаю обратно на подушку. Нет, ночью мне показалось! Показалось, что за маской придурка скрывается кто-то ещё. Я проявила непростительную слабость, разрешив ему остаться! Но теперь я усвоила урок! Больше такого не повторится! Глава 14 Даниил Хлопаю дверью и выхожу в коридор. В груди всё клокочет от ярости. Я даже не помню, как вчера до дома добрался! Ночью, видимо, автопилот сработал, ноги сами меня в спальню принесли… Или не сами? Напрягаю память. Перед глазами вспыхивает образ рассыпанных по подушке русых волос… Блядь! Я что, и правда их перебирал, или мне это приснилось? Надеюсь, хоть не говорил ей ничего? Закатываю глаза, прижимаясь спиной к стене. Проснулся от дикого стояка. Вчера на тусе не хотелось ни с кем трахаться. Сидел как придурок в одиночестве и напивался до потери сознания, чтобы не думать о НЕЙ. Каково же было моё состояние, когда утром член упёрся в бедро сестричке! СУКА! От бессилия прогнать из головы её образ меня знатно кроет! Раньше я никогда не думал столько ни об одной девчонке! Забывал их имена на следующее же утро! Но… как теперь забыть её? Ту, которая живёт со мной под одной крышей! Ходит в своих коротеньких шортах и манит меня как запретный плод! Да у меня все мысли только о том, какой я грёбаный извращенец! У нас с ней один отец! Мне нельзя ТАК о ней думать! Лучше уж ненавидеть, чем хотеть собственную сестру! Скопившееся напряжение выплёскивается наружу, и я бью в стену кулаком. — Эй, поосторожнее! — дальше по коридору идёт отец. — Мне после твоих психов ремонт делать? Прищуривается, смотрит недовольно. А мне хочется ему этим кулаком в челюсть зарядить! Это всё он виноват! За то, что мы с Полиной так редко общались. За то, что все эти годы ему было совершенно на меня наплевать! Если бы он хоть иногда приглашал меня к себе домой, может, у меня к сестре возникли бы братские чувства? Да, вообще, какие угодно чувства сошли бы вместо тех, что есть сейчас! — Вы что там с Полей не поделили? — хмуро спрашивает. — Слышал, как вы друг на друга кричали. — Комнату, — цежу сквозь зубы. — Ты сказал, что я могу выбрать любую. — Какая мелочь! — нетерпеливо отвечает, а потом утыкается обратно в телефон. — Не будь эгоистом, уступи сестре! Тебе спален мало? Выбери другую! Господи боже! Тебе что, десять лет? Ну да, конечно, не десять. Хотя, ему-то откуда знать, каким я был в десять лет? Он же вообще мною не интересовался! «Выбери другую спальню!» Легко говорить! Не он, ведь, три месяца рисовал картину на конкурс стрит-арта? А эта мелкая сучка её закрасила! В её комнате на закате самое лучшее освещение! Я не просто так выбрал именно её! Смотрю на отца исподлобья. Все месяцы, что я вынужденно живу тут, он даже не пытается сделать так, чтобы я почувствовал себя не в гостях, а дома! — Завтрак, мальчики! — позади, со стороны лестницы, раздаётся звонкий голос мачехи. Оборачиваюсь и тут же охреневаю. Вика с утра пораньше в одном бикини. Тонкие полоски вместо трусов ни хрена не скрывают. Тоже самое с буферами. Маленькие треугольнички на большой груди смотрятся смешно. Бля… да она же почти голая! — Доброе утро, детка, — отец сухо целует жену в щёку, а потом снова утыкается в телефон. — Как спалось? — Вика подходит ко мне и вручает какой-то коктейль с зонтиком. — Это что за хрень? — кошусь на него с сомнением. — Фруктовый смузи! — она широко улыбается. Теперь, когда мачеха смыла с себя косметику, я замечаю, что у неё лицо совсем не двадцатилетней. Впрочем, если поставить её раком, то на лицо смотреть не придётся. Пытаюсь представить себе эту картину, и остатки стояка совсем спадают. Блядство! Да что со мной такое?! — Попробуй, — тем временем Вика снимает с края высокого стеклянного бокала кусочек ананаса и подносит его к моему рту. Облизывает накаченные губы и по-кошачьи прищуривает глаза. — Очень вкусно! Поднимаю брови. Да она совсем без башни? Отец же рядом стоит! Какого хрена? Выразительно смотрю сперва не неё, потом на отца, который продолжает копаться в телефоне. Откусываю кусочек приторного фрукта. — Ну как? — Вика подходит ещё ближе. Теперь я могу даже соски её через ткань рассмотреть. — Сладко, — отвечаю кисло. — Ага, — она подмигивает мне, а потом резко разворачивается спиной. Готов поклясться, делает это, чтобы продемонстрировать мне свою задницу! Она у неё подтянутая и загорелая, но… тут же на контрасте вспоминается нежная бледная кожа Полины… молочная, бархатная… на ней от моих прикосновений оставались красные следы… Пиздец! Зажмуриваюсь и мотаю головой, пытаясь прогнать назойливые воспоминания. Отец спускается вниз, а мачеха заходит в комнату к Полине. Слышу, как говорит ей: «доброе утро», а потом… — Пончик, к тебе гость пришёл! — Кто ещё? — недовольно ворчит сестрица. Мать её пончиком называет? Хм… а это даже забавно, если вспомнить, какой бочкой она была в детстве! — Илюша, конечно же! — мачеха полна энтузиазма. — Кто?! — Илья, твой парень! Подхожу ближе к двери, чтобы не пропустить ни слова. — Выгони его. — Почему это? Вы же, вроде бы, любите друг друга? — Мам, это было детское увлечение, — бурчит сестра. — Мы больше не вместе! — Да? А он знает? — Да! — Ну тогда иди хотя бы поздоровайся! Вовремя отскакиваю от двери до того, как полуголая мачеха выйдет обратно в коридор. Усмехаюсь, вспоминая, как тогда в ванной назвал этого Илюшу долбоёбом. Хм… интересно на него посмотреть! Несмотря на то, что я этого парня ещё никогда не видел, у меня к нему возникает стойкая неприязнь. Познакомлюсь, а потом выставлю вон! Полине он не нужен. Чтобы он там не хотел ей сказать, слышать ей это не нужно! Быстро спускаюсь в гостиную, и вижу сидящего на диване парнишку. Странно, я его себе другим представлял. Почему-то мне виделся задохлик в очках, а этот… довольно крепкий. — Привет, я Илья, — он протягивает мне руку. — Привет, я Даниил, — не отвечаю на рукопожатие. — Свали на хрен из этого дома! Глава 15 Полина Да что же это за утро такое! То братец орёт над ухом, то теперь Илья пришёл! Чёрт… Хожу по комнате туда-сюда, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Ещё позавчера я была уверена, что Илья — моя судьба. Летела в Москву с единственным желанием увидеть его, а вот, наконец, увидела. Пытаюсь разглядеть в себе хоть крупицу чувств к нему. Но почему-то не получается. И дело даже не в том, что я его на измене поймала. Нет. Тот момент, был, конечно, ужасным. Я была унижена и растоптана. Но жгучей ревности у меня к Илье нет. Просто пришло понимание, что он — не мой человек. И, видимо, никогда им не был. Помню, когда мы учились в школе и всё время были рядом, мне даже целовать его не хотелось… Я думала, что была в него влюблена… но, наверное, в глубине души всегда видела в нём больше друга нежели парня. И понять мне это помог Даниил. Чёртов братец, с которым, к огромному моему сожалению, всё как раз было по-настоящему! Машинально открываю шкаф с нижним бельём и вовремя вспоминаю, что его у меня нет! Вот же козёл! Он, ведь, его украл! Приходится взять низ от купальника и быстро надеть юбку. Пора завтракать и собираться в колледж. В конце концов сегодня первый день, опаздывать никак нельзя! Расчёсываюсь и забираю растрёпанные волосы в хвост. Беру заранее подготовленную сумку с учебниками и тетрадями, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз по лестнице, как вдруг… До меня доносятся громкие голоса. — Ты кто, вообще, такой? — Её брат! — А я — её парень! — Нет, дружище, ты долбоёб! Вали отсюда! Сердце начинает биться чаще. Подступает к самому горлу. Господи… неужели Даня встретился с Ильёй раньше меня?! — Эй, что тут происходит? — спускаюсь вниз и застываю в проёме двери гостиной. — Поля! — Илья тут же оборачивается ко мне. — Наконец-то ты спустилась! Тут ко мне какой-то ненормальный пристаёт, говорит, что твой брат! Я тебя восемь лет знаю, ты никогда не говорила, что у тебя есть брат! — Его и не было… — вздыхаю, ловя на себе дикие взгляды Даниила. Стараясь его игнорировать, поворачиваюсь к Илье: — А ты зачем пришёл? — Поль, прости, — виновато опускает голову. — Давай поговорим? Я хочу помириться! Я люблю тебя. И только тебя! Внутри что-то дрогает. Я застываю в растерянности. Илья пользуется моим замешательством и шагает ко мне. Касается щеки, убирает за ухо выбившуюся прядь. — Прошу, не руби с плеча. Ведь нам вместе было так хорошо… — Так всё! — я не успеваю ничего ответить, как рядом материализуется Даниил. — Хватит её лапать! Она же сестра мне! В конце концов имей приличия! Перевожу на него ошарашенный взгляд. С какого перепуга невинные касания теперь считаются «лапанием»? — Да я не… — бормочет удивлённый Илья и переводит на меня жалобный взгляд. Но его я тоже прощать не собираюсь. — Нет, Илья. Нам не о чем говорить! — Слышал? — Даня снова встревает. — Она не хочет с тобой говорить, выметайся! Брат хватает Илью за локоть. Он гораздо шире его в плечах. Хоть Илья тоже не хлюпик, но и не такой качок как Даниил. — Оставь меня в покое! — пытается сопротивляться бывший. — Заткнись, а то челюсть выбью! Илья теряется. На моей памяти он ни разу ни с кем не дрался, и напор Дани его явно пугает. Семеню за ними следом до входной двери. Даня распахивает её и выталкивает вон моего бывшего парня. А потом закрывает и преграждает мне путь, не давая пройти. — Ты какого хрена делаешь?! — цежу сквозь зубы. — Помогаю! — зло огрызается. Смотрит бешено мне в глаза, а потом внезапно переводит взгляд на губы, скользит ниже, и… — Ты в этом в колледж собираешься? — как-то нервно сглатывает, останавливаясь на моём топике. — Конечно, — складываю руки. — Без лифчика? — он всё ещё таращится на мою грудь. — Прикинь, да! — стреляю в него убийственным взглядом. — А ещё и без трусов! Потому что какой-то озабоченный маньяк украл моё нижнее бельё! Дай пройти! Его лицо вытягивается. Он смотрит на меня не мигая. Пытаюсь представить, что происходит в его голове, но теряюсь в догадках. — Нет, без трусов идти никак нельзя… — его голос становится очень хриплым. — Это ещё почему? — с трудом сдерживаю улыбку. Конечно, он же не знает, что я купальник надела! — Думаю, Илья меня подбросит до колледжа! Как думаешь, может, ещё и трусы мне купит? Откровенно насмехаюсь над ним, радуясь, что этому придурку не удалось поставить меня в нелепое положение! Толкаю его в сторону, но в этот момент Даня крепко хватает меня чуть выше локтя. — Не смей, — цедит сквозь зубы. — Я сам тебя отвезу! Продолжая цепко держать меня, открывает дверь и уверенно тащит за собой по залитой солнцем лужайке. Глава 16 Даниил Нет, она явно надо мной издевается! Вздёргивает нос, а я только и слежу за тем, чтобы ей юбку ветром не подняло! Твою ж налево! Пока сестрица сидела дома, идея забрать у неё нижнее бельё казалась забавной, ну а теперь… Как только представлю, что она по колледжу без трусов и лифчика разгуливает, так мороз по позвоночнику. Там же куча грёбаных извращенцев! Таких, как Гера, или ещё хуже! Я, ведь, только что от одного избавился! От этого придурка Ильи. Мне что теперь и в колледже за ней следить?! Стараюсь сам не примкнуть к числу извращенцев, и не представлять, что там у неё под юбкой… Нервно сглатываю, когда Полина садится на переднее сидение моего только что пригнанного из сервиса спорткара. Твою ж мать… юбка задирается, а Поля, словно нарочно, слегка раздвигает ноги. В паху предательски твердеет, и я не могу отвести от неё жадный взгляд. Это, ведь, нормально, правда? Я просто переживаю за неё как старший брат, так? Не хочу, чтобы её задница снова угодила в беду! Или в руки каким-нибудь придуркам! — Ну? — Полина приподнимает бровь. — Что встали, братец? В смысле «встали»? У меня что… Быстро зыркаю на свою ширинку, а Полина будто спецом забавляется! Стояк не видно, чего она?! — Я про машину, — улыбается, поясняя. — Когда уже поедем? Выдыхаю, с трудом отводя взгляд от её разведённых бёдер. Мне хочется биться головой об стекло! Сука! Сука! Сука! Да как же перестать представлять её голой? Тянусь в карман брюк за ключами от тачки, и натыкаюсь на нежный шёлк её трусиков, что я весь день вчера проносил с собой. — Вот, — вынимаю их и протягиваю ей. — Надень. Завожу мотор и стараюсь на неё не смотреть. — Так это ты их взял?! — восклицает она. Закатываю глаза. Можно подумать она не знала! — Так будешь надевать, или нет? — Буду, — бурчит в ответ. Потом слегка приподнимается и запускает пальцы под юбку, заводя бёдра вверх. Дыхание перехватывает. Стараюсь не смотреть на бледную кожу ног, на задравшуюся юбку… Твою ж мать ведь стоит только протянуть руку, я дотронусь до её… — Вот, на, подержи! — Полина стаскивает с себя трусы от купальника и протягивает мне. — Так они на тебе были? — цежу сквозь зубы. — Конечно! — усмехается. — Приличные девушки без трусов не ходят! Хотя, откуда тебе знать, ты же с такими не общаешься, правда? — пухлые губы задорно улыбаются. А мне дико злит, что она снова меня переиграла. Вот же хитрая заноза! Заставила признаться, что её вещи у меня! Мну тонкую ткань. Купальные бикини всё ещё тёплые после неё… Смотрю на них и замечаю маленькое прозрачное пятнышко влаги посередине. Бляаадь! По телу прокатывает острая волна возбуждения. — Не смотри на них, извращенец! — Сама такая! Полина уже надела нижнее бельё и тут же вырвала купальник у меня из рук. Выезжаю с парковки, слушая её напряжённое дыхание. Атмосфера какая-то тяжёлая, надо бы разрядить обстановку. Банально просто отвлечься…. Подключаю айфон к аудиосистеме машины. Врубаю панк-рок, и жду, когда систер начнёт вопить, чтобы я выключил. Но, к моему удивлению, она не только не просит выключить, а даже подпевает моей любимой группе! Смешно трясёт волосами и настукивает в такт воображаемыми палочками по воображаемой барабанной установке! — Тебе тоже нравится «Ramones»? — Ага! — беззаботно отвечает, глядя в окно. — Я пока была в Майями, всё время их слушала. — Почему ты оттуда раньше вернулась? И зачем я спрашиваю? Мне же неинтересно! — С матерью поссорилась, — пожимает плечами. Вспоминаю развратную мачеху и уже в очередной раз удивляюсь тому, как такое порочное существо могло вырастить такую милую, невинную и… ТАК! ПРОСТО СЕСТРУ! Снова мотаю головой. Чёрт! И когда я уже привыкну думать о ней без умысла?! — Из-за чего поссорились? — говорю монотонно, стараясь не смотреть на неё. — Да так… вообще это не твоё дело! — внезапно краснеет и огрызается. Хмурюсь и молчу. — Извини, — качает головой Полина. — Ты не виноват, что спросил… Просто я остро реагирую на всё, что связано с матерью… — Да уж, — усмехаюсь. — Она у тебя тот ещё фрукт… — Почему? — Полина хмурится. — Она сделала или сказала что-то не то? Да, малышка, вообще, до хуя всего «не того» творит твоя сумасшедшая мамаша. Но я тебе об этом говорить не собираюсь. Иначе вы снова с ней поссоритесь. — Нет, — отвечаю с деланным равнодушием. — Просто заметил, что твоя мать довольно эксцентричная, не более того. Полина оборачивается ко мне и несколько секунд молча вглядывается в моё лицо. Потом вздыхает и снова отворачивается к окну. Мы уже подъезжаем к парковке колледжа, и я останавливаюсь. — Приехали, Пончик. — Эй! — она морщит свой милый носик. — Не называй меня так! — Почему это? — Меня только мама так называет. — Ну… я же тоже родственник? Оборачиваюсь к ней, и в этот момент мы оба чувствуем неприятное напряжение от этих слов. Твою ж мать! Чёрт меня за язык дёрнул сказать это! Полина краснеет. и её щёки становятся яркими словно наливные яблочки. — Ладно, мир? — протягиваю ей ладонь для рукопожатия. Когда она так мило смущается, я даже готов простить ей то, что она закрасила мою картину. Я тоже вёл себя дерьмово, так что можно просто забыть всё, что было между нами и просто начать с чистого листа. Как брат и сестра. — Мир, — наконец отзывается Полина. Жмёт мою ладонь и открывает дверь. Потом, будто вспомнив что-то важное, замирает на секунду. — Дань, разу уж между нами мир, то хочу тебя попросить… — смущается ещё сильнее, опускает взгляд. — О чём? Полина вздыхает, явно собираясь с силами, а потом открывает дверь и выдаёт на одном дыхании: — Просто держись подальше от моей матери, идёт? Теперь настаёт мой черёд краснеть. Внутри сводит от неприятного ощущения. Долбанный спор… То, как ей мать сама домогается меня. А я же никогда не проигрываю. И на попятную тоже не иду… — Идёт, — цежу сквозь зубы, и Полина, не замечая моих внутренних терзаний, улыбается веселее, а потом хлопает дверью и чуть ли не бежит ко входу в колледж. Глава 17 Полина Занятия хорошо отвлекают от ненужных мыслей о Дане. Сперва французский, потом зарубежная литература. А теперь заслуженный перерыв, во время которого мы с моей новой подругой Миланой решили сходить в столовую. Мила классная! Добрая, приятная девчонка. Она мне с первого взгляда понравилась. Мы познакомились перед первой парой по французскому. И я очень рада этому, потому что друзей, или хоть каких-то знакомых в этом колледже, помимо старшего брата, у меня нет. Как оказалось, Мила тоже первокурсница. Её отец — новый директор колледжа. Нас с Милой связывает не только любовь к французскому языку, но и кое-что ещё. Выяснилось, что ей не даёт прохода один парень. Татуированный хулиган по совместительству, лучший друг Дани! Тот опасный придурок, Соколов, что тусил у нас вчера утром. Он, Даня и ещё какая-то девчонка по имени Марина, оказывается, заправляют тут всем. Что ж… мы с Милой уж точно не собираемся играть по их дурацким правилам! Мила, кстати, уже бросила вызов Артёму. При всех назвала его «дружка в штанах» Чижиком, а не Соколом. Ух, храбрая она! Надеюсь, эта храбрость ей не аукнется… — Ты на кого так пристально смотришь? — спрашиваю, когда мы с ней садимся за стол. После французского Мила сама не своя. Всё переживает о том, что сказанула лишнего, и теперь Соколов будет мстить за то, что она его опозорила. — Да так… — передёргивает плечами, с грустью глядя в тарелку с супом. — Показалось, что… — Всё Соколова высматриваешь? — Вроде того… Как думаешь, до него уже дошли эти слухи? — Да нет! — стараюсь звучать естественно, чтобы её успокоить. — Не думаю… Мало ли чего болтают? Может, его вообще сегодня в колледже не будет? Они там ночью своей дрянной компашкой что-то отмечали, наверное, ещё не проспались даже. Братец мой в три часа ночи домой припёрся, пьяный в ноль. Еле ноги волочил… Даже комнату перепутал и ко мне ввалился… Осекаюсь, краснея под пристальным взглядом Милы. Чёрт… наши отношения с Даней и для меня самой — лютая дичь! Что уж говорить о других? Боже… и кто меня, вообще, за язык дёрнул сказануть такое?! — И? Что было? — Да ничего, — тараторю как можно быстрее. — Я его выгнала взашей, и наорала, чтобы не смел ко мне соваться! Он… просто перепутал, — уши краснеют от наглого вранья. Никуда я его не выгнала… Хотя должна была! Интересно, если притворяться, что я его прогнала, а не обнимала ночь напролёт, может, сама в это поверю? — Дело в том, что пока меня не было в стране, этот придурок целый год жил в моей спальне, представляешь? — продолжаю сбивчиво. Во взгляде Милы мне так и чудится осуждение. Конечно, его там быть не может, потому что Мила ничего не знает! Я, ведь, не выдала себя, правда? — Я когда приехала, прогнала его, конечно, но теперь он периодически меня достаёт. Делает вид, что всё ещё живёт в этой комнате, вещи у меня ворует, издевается… В общем, идиот, каких поикать! — Ясно… — сочувственно кивает новая знакомая. — Конечно, приятного мало, согласна. Но ты постарайся ему обрисовать границы, чтобы знал, что с тобой себя так вести нельзя! — Я пытаюсь… пытаюсь… — перебираю свою пасту. — Знаешь, иногда я думаю, как было бы классно, если бы его просто отчислили! Он бы тогда, наверное, съехал… — Съехал и перестал бы маячить перед глазами. Позволил мне себя забыть! — У тебя, ведь, папа директор, да? Может, нажалуешься на брата моего и на этого Соколова тоже, а? — Боюсь, всё не так просто, — вздыхает. — Соколов уже, итак, получил наказание, но… — Привет! — над нашими головами раздаётся незнакомый голос. Поднимаю взгляд и вижу коренастого парнишку. Лицо у него в неприятных зеленоватых синяках. Интересно, кто его так отделал? Мила сухо здоровается с ним, а он подсаживается. — Меня Иван зовут, — представляется. — А я — Полина, — протягиваю ему руку. — Приятно познакомиться, — жмёт руку, а потом снова обращается к Миле. — Как дела? — Нормально, — отвечает она. — А у тебя как? Замечаю между ними какое-то непонятное напряжение. — Ничего, — уже более радостно улыбается он. — Синяки заживают. — Это кто тебя так? — спрашиваю его. — Кузен мой, — нехотя отвечает парень. — Артём Соколов, знаешь такого? — К сожалению, да, — закатываю глаза. — Хотя, наверное, теперь его все Чижиком называть будут, — посмеивается Ваня, бросая на Милу весёлый взгляд. — Классная кличка! Мила дико краснеет и меняется в лице. Вскакивает с места и, пробормотав что-то о том, что ей пора в библиотеку, спешит поскорее сбежать. — А что я такого сказал-то? — жалобно глядя ей вслед, вздыхает Ваня. — Ничего, — прикрываю подругу, которая, видимо, слишком переволновалась из-за Соколова. — Просто нам сказали срочно взять учебники, так что ей нужно за ними забежать! Мысленно ставлю в голове галочку, поговорить с Даней по поводу его психопата-дружка. Пусть повлияет на него! Не хочу, чтобы у Милы были неприятности из-за простой шутки! Следующая пара — основы маркетинга и бизнес-стратегии. Мила не записывалась на этот курс, поэтому мне приходится идти туда одной. Какая же скукотища! Если честно, маркетинг меня не особенно привлекает, но мама настояла, чтобы я записалась на этот курс. Хочет, чтобы после колледжа я вливалась в семейный бизнес. Косметическую компанию основала моя бабушка ещё в самом начале девяностых. Потом передала её матери, а она, в свою очередь, хочет передать её мне… Это было предрешено ещё с самого моего рождения, и мама с бабушкой очень радовались тому, что первенец в семье — девочка. Мама в своё время была богатой наследницей, и, когда они с отцом поженились, бабуля инвестировала в его бизнес, который теперь тоже приносит хорошую прибыль. Но я с детства мечтала совсем о другом. Мне хотелось стать балериной… Никто не верил в меня. когда я была пухлой маленькой девочкой. Сверстники смеялись, когда я приходила в студию. Но мне очень хотелось научиться, поэтому уже в восемь лет я приняла решение и села на диету. Не ела сладкое и жирное. Изнуряла тело тренировками. Уже через два года у меня стало получаться не хуже других девочек в труппе, а ещё через год я стала солисткой в коллективе. Балет всегда был для меня не просто танцем. Он был средством выражения эмоций, которые в нашей семье непринято выставлять напоказ. Вот и сейчас, в минуту, когда внутри бушует эмоциональная буря, я не стремлюсь поскорее вернуться домой. Вместо этого иду в зал для танцев и до десятого пота отрабатываю танец. Настолько ухожу в себя и увлекаюсь процессом, что не замечаю, как остаюсь одна. В коридорах выключается свет, а я всё танцую и танцую. Наконец, когда спустя два часа заканчивается мой плейлист, я, останавливаюсь и снимаю наушники. В зале стоит оглушительная тишина. Смотрю на часы. Боже! Уже семь вчера! Как бежит время! Сердце громко бьётся под рёбрами, но даже оно не может заглушить внезапный шум. Странный шорох, что раздаётся откуда-то из-за колонны. — Кто здесь? — спрашиваю взволнованно. В ответ — тишина. — Эй! А ну выходи! — воинственно иду вперёд. Знаю, что все девочки уже ушли. Даже преподаватель оставила мне ключи и попросила закрыть танцевальный класс, когда я закончу… Доносится чьё-то чертыханье, а потом из-за угла прямо на меня падает швабра! — Твою мать! — вслед за ней вываливается виновник шума. — Даниил! — упираю руки в бока, и прищуриваюсь, глядя на него. — Ты что тут делаешь? — спрашиваю. По виноватому выражению на его красивом лице сразу ясен вердикт — гадёныш подглядывал! Вот же извращенец! Ну я ему сейчас устрою! Глава 18 Даниил Несколько часов назад Утро проходит как в тумане. Даже тренировка псу под хвост. Всё бесит. И Гера бесит и даже Артём. Он с утра хмурнее тучи. Мы оба взвинчены, каждый по своей причине. Поэтому когда через час я сталкиваюсь с ним на лестнице, мне дико хочется хоть как-то сбросить напряжение. — Разобрался с этой своей Молью? — спрашиваю, замечая бешенство в его глазах. Мелкая задротка распустила слух про его член. Как же она там его назвала? Воробьём? Или как-то ещё? А, чижиком! — Типа того, — внимательно вглядывается в свой телефон. — Что теперь будешь делать? — меня бесит его отстранённость. Хочется вывести его из себя. Кажется, тогда я почувствую себя чуть лучше. — Может, заставить её всей нашей команде дать? Как раз после матча? Классная будет туса! Чур я первый, — нагло подмигиваю ему, следя за реакцией. Мои слова бьют точно в цель. Артёма от моего предложения передёргивает. — Я сам с ней разберусь! — цедит сквозь зубы, сжимая кулаки. Меня почему-то бесит его упрямство. Дико хочется, чтобы Артём уже признался, что ему нравится эта серая мышка, и что он болт клал на наш спор. Если бы он это признал, то и мне бы не пришлось делать то, что они с Мариной от меня ждут! — Уверен? — хмыкаю. — Что-то пока у тебя не особенно получается, брат. — Ты лучше за своей милфой следи! Как там мачеха твоя? Не скучает? — Нормально она, не боись, — раздражаюсь ещё сильнее. — Завидуешь небось, что тебе эта бледная задротка досталась, а мне — моя аппетитная мачеха с новыми сиськами? — Как управлюсь с Молью, займусь и твоей мачехой! — выдаёт Соколов. — Или, может, мне лучше этой… как её… — задумчиво смотрит на меня. — Полиной озаботиться, а? Вот тут настаёт моя очередь беситься. Вот же сучёныш! Неужели он что-то заметил? — Только тронь мою сестру, Соколов, и я… Руки весь день чесались кому-нибудь вмазать, и теперь воинственно сжимаются в кулаки. — Да ладно тебе, — продолжает издеваться. — Ты же сам вечно ноешь, как мелкая стерва тебя бесит! Хочешь, я как-нибудь её прокачу на своём байке? Она эту поездочку точно не забудет! Ну всё, козлина, сейчас ты у меня получишь! Уже было заношу кулак, чтобы хорошенько вмазать ему, как к нам подходит Марина. — Эй, придурки, вы что тут делаете? Подраться хотите? — она устало вздыхает. — Ну-ну. Прошлый раз я вас обоих в медпункт тащила на себе. В этот раз не буду! Загребли, честно! Маринка останавливается возле нас и окидывает недовольным взглядом. Последний раз мы с Артом подрались полтора месяца назад. Причину уже не помню, мы оба бухие были. Марина с Артёмом снова обсуждают спор и его ненаглядную Моль. Она даёт ему советы по поводу её соблазнения, а я слушаю их разговор в пол-уха. Заебали уже их игры. Всё, с меня хватит. — Я ушёл, — бросаю им и поворачиваюсь спиной, спускаясь по лестнице. Хочу потягать железо, чтобы отвлечься от мыслей о споре, о мачехе и сестре. Надо просто сделать это и всё. Разрубить долбанный узел, что связывает нас с Полиной. Если трахнуть порочную мачеху, я же о Поле забуду? Клин клином вышибает. Или же нет? Несмотря на прелести мачехи, что она постоянно выставляет напоказ, меня она не особо вставляет. Как думаю о ней, так омерзение подкатывает. А должно быть наоборот! Дрочить на мачеху куда лучше, чем на сестру! Занимаюсь на тренажёрах до седьмого пота. Хочу себя настолько ушатать, чтобы не было больше сил ни на что! Даже на мысли о мелкой занозе. Она будто под кожу мне залезла. Сидит там и ноет. Болит. Ежесекундно напоминает о себе, отравляя существование и заставляя чувствовать себя настоящим извращенцем. — Ольшанский, ты сегодня в ударе, — усмехается проходящий мимо тренер. — Иди уже отдохни! Тяжело дыша, выключаю беговую дорожку. Чередую силовые и кардио подходы. Смотрю на часы. Ладно, пора сворачивать. Наспех принимаю душ, и выхожу в пустой коридор. Зачем-то иду дальней дорогой. Рассеянно смотрю по сторонам, пока не равняюсь с балетным классом. Ноги сами останавливаются, и я застываю напротив прозрачных дверей. За ними, в зале полном зеркал, творится настоящее волшебство. В тишине, с наушниками в ушах, занимается ОНА. Тонкие изящные руки взмывают в воздух. Обутые в пуанты ноги мелко перебирают на острых носочках. Каждое движение выверено, чётко, плавно… Сама грациозность, чистая незамутнённая красота. Во все глаза смотрю на то, как талантливо танцует младшая сестра, и во рту пересыхает. Её глаза закрыты. Лицо сосредоточено, волосы забраны. Изящная лебединая шея иногда склоняется в такт неведомой композиции, которая, видимо, играет у неё в наушниках… Поддавшись порыву, захожу в класс. Прячусь за выступом в стене и продолжаю смотреть на то, как невыносимо прекрасно танцует сестра. Порхает по залу так легко, будто у неё есть невидимые крылья. Смотрю на неё как заворожённый, когда внезапно она останавливается. Волшебство момента проходит не сразу. Ещё несколько секунд пялюсь на плавные изгибы её тела, и только потом понимаю, что представление окончено. Сейчас она пойдёт в раздевалку и непременно меня заметит! Делаю неосторожный шаг назад, и… — Твою мать! — громко чертыхаюсь, когда наступаю на швабру. Какого хрена её тут, вообще, оставили?! — Ты что тут делаешь? — недовольный голос и прожигающий до костей взгляд. Чёрт… пойман с поличным! — Просто смотрел, как ты танцуешь, — делаю к ней шаг. Оказываюсь ближе. Так близко, что могу разглядеть каждую капельку пота у неё на лбу. — Очень красиво. — Издеваешься? — смотрит с недоверием. — Нет, — отвечаю серьёзно. — Разреши? Аккуратно забираю из её рук беспроводные наушники и втыкаю один в её ухо, а другой — в своё. Нажимаю на кнопку «воспроизведение», и слух заполняет приятная лирическая композиция. Кажется, Адель? Полина смотрит на меня во все глаза. Напрягается, когда я касаюсь её руки, беря её в свою. «Это, ведь, простой танец. Никакого подтекста. Мы просто потанцуем… как брат с сестрой. Это же можно? Есть же танец отца с дочерью? А у нас будет танец брата с сестрой» — мысленно убеждаю себя и кладу руку на её спину чуть повыше талии. Полина очень напряжена. Её грудь с спортивном топике касается меня, и от каждого прикосновения позвоночник простреливает приятным током. Чудесная музыка разливается по телу… Мы отражаемся в зеркалах, двигаясь всё быстрее и слаженнее. Как же легко с ней танцевать. Чуткая, изящная, она моментально откликается на каждое движение. Смотрю прямо в её глаза и забываю обо всём на свете. Пухлые губы прямо напротив моих. Волоски на коже встают от её дыхания. Сердце ускоряет ритм. Я прижимаю её крепче к себе, а потом касаюсь этих спелых губ, что так сладко манят меня. Секундное замешательство, взволнованный трепет её тела, а потом нас уносит… Далеко, высоко и невыносимо чувственно… Глава 19 Полина Несколько секунд мы парим где-то высоко в небесах. Словно птицы, случайно вылетевшие из золотой клетки, вкушаем опьяняющую свободу. Так сладко, что я забываю делать вдохи. Голова кружится, а тело становится ватным и непослушным. Он рядом… так близко ко мне сейчас. Чувствую жар его мощного тела, сжимаю пальцами напряжённые мышцы… В эту секунду забываю обо всём на свете. О долге, о приличиях и о данных самой себе обещаниях. Сейчас я просто девушка, а он — просто парень. В голове — чистый лист. Каждую мысль, что приходит ко мне, я отчаянно прогоняю… Однако, как бы ни старалась, уже через несколько секунд «мыслей» становится так много, что отгонять их не получается! Они падают на меня словно град размером с булыжник. Спрятаться некуда. Больно бьют по голове, заставляя очнуться. Распахиваю глаза. Мягкие губы всё ещё впиваются в мои. Руки Дани жадно шарят по моему телу. Он сжимает меня так крепко, что дышать невозможно. Господи… мне настолько приятно целовать и прижиматься к нему, что я почти готова послать всё и просто наслаждаться! Почти… — Пусти! — резко отстраняюсь, но он будто не слышит. Зрачки расширены, брат словно под наркотой… Смотрит сумасшедше и всё держит в объятиях… — Пусти, говорю! — цежу сквозь зубы, а самой плакать охота. Боже мой, и откуда во мне столько силы воли?! Понимаю, что если сейчас ничего не сделать, то я снова поддамся ему, и потом буду ненавидеть себя ещё сильнее! Одно дело, когда мы делали «это», не зная правды. Но теперь… Это же совершенно ненормально! Внутри взрывается дикий вулкан неконтролируемых эмоций. Не отдавая себе отчёта, я размахиваюсь и бью его по щеке! Один раз! А потом ещё! До тех пор, пока его руки не размыкаются и не повисают безвольно вдоль тела. Тогда я отскакиваю от него как от заразного. Нам нельзя… Чёрт его дери! Неужели, он этого не понимает?! — Извращенец… — шиплю, глотая горькие слёзы. Знаю, что я ничуть его не лучше, но сейчас мне так больно, что хочется переложить ответственность за произошедшее на кого угодно, кроме себя! — Ненавижу тебя! — выкрикиваю, глядя в его остекленевшие глаза. Лицо брата становится непроницаемым. Он передёргивает плечами, и моргает несколько раз. Кажется, только сейчас выходит из оцепенения. — Никогда больше так не делай! — истерика подкатывает к горлу. — Я… я не могу… Перебираю ногами до тех пор, пока не врезаюсь спиной зеркальную стену. Всё ещё чувствуя исходящую от него опасность, бросаюсь к двери в раздевалку. Сердце бешено стучит в висках. Хватаюсь за горло… Боже мой… что же теперь делать?! Я, ведь, думала, он забыл. Он же сказал, что наш секс для него ничего не значил! Думала, я одна мучаюсь воспоминаниями… С одной стороны, это было обидно, но с другой… более безопасно, что ли? А теперь, выходит, он тоже думает об этом! Думает и хочет продолжения… Зарываюсь пальцами в собранные в пучок волосы. Меня всю колотит. Что с нами не так?! Какого чёрта мы творим?! Прислоняюсь спиной к железному шкафчику и медленно съезжаю на пол. В груди так тесно, словно бетонной плитой придавило. Совершенно не понимаю, что мне делать дальше. Стоит ли поговорить с ним? Приведёт ли к чему-то хорошему этот разговор? Даниил же… невменяемый! Хотя, когда он подвозил меня до колледжа, мы, вроде бы, нормально поговорили… Может, до него, всё же, можно достучаться? Господи, как же всё запуталось! Слёзы так и катятся по щекам. Всхлипываю, вытирая их пальцами. Потом кое-как встаю и вынимаю вещи из шкафчика. Сил нет даже на то, чтобы принять душ и переодеться. Иду к выходу и застываю возле двери. Так страшно снова встретить его там. Страшно снова посмотреть в глаза. Страшно оказаться рядом… Вдруг, я снова не устою? Собравшись с духом, аккуратно приоткрываю дверь. Сердце гулко бьётся в горле. Делаю отчаянный шаг вперёд, но, к своему удивлению, в танцевальном зале оказывается пусто. Смотрю по сторонам, ища взглядом Даню. Но его уже нет. Ушёл. Растворился. В груди давит от непонятного разочарования. Не понимаю, что со мной… Я же сама его прогнала! Так чего же я хотела? Растерянно замираю посреди зеркальной комнаты. Тишина и пустота давят. Ничто не намекает на то, что случилось тут всего десять минут назад. Будто этого и не было никогда. Ни танца, ни поцелуя… Будто всё это — плод моего больного, озабоченного старшим братом воображения… Делаю глубокий вдох и медленно двигаюсь к выходу. Наверное, я могу снова притвориться, что между нами ничего не было. Могу обмануть саму себя и просто забыть. Да… так было бы правильнее всего. Забыть и не вспоминать. Вот только как убедить в этом дурацкое сердце? Сердце, которое болит, ноет и отказывается подчиняться голосу разума? Сердце, которое, кажется, бесповоротно влюбилось в старшего брата… Глава 20 Полина Первое, что замечаю, зайдя в свою комнату — из неё пропали все вещи Дани. Не то, чтобы их было много… Половина шкафа унылой одежды в тёмных тонах, краски, кисточки, пара учебников. Теперь всего этого нет… Осталось только моё. Видимо, он решил окончательно переехать. По возможности вычеркнуть меня из своей жизни. И это… правильно. Да, хоть и больно, но правильно. В конце концов, я же этого и добивалась, правда? Мне и самой нужно как можно скорее последовать его примеру. Тогда станет легче. Надеюсь, мне сразу станет легче… Второе открытие — все мои трусы и лифчики вернулись на своё законное место в шкафу. Думаю, их нужно перестирать. Мало ли, что братец с ними делал? Остервенело вытаскиваю всё из шкафа и безжалостно запихиваю в стиралку, включая деликатный режим стирки. Потом возвращаюсь к себе и падаю на кровать. Просто сумасшедший день! Жутко устала… А мне же ещё домашку делать… Блин… Пишу Милане, желая хоть как-то отвлечься, но она пока не отвечает. Ладно, тогда повторю спряжения французских глаголов. Корплю над заданиями, но мысли всё время куда-то разбегаются… Если закрываю глаза, перед ними тут же встают живые образы того, как мы с Даней танцевали… Так невыносимо романтично, что сердце колет. Каждый раз мотаю головой и каждый раз отвлекаюсь. Наконец, не выдерживаю и включаю в наушниках аудио курс французского. Откидываюсь на подушки и незаметно для себя проваливаюсь в сон. Наутро меня будит будильник. Встаю, принимаю душ и спускаюсь вниз с тяжёлым сердцем. Наверное, сидеть за завтраком рядом с Даней будет сущей пыткой… Однако, за столом его не оказывается. Там только мать, видимо, уже успевшая искупаться в бассейне с утра пораньше. И втыкающий в телефон отец… — Доброе утро, пончик! — весело кивает мне мама, отпивая смузи. — Хочешь? — предлагает зелёную пюреобразную жидкость. — Там что, сельдерей? — морщу нос и накладываю себе блинчик. — Да,- мама с воодушевлением кивает. — Очень полезно для фигуры. А ты ЭТО будешь есть? — она с сомнением косится на мой блин. — Детка, быстрые углеводы опасная штука. Сама не заметишь, как перестанешь влезать в эску! Ты же не забываешь про правильное питание, правда, Пончик? Закусываю губы. И как у неё это получается? Вот так просто заставить меня чувствовать себя виноватой… Смотрю на блин в своей тарелке, и он кажется куда менее аппетитным, чем две минуты назад. Вздыхаю и беру со стола яблоко. Мама следит за мной и одобрительно кивает. — Да, яблоки, конечно, тоже полны углеводов, но… всё же, лучше блинов! — ослепительно улыбается. — Кстати, а где твой брат? — внезапно спрашивает. Я как раз впиваюсь зубами в яблоко и чуть ли не закашливаюсь. — Откуда мне знать? — отвечаю быстро и тут же краснею. И почему мне вечно чудится, что все вокруг знают о нас с Даней? А если и не знают, то догадываются? Как там говорят? Не воре и шапка горит? Да, видимо, это как раз про меня! — Он уехал, — отзывается отец, подливая себе кофе. — В шесть утра собрался на тренировку и уехал. Горло сдавливает от горечи. Как же. Не тренировку он собрался. Ни за что не поверю! — Как жаль, — мама вздыхает. — А я хотела ему снова свой фирменный смузи приготовить. Вчерашний Дане очень понравился, — она мечтательно улыбается, а я раздражаюсь. Какого хрена она ему смузи делает? — Вот кто действительно смыслит в спорте в нашей семье! — продолжает щебетать мать. — Надо будет у Дани пару уроков взять… — Надеюсь не уроков тенниса! — не выдерживая, рявкаю на неё. Мать осекается на полуслове и меняется в лице. Я поднимаюсь с места и хватаю свою сумку. — Приятного аппетита! — цежу сквозь зубы и шагаю к выходу. Как же меня достала эта ненормальная семейка! Целый день в колледже с Даней встретиться не удаётся. Не то, чтобы я хотела этого… Наоборот… Но, несмотря на данные самой себе обещания, в каждом высоком широкоплечем парне я инстинктивно высматриваю его. Но Дани нет. Ни утром, ни днём, ни вечером… Сидя в своей комнате, уже в полночь, я слышу, как хлопает входная дверь. Быстрые шаги по лестнице… Кто-то доходит по коридору до моей комнаты и останавливается. Тишина длится долго. Не меньше минуты… А потом шаги снова раздаются, и на этот раз уходят наверх. Тяжело вздыхаю, решая, что завтра нам с ним нужно непременно поговорить, но… На следующий день всё повторяется. И ещё через день тоже… Я понимаю, что мои слова обидели его сильнее, чем я думала. Но… слово не воробей. Его уже не поймать. Я обозвала его извращенцем, сказала, что ненавижу… А теперь ужасно об этом жалею… Игнор старшего брата выматывает меня все эти дни. Пока однажды в четверг я не решаю во чтобы-то ни стало подкараулить его вечером, и заставить с собой поговорить. Прячусь в неосвещённой столовой. Открываю дверь, чтобы слышать всё, что происходит в коридоре. Время уже близится в одиннадцати. Скоро он придёт! Слышу, как к дому подъезжает машина, а потом открывается входная дверь… Раздаются голоса, но это не голос Дани. Это мои родители… — Я не понимаю, — пьяный голос матери довольно громкий. — И чего ты такой недовольный? Я же понравилась твоим партнёрам по бизнесу! Всё, как ты хотел! — Вик, ты снова за старое, да? Я видел, как ты Михаилу Ивановичу номер своего телефона оставила! Ты там со всем флиртовала! Вела себя как шлюха! — Да иди ты к чёрту! — истерично шипит мать. — Что хочу, то и делаю, ясно! — Нет! Ты моя жена! Ты меня позоришь! — Да? Ну трахни тогда меня сам, ммм? Что, не можешь? Раздаётся звук пощёчины, потом всхлипы матери… У меня перехватывает горло… — Вик, прости… я не хотел… — Я тебя ненавижу! — кричит на отца мать, и быстро бежит вверх по ступеням. Отец идёт следом, а у меня на глаза наворачиваются слёзы. Снова находит это ужасное ощущение невозможности сделать полноценный вдох… Мне больно, горько от осознания того, что мать по-прежнему, изменяет отцу… А отец, видимо, от бессилия что-то изменить, бьёт её? Господи… не хочу этого знать! Зажимаю рот, чтобы не всхлипывать слишком громко и выбегаю в сад. Там, на огромном старом дубе есть детский домик, в котором я пряталась, когда была ребёнком. Пока бегу к нему босая, на плечи и лицо приземляется первая крупная капля дождя… Над головой раздаётся гром, где-то впереди чернильное небо разрезает яркая вспышка. Дрожа всем телом, поднимаюсь по лестнице и забираюсь в домик, и тут… Застываю посередине. Потому что в нём уже прячется Даня… Мы смотрим друг на друга как заворожённые. Будто не виделись вовсе не три дня, а целую вечность… — Привет… — тихо шепчу, вытирая слёзы. — Привет, — его взгляд жадно скользит по мне, а потом снова впивается в мои заплаканные глаза. — Что случилось? Глава 21 Полина Я так ждала эту встречу, что теперь, стоя перед старшим братом, почему-то не могу найти слов. Ругань родителей, эмоциональное перенапряжение, постоянное ожидание его возращения настолько меня измотали, что я продолжаю беззвучно реветь и молча размазываю по щекам слёзы. Наступает такое состояние, когда чувствуешь, как в груди булькает от обиды. Тогда каждое произнесённое слово вырывается рваным всхлипом, и ничего связанного произнести не получается… Даня, кажется, понимает моё состояние, вздыхает и двигается в сторону на спальнике: — Садись. Я сажусь. Хотя, наверное, сейчас мне лучше побыть в одиночестве… Ведь когда я в таком раздрае, я особенно уязвима. А тут ещё и он. Такой внимательный, без тени дурацкой ухмылки… Да ещё и, судя, по пустым банкам пива, не совсем трезвый. Опасное сочетание… — Хочешь? — предлагает одну из банок. Вопреки здравому смыслу, киваю и делаю глоток. — Фу… — нос сжимается гармошкой. Никогда не любила пиво. Помню, как-то в школе ещё пробовала, и мне не понравилось. И сейчас тоже не нравится. Но… после пары принудительных глотков внутри становится теплее, и сдавливающая грудь тяжесть отступает. Даня поворачивается ко мне. Его пальцы испачканы краской. В углу, за спиной лежит скетч бук с рисунками. Многое бы отдала, чтобы узнать, что он там рисует… — Подожди, — негромко говорит он, прикасаясь пальцами к моим щекам. Аккуратно вытирает слёзы, а потом улыбается. — Вот так лучше. — Спасибо, — шепчу, снова чувствуя это странное покалывание в животе. — Почему ты плачешь? — вглядывается в меня своими внимательными тёмными глазами. — Мама и отец… — вздыхаю. — Опять поссорились… — Это их дела, — пожимает плечами брат, глядя в окно домика. На улице уже во всю разыгралась непогода. Начался жуткий ливень. Крупные капли бьют по крыше домика будто горохом его посыпают. — Просто не вмешивайся. Закусываю губы. Ему, конечно, легко говорить. Его мать никогда не была замужем за нашим отцом. Они не жили вместе… Хотя, наверное, у Дани хватало проблем и без этого. — А у твоей мамы есть кто-то? — спрашиваю неловко. — Ага, — кивает. — Отчим номер шесть, — усмехается он. — Или семь? Честно говоря, после третьего я перестал считать. Нервно сглатываю. Мда… пытаюсь представить, чтобы чувствовала я, если бы мать развелась с отцом и начала таскать в дом всех своих мужиков. Бррр! — Мне жаль, — виновато смотрю на него. Несмотря на то, что я не ответственна за выбор своего отца, мне всё равно чудится, будто Даня винит меня в этом. В то, что я всю жизнь жила в полной семье, в то время как он был вынужден уживаться с бесконечной вереницей бойфрендов своей матери. — Ты не виновата, — он грустно улыбается. Прислоняется спиной к стене и прикрывает глаза. — Ты всё это время был тут? — задаю следующий неловкий вопрос. — Вроде того, — усмехается. — Ты меня избегал? — сердце так и заходится в рваном ритме. — Ага, — очередная откровенность, и меня начинает колотить о зыбкого ощущения его открытости. — Слушай, — неловко ёрзаю, вспоминая заготовленную речь. — Тебе вовсе не нужно прятаться… Ты… — блин, как же это непросто! — Ты прости за то, что я тогда наговорила… Я не… — осекаюсь. — Ты не считаешь меня извращенцем? — он приоткрывает один глаз и лукаво смотрит на меня. Говорит с вызовом, будто и сам согласен с этим утверждением. — Я не… — окончательно смущаюсь, не зная, как реагировать. Прячу глаза и нервно приглаживаю волосы. — Я не то хотела сказать, просто… — Да ладно, расслабься, мелкая, — он перестаёт буравить меня взглядом и переводит взгляд в потолок. — Я и сам всё прекрасно понимаю. То, что было между нами недопустимо, — чеканит каждое слово, будто сам себя в сказанном убедить пытается. — Нельзя допустить, чтобы это повторилось. Чувствую, как морозец пробирается за шиворот. Мне одновременно зябко и как-то жарко… Когда он рядом, тело словно с ума сходит. — Нельзя, — качаю головой, медленно повторяя за ним. — Нам нельзя. — Ага, — брат усмехается, а потом внезапно подмигивает мне. — Просто у меня никогда не было сестры. Наверное, дело в этом. — Угу, — отвечаю гулко. — А у меня — брата. — Давай сделаем как все? — предлагает с усмешкой. — Как? — Обвиним родителей во всех своих ошибках? Даня предлагает это с самым серьёзным видом, а меня пробивает на смех. — Ха! Да, ты прав, — улыбаюсь, кивая. — Это они виноваты. Надо было нас раньше познакомить. — Ага! Если бы мы праздновали каждый Новый год и Рождество вместе, тогда бы мы точно были нормальными! — Да! — весело подхватываю. — Я бы присылала тебе открытки на день брата! — А что, есть такой день? — У нас бы был! — важно заключаю. — А ты бы слал мне конфеты на день сестры! — Конечно. И плюшевых мишек тоже. И единорогов… ну или что вы, девчонки, любите? — Единороги бы вполне подошли, — улыбаюсь. Мы оба смеёмся, а потом наступает напряжённая пауза. Смотрим друг на друга с внезапным осознанием. Теперь уже ничего не исправить. Что сделано, то сделано. И нам обоим теперь с этим жить… — Ладно, — снова чувствую себя неловко. — Раз уж моё место уединения занято, то я, пожалуй, пойду. — Нет уж, оставайся, — он встаёт. — Уйду я. Мы замираем очень близко друг ко другу. Дышим часто. Напряжение усиливается. Окутывает нас наэлектризованной волной… Раскат грома заставляет вздрогнуть. — Там такой ливень, — шепчу пересохшими губами. — Если пойдёшь, промокнешь. Боже… и кого я обманываю? Мне же просто хочется, чтобы он остался со мной! — Ну да, — его зрачки расширяются. — Ты замёрзла? — кивает на мои обнажённые плечи. Я убежала из дома в чём была. В топе и шортах… И теперь кожа покрылась мурашками… Вот только я не могу признаться ему, что это вовсе не от холода. — Погоди, — он стаскивает с себя свою тёмную худи и отдаёт мне. — Надень. Я киваю, пытаясь побороть жёсткое дежавю. Сразу вспоминается, как я уезжала от него той ночью, забрав с собой такую же тёмную толстовку… — Спасибо, — шепчу. Не сговариваясь, мы оба садимся на спальник. Даня очень близко. Теперь ещё и в одной майке… Украдкой пялюсь на его сильные руки. На две татуировки на предплечье… — Что там написано? — киваю на витиеватые слова. — Nihil time, nihil dole, — усмехается он, демонстрируя надпись. — Ничего не бойся, ни о чём не жалей. Даня смотрит на меня со странным выражением. А потом внезапно кладёт свою руку на мои плечи и притягивает к себе. — Ты вся дрожишь, сестрёнка. Иди сюда, я тебя согрею. Глава 22 Даниил Полина дрожит, и меня тоже нехило потряхивает. Убеждаю себя, что хочу просто согреть её, но как только она оказывается в моих объятиях понимаю, что это ни хера не просто. Нежные, будто шёлк волосы, щекочут подбородок. Опускаю лицо чуть ниже и вдыхаю их аромат. Что-то лёгкое, сладкое, медовое… Словно цветок нюхаю. Беззащитный, мягкий. Знаю, что, если чересчур крепко сожму бутон, непременно сломаю. Поэтому приходится балансировать на грани. Не прикасаться слишком навязчиво, чтобы, не дай Бог, не оставить на этой чистоте свои грязные отпечатки. Ведь я уже, итак, сделал непростительно много для того, чтобы погубить её. И себя заодно. Мать твою… может, и правда, мне лучше выйти под ливень? Протрезветь, охладиться, прочистить голову… Несмотря на все мои попытки игнорировать её присутствие в моей жизни, Полина все эти дни незримо была рядом. Поселилась во мне, забралась под кожу. И как бы я не старался её не замечать, это оказалось невозможно. Она приходила во снах. Она оживала в рисунках… Дышу её запахом и боюсь пошевелиться. Боюсь хоть как-то показать свои истинные желания. Грязные, пошлые, мерзкие. Грудь словно кнутом стягивает. Когда она рядом, мне сложно дышать. Но когда её нет, ещё хуже. Видимо, игнор в таких вещах не помогает. Схожу с ума, пытаясь понять, что мне теперь делать с этим животным влечением! Мы молча сидим рядом, слушая дождь. Потом Полина вздыхает и кладёт голову мне на плечо. Нервно сглатываю, чувствуя, как напрягаются мышцы. Меня душит злость и одновременно сжирает нежность… Разрываюсь изнутри, боясь спугнуть её, в то время как сестра… Опускаю на неё взгляд. Глаза Полины закрыты. Она доверчиво прижимается ко мне. Уже больше не плачет, хоть на ресницах ещё блестят капельки слёз. Кажется, уснула. По телу прокатывает жар. Теперь могу беспрепятственно смотреть на неё хоть всю ночь! Смотреть и представлять всё то, что хотел бы с ней сделать… Раздеть. Целовать. Ласкать её тело и выбивать из пухлых губ сладкие стоны, пока мой член будет резко двигаться в самую узкую и горячую киску из всех, что я пробовал! Смотрю во все глаза и не понимаю, как она могла вот так просто довериться мне. Ей же нужно было бежать как можно дальше! А она осталась. Ещё и сочувствовала мне… Господи, девочка! Нельзя быть такой доверчивой! За последние три дня я понял, что она права во всём. Я — грёбанный извращенец! Нет, даже хуже! Я просто урод. Животное, которому почти всё равно, что она — моя сестра. Единственное, что останавливает, как ни странно, это перед последствиями. Уверен, я могу совратить её. Могу соблазнить и заставить удовлетворять свои порочные желания. Но… что будет с ней, когда мой внутренний демон пресытится её чистотой? Что будет, когда я выпью её душу? Если бы мы не были братом и сестрой, она бы просто поплакала и забыла. А так… Полина будет раздавлена. Она никогда не забудет. Никогда не вычеркнет это из памяти. Мать твою! Я не хочу быть ответственным за её сломленную жизнь! Блядь… в этот момент я сам себя люто ненавижу! Нужно как можно скорее поставить точку в этих больных отношениях. Просто трахну другую. Может, это поможет? Так странно, что другие меня больше не привлекают. Попробовав этот запретный плод, все остальные теперь кажутся пресными. Слишком простыми. Слишком доступными. Эта дебильная зацикленность на ней пиздец как пугает! В который раз даю себе обещание закончить это всё как можно скорее! Ну а пока… Просто смотрю, как спит Полина. Как мерно вздымается её грудь. Уже жалею, что заставил её надеть свою толстовку. Под плотной тканью ничего не видно… Украдкой достаю смартфон и беззвучно делаю несколько снимков. Потом перекладываю её голову себе на колени. Чёрт возьми… какая же она красивая… Не знаю, сколько проходит часов. Прежде чем начинает брезжить рассвет, я, кажется, успеваю выучить каждую черту её лица — начиная от вздёрнутого носа и заканчивая остреньким подбородком. Это моя последняя слабость. Пора завязывать. Все эти разговоры по душам и наше сближение гораздо опаснее простого сексуального влечения. Всё это слишком серьёзно. Нам нельзя. Нам РЕАЛЬНО нельзя! Аккуратно встаю. Полина недовольно посапывает, но не просыпается. Укрываю её пледом и спускаюсь вниз по лестнице. Прощай, заноза. Это конец. Глава 23 Полина Прохладный воздух обдувает лицо. Открываю глаза и не сразу вспоминаю, где нахожусь. Спина ноет от слишком жёсткой поверхности. Чувствую, что лицо опухло от слёз и не хочу, чтобы меня в таком состоянии увидел старший брат. — Даня… — шепчу негромко. В ответ — тишина. Сажусь на спальнике. Неужели ушёл? Оглядываюсь по сторонам. Я одна. Его нет. Грудь сжимает от неприятного разочарования. На секунду даже кажется, что весь прошлый вечер, с его камерностью и откровенными разговорами мне просто приснился. Но потом нога задевает одну из пустых банок пива, и я понимаю, что всё было взаправду. Наша откровенность — не плод моего воображения. Он был тут. Со мной. Открылся мне и показал, что мы оба уязвимы. Мы оба страдаем. И от понимания, что я не одна такая, на душе становится чуть легче. Поднимаюсь на ноги и разминаю затёкшую шею. На мне всё ещё его худи. Всю ночь меня согревала… И не только она. Знаю, Даня тоже спал тут. Со мной. Вот только непонятно, почему он ушёл? Ещё довольно рано. Иду по покрытому росой газону. Немного холодно, но зато сон как рукой снимает. Захожу в дом и шлёпаю вверх по лестнице влажными босыми ногами. Долго принимаю душ, улыбаясь собственному отражению в зеркале. Сегодня мне не страшно сидеть с Даней за одним столом за завтраком. Мне, если честно, даже хочется этого! В конце концов, Даня не конченный придурок, каким так старается казаться. У него тоже есть чувства. И даже рамки приличий есть! Ведь он не тронул меня ночью! Мог, но не тронул! Быть может, между нами не всё потеряно? И, в итоге, мы сможем стать… друзьями? Нервно сглатываю, понимая, что моё глупое сердце жаждет вовсе не дружбы. Оно отчаянно хочет большего. Но мне во чтобы-то ни стало нужно задавить это желание на корню! Ведь вчера мы оба приняли решение, что больше не позволим себе ничего дурного! Тем не менее, сегодня мне хочется выглядеть хорошо. Поэтому я тщательно расчёсываю вьющиеся после душа волосы, глажу форму и даже прыскаюсь духами! Спускаюсь вниз при всём параде, однако за столом никого не нахожу. — Галина, скажите, — обращаюсь к маминой помощнице по дому. — А где… — не решаюсь спросить про брата, поэтому спрашиваю про отца: — Где папа? — Владимир Александрович уехал сегодня пораньше, — доброжелательно отвечает она. — Что тебе положить завтрак? Я сегодня такие кексы испекла! Объедение! — Нет, спасибо… — отвечаю рассеянно. Внезапно вспоминаю про вчерашнюю ссору родителей. Видимо, они так и не помирились, раз отец уехал раньше… — А мама где? — Виктория Викторовна около бассейна, — Галина показывает на панорамные окна в холле. — И ваш брат тоже там. Сердце в груди делает болезненный кульбит. — Ясно, спасибо, — отвечаю торопливо и тут же иду к двери. Открываю её и выхожу. Солнце уже выглянуло. Тучи рассеялись. И, конечно же, мама решила искупаться с утра пораньше. Она всегда так делает… Закаляется… Вот только за Даней я раньше такого рвения никогда не замечала. Стараясь ступать бесшумно, подхожу ближе и прячусь за раскидистыми кустами. Блин, отсюда их не видно. Зато слышно прекрасно! — Да, вот тут пропустил местечко, — кокетливо шепчет мать. — Правда? — голос брата низкий, бархатистый. — Сейчас исправлюсь. Какого чёрта там происходит? Выглядываю из-за куста и… сердце опускается куда-то в пятки. Мать лежит в шезлонге лицо вниз. На ней только крошечные купальные стринги… Над ней нависает голый по пояс Даниил. Он тоже только в плавках… Но хуже всего то, что он наносит на спину матери солнцезащитный крем! Во рту пересыхает. Господи! Как же противно! Мать лукаво хихикает, намекая ему намазать ВСЁ её тело! Я чуть ли не задыхаюсь от тошнотворности этой сцены. В ушах шумит. Знаю, что мне сейчас лучше просто уйти отсюда! Но… дикий приступ ревности не даёт спокойно повернуться к ним спиной. — Что вы тут делаете? — выхожу из укрытия и говорю довольно громко, чтобы спугнуть их. Мама охает и спешит прикрыться полотенцем. Рада, что ей хотя бы стыдно! Но вот Даня… он поднимает на меня какой-то странный стеклянный взгляд и усмехается. — Мы развлекаемся, Пончик. Чего разоралась? Если ты такая скучная, то хотя бы не порть веселье другим! Потом он гадко подмигивает мне, и с разбега прыгает в бассейн, обдавая меня брызгами с ног до головы! Идеальная причёска в миг становится мокрой. Впрочем, как и моя постиранная и тщательно выглаженная форма! Гнев вскипает за секунду! Сейчас я придушу этого гадёныша! Глава 24 Даниил Толща воды смыкается над головой. Задерживаю воздух и не смешу выныривать на поверхность. Не хочу видеть ненависть в её глазах. В тех самых глазах, что всего восемь часов назад так мило и влюблённо смотрели на меня. И я сделал то, что в моих силах, чтобы сестра больше так на меня не смотрела. Пусть лучше ненавидит. Пусть считает животным, которому всё равно, кого трахать… Чем быстрее она придёт к такому выводу, тем лучше. Чувства пройдут, и она снова станет свободна. Ну а я… видимо, пока Полина рядом, свободным я уже не буду. Осталось всего несколько месяцев. Попробую сдать экзамены досрочно, получу диплом, и свалю из этого жома. Потому что жить с ней и дальше под одной крышей просто невыносимо! Кислород заканчивается быстрее, чем мне бы того хотелось. Приходится вынырнуть на противоположном конце бассейна. Убираю со лба влажные волосы и неспешно оборачиваюсь. Полина спорит с матерью, которая уже успела завязать на груди большое полотенце. Блядь… было бы гораздо легче, если бы я реально запал на мачеху. С отцом у нас всегда были херовые отношения, а так… трахнул бы её, и, вроде как, отомстил. Вот только мне этого совсем не хочется. Внутри неприятно сжимается, когда думаю о том, что будет, если Полина когда-нибудь об этом узнает? Твою мать… она, ведь, будет меня до конца жизни ненавидеть! Презирать. Желать мне долгой и мучительной смерти, которой я, наверное, и заслуживаю. И… конечно же, уже больше никогда она не посмотрит так, как смотрела вчера. Этот её взгляд… Робкий, чистый. И очень опасный. Потому что в таком взгляде можно легко потерять себя. Она кричит на мать, а потом подходит к бассейну и, уперев руки в бока, что-то говорит мне. Я почти не разбираю её слов — в ушах полно воды. Просто усмехаюсь в ответ и переворачиваюсь на спину. Лежу так и смотрю в лазурное небо. Ещё вчера его полностью заволокли тучи, ну а сегодня… ни облачка. Чистая, бескрайняя свобода. Свобода, которую я хочу подарить Полине. Заталкиваю чувства куда подальше. Не хочу думать. Не хочу вспоминать. В конце концов, я так долго был мудаком, что изображать его при Полине не должно составить никакого труда. Наконец, крики стихают. Принимаю вертикальное положение и смотрю по сторонам. Все ушли. И Вика, и Пончик. Я остался один, и от этого даже легче на душе. Подплываю к бортику и быстро вылезаю наружу. Переодеваюсь в свою одежду и иду к тачке. Три дня прогулов без уважительной причины могут негативно сказаться на успеваемости. Не то, чтобы я особенно переживал по этому поводу. Но если я хочу досрочно сдать экзамены, то придётся постараться. Тачки Вики нет. Видимо, она тоже укатила. Решила Полину подвести? А та с ней поехала? Блядь, мачеха, конечно, та ещё шлюшка. Её даже соблазнять не надо. Если бы я дал ей волю, она бы сегодня же на меня запрыгнула. Может, у неё расстройство какое-то? Нимфомания? И почему отец мирится с таким поведением? Неужели всё из-за денег? Вздыхаю, выворачивая с придомовой территории. Еду, лениво глядя по сторонам. Сворачиваю за угол, а потом ещё раз, и… минут через пять внезапно вижу ЕЁ. Полина сидит на лавочке на одной из дальних остановок общественного транспорта, и, положив лицо в ладони, всхлипывает, вздрагивая своими хрупкими острыми плечиками… Пальцы сильнее сжимают руль. Сука, Даня, просто проезжай мимо! Не нужно тебе останавливаться! Нельзя! Не снижаю скорость, но постоянно кошусь на Полину в зеркало заднего вида. Пипец. Сердце словно ножом режет. Я думал, она просто взбесится из-за той сцены с мачехой. Хотел, ведь, просто показать ей, что я — совсем не тот, по кому нужно страдать! А на деле… снова заставил её плакать. Сцепляю зубы и торможу. Круто разворачиваю тачку на пустой дороге, и возвращаюсь к одинокой фигурке на лавочке. Три минуты, и я около неё. Останавливаюсь и опускаю стекло. — Садись давай, подвезу до колледжа, — стараюсь говорить небрежно, а у самого в груди ноет. Полина вздрагивает и поднимает на меня заплаканное личико. — Свали! — кричит на всю улицу. — Видеть тебя не хочу! Демонстративно отворачивается и складывает на груди руки. Закатываю глаза. Ну супер. Теперь ещё и спорить со мной будет. — Можешь ненавидеть меня внутри машины? — спрашиваю. — Нет! — То есть в машине ты меня не ненавидишь? — уточняю. — Ненавижу, — бурчит. — Отстань, Дань. Что пристал? — Ты плачешь, — добавляю в голос холода. — Хочу помочь. — А тебе разве не всё равно? — поднимает на меня грустный взгляд. Нижняя губка у неё предательски трясётся. А меня снова до костей пробирает. — В колледж опоздаешь, — отвечаю невпопад. — Кому от этого будет лучше? Ещё и мокрая вся… Открываю перед ней дверь. — Садись уже. Полина смеривает меня хмурым взглядом, а потом вздёргивает нос и заявляет: — Ни за что! Эта ситуация уже начинает меня бесить. И долго я её упрашивать должен? Резко открываю дверь и выхожу. Обхожу тачку и распахиваю пассажирскую. Потом, не обращая внимания на Полинины крики: «пусти, придурок» и «помогите, похищают!», хватаю её за локоть и заталкиваю на сидение. С яростью захлопываю дверь и блокирую замок. Сажусь на своё место. — Ты совсем больной?! — верещит сестра. — Сказала же, оставь меня в покое! Ничего не отвечаю, просто газую. Больной… да, это про меня. И боюсь, Пончик, ты совсем не помогаешь мне излечиться! Глава 25 Полина — Как прошла лекция? — спрашиваю Милу, встречая её в коридоре. — Ну… скучно, если честно. А у тебя? — Вроде бы, ничего, — вздыхаю, пожимая плечами. — Английская литература девятнадцатого века весьма увлекательна! Я преувеличиваю. Конечно, мысли мои были вовсе не о литературе девятнадцатого века. Я, вообще, с трудом сконцентрироваться могла. Даня снова сводит меня с ума. До сих пор не могу отделаться от мыслей о нём и матери. Что, если я настолько в нём ошиблась? Господи… Может, он так мстит мне за что-то? Вот только что я ему сделала? Рассеянно идём по коридору в сторону физры, как, вдруг, впереди замечаю широкоплечую фигуру старшего брата. Он, с его командой придурошных футболистов возвращаются с улицы. Хватаю Милу за руку и тут же тяну в противоположном направлении. Не хочу с НИМ снова встречаться! — Ты куда? — удивлённо переспрашивает Милана. — Давай другим путём пойдём, а? Петляю по коридорам, чтобы пройти к спортивному залу по дублирующему коридору. Сердце так и бьётся в груди. Чёртов братец! Как же просто, оказывается, бывает сделать шаг от любви к ненависти… — Полин, ты мне, может, быть расскажешь, в чём дело? Что там у вас с Даней? — с беспокойством спрашивает Мила. Сглатываю застрявший в горле ком. — Не знаю, Мил, это… — щёки так и печёт. Нет, не могу ей признаться! — Это гадко. — Что? — хмурится подруга. Закусываю губы, пытаясь решиться на это… — Ты же знаешь, что моя мама ему не родная мать, да? — Ну да, — кивает Милана. — Ты говорила. — И знаешь, что у Дани с отцом отношения не очень… — Да, об этом тоже помню… — Даже не знаю, как тебе сказать, но… — на секунду прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. — В общем, мне сегодня показалось, будто Данила… флиртует с моей мамой… У Милы отпадает челюсть. — Что? — оторопело переспрашивает. Господи, если уж она так удивилась флирту Дани с матерью, то что скажет, если узнает, что было между нами?! Нет, Господи… она не должна об этом узнать. Вдруг я потеряю подругу? — Ну… — опускаю взгляд. — Накануне мы с ним поцапались, и он, видимо, решил таким образом мне отомстить… Вспоминаю про то, как извращенцем его назвала… Хотя, когда мы были в домике на дереве, мне казалось, что Даня не обижается… Но, может, опять ошиблась? — То есть как отомстить? — Мила снова удивлённо переспрашивает. — Флиртуя с твоей мамой отомстить тебе? Чёрт… Да, конечно, Мила не знает о самом главном. Не знает, что он домогался меня, а я его отшила… Да и вообще. Блин, как сложно объяснить ей, недоговаривая самое главное! — Забей, — машу рукой, нервно улыбаясь. — Как-нибудь потом расскажу. Мила, кажется, такой искренней в своей заботе обо мне, но… Всё равно храбрости мне не хватает, чтобы рассказать ей всё, как было на самом деле. — Ладно, Поль, ты не стесняйся только, хорошо? Я… — Мила касается моей руки. — Я всегда рядом. Если нужно, помогу, чем смогу! — Правда? — улыбаюсь, внезапно кое-что вспоминая. — Конечно! — Знаешь, кое-чем ты и правда можешь мне помочь! — Это чем же? — У меня родители в выходные уезжают на два дня. Оставляют меня одну с этим… придурком. В общем, если можешь, приходи ко мне с ночёвкой, а? Устроим пижамную вечеринку! Мне будет не так одиноко… Сегодня после ссоры мать поведала мне эту «чудесную» новость. Конечно, убеждала, что я «всё не так поняла», что между ней и Даней ничего нет… А в качестве доказательства того, что я «слишком остро реагирую», сказала, что они с отцом едут на какой-то тренинг для семейных пар, находящихся в кризисе отношений в эти выходные. Два дня их не будет. А мне придётся жить с… придурком-братцем! Мила сперва обрадованно улыбается, но потом улыбка на её милом личике гаснет… — Я бы с удовольствием, но… вряд ли папа меня отпустит… — Дело лишь в этом? — поднимаю брови. — Это пустяки! Твоего отца я беру на себя! — Ну… давай попробуем. Мы прыгаем на месте, взявшись за руки. Знаю, что у Милы в жизни тоже не сахар. Этот козёл Соколов её домогается, да и отец, похоже, перегибает палку со строгостью. Мне очень хочется сделать ей приятно! После пар подруга идёт домой, а я сперва захожу в кабинет её отца, директора колледжа, и стараюсь изо всех сил, чтобы произвести на него наилучшее впечатление. Кажется, мои старания работают, потому что в конце беседы он мне даже улыбается и обещает «подумать» над предложением о ночёвке. После учёбы возвращаюсь в пустой дом. Мать и отец допоздна на работе. Дани тоже нет… Решаю лечь спать пораньше, потому что этот дикий день меня измотал. Мечтаю о том, что уже завтра мы с Милой наденем наши любимые пижамы, сделаем горячий шоколад с маршмелоу и будем смотреть все романтические комедии, что способен предложить современный кинематограф! Долго ворочаюсь в постели, слышу, как возвращаются родители. Но брата всё нет. Решаю, что точно не буду о нём думаю и заставляю себя заснуть. На следующий день Даня всё также не объявляется. Отец подвозит меня в колледж. Душу раздирает странное волнение. — Пап, а Дани ночью не было? — спрашиваю. — Нет, — отец уже мыслями весь в работе. — И ты считаешь, это нормально, что он ночами не приходит? — Он уже взрослый, — папа снова отвлекается на телефон. — Пусть сам решает. — Пап, за рулём нельзя переписываться, — буркаю. — Да, ты права, — он поворачивается ко мне и улыбается. — Прости, солнышко. — А если бы я не приходила ночевать? — зачем-то продолжаю этот разговор. При мыслях о том, где, а главное, с кем, Даня провёл эту ночь, у меня внутри всё переворачивается. Не хочу лезть в его жизнь! Просто не имею права это делать! Но… отвратительная ревность разъедает душу… — Ты же девочка, — отец ерошит мои волосы. — Тебе опасно по ночам уходить! Недовольно складываю руки на груди. Ну что за сексизм? Значит, ему можно, а мне — нет? Наверное, я бы так и продолжила спорить с отцом, если бы он не объявил мне: — Приехали! Папа чмокает меня в щёку, и я выхожу из машины. — Пап, хорошо вам с мамой отдохнуть, — улыбаюсь ему на прощание. — Спасибо, детка, — он кивает. — А тебе хорошего дня! Машу ему рукой, а потом поворачиваюсь в сторону главного корпуса, как вдруг… Замечаю вдалеке маячащую возле входа фигуру. Невысокий парень с букетом цветов замечает меня и машет. Хм… Илья? Что он тут забыл? Глава 26 Полина — И что ты тут забыл? — раздражение, что плещет через край ещё с самого утра, теперь перекидывается на Илью. Вот смотрю на него, а внутри даже не ёкнет. Так странно, что ещё совсем недавно я думала, что он — любовь всей моей жизни. Теперь-то я понимаю, что Илья был банальным юношеским увлечением. Как бы мне хотелось, чтобы и с Даней было также. Чтобы я однажды проснулась, посмотрела на него, а внутри — полный штиль! — Поль, давай помиримся, а? — заглядывает мне в глаза как побитая собака. — Я так виноват перед тобой, мне самому тошно. Ты, наверное, тоже переживаешь, не хочу, чтобы ты страдала… Я даже удержаться от усмешки не могу. Страдала? Да, я страдаю. Но причина моих страданий — совсем не ты! — Вот, держи, — протягивает мне элегантный букет алых роз. — Давай начнём всё с начала? Прикрываю глаза. Понимаю, что не Илья причина моего плохого настроения. А, значит, и срывать на нём гнев, как минимум, неправильно. — Илья, слушай, — беру его за руку и отвожу в сторону. Чуть дальше от входа и от толпы любопытных студентов тоже. — Мне тоже жаль, что всё так получилось, — вздыхаю. Заглядываю себе в душу и понимаю, что вру. Мне совсем не жаль. В какой-то степени я даже рада. Наверное, если бы не увидела его измену своими глазами, наши заранее обречённые отношения, так бы и продолжались. Зато теперь как отрезало. — Знаю, детка, — он, видимо, принимает мой примирительный тон за прощение и привлекает к себе. — Мне тоже очень жаль. Мягко высвобождаюсь из объятий. Так странно. Даже его запах ничего не будит внутри. А, ведь, мы так долго были вместе… Пусть между нами и не было секса, но всё же… Я думала, что люблю! Думала, что любовь и есть эта пресная жвачка стабильности и привычки, что мне приходилось жевать каждый день. Оказалось, это нечто совсем иное… — Послушай, — смотрю ему прямо в глаза. — Между нами всё кончено, — лицо Ильи вытягивается. Он явно не на это рассчитывал. — Пути назад нет. И друзьями нам тоже лучше не быть. Давай сохраним добрые воспоминания о наших отношениях. Мы оба выросли. Мы оба изменились… — да, особенно я. — В одну реку не войти дважды. Это конец. Глаза Ильи становятся красными. А мне, чёрт возьми, даже жалко его становится! — Я всё испортил, — он шмыгает носом. — Прости, Поль. — Всё нормально, — неуклюже похлопываю его по плечу. — А цветы ты лучше какой-нибудь другой девушке подари… — Нет-нет, возьми их. Я для тебя купил! — Ну… — вздыхаю. — Ладно, давай. Они красивые. Вяло улыбаюсь. — Ну я тогда поеду, — Илья неловко переминается с ноги на ногу. — Ну да… Мы молча идём к его машине. Илья всё вздыхает, а я думаю о своём. О том, как переменчива жизнь. И о том, что сердцу не прикажешь. Наверное, если бы я могла управлять своими чувствами, то предпочла бы любить такого, как Илья, чем такого, как… Поднимаю голову и вижу спорткар брата. Он въезжает на территорию колледжа. А на пассажирском сидении… Твою мать, это что за шлюха с ним рядом?! Даня улыбается ей, паркуя тачку. Белобрысая мымра обвивает его шею руками. По-хозяйски так! Нагло! Вот же сучка! — Ну пока, Поль! — Илья уже сидит в машине и машет мне рукой. — Желаю тебе… Но я не слушаю, чего он мне там желает. Меня душит лютая, дикая ревность. Так вот с кем Даня провёл эту ночь?! Засранец! Ещё и до колледжа её подвёз?! Специально что ли?! Внезапно я понимаю, что он тоже на меня смотрит. Сидит в машине, зло прищурившись! Стреляет глазами сперва в меня, а потом в Илью. Я расплываюсь в злорадной усмешке. Иди ты в жопу, братец! Прижимаю к груди цветы, улыбаюсь во все тридцать два зуба. Потом громко смеюсь. Пусть думает, что мне пипец как весело! — Ты чего? — Илья смотрит на меня как не ненормальную. Тогда я сексуально прогибаюсь в пояснице и склоняюсь к его окну. Бросаю в Даню ещё один испепеляющий взгляд и… — Поцелуй на удачу? — мурлычу, и без предупреждения впиваюсь в губы бывшего. Целую смачно и сексуально. Стараюсь изо всех сил! Пофиг на то, что ничего, кроме дико бьющегося сердца не чувствую! Плевать! Это не ради удовольствия! Внезапно по капоту ударяет чей-то сильный кулак. Мы с Ильёй оба подскакиваем на месте. Быстро отстраняюсь от него и шепчу: — Уезжай! Он ошалело кивает, потом замечает грозно надвигающегося на нас Даню и резко трогается назад. Шины визжат, и Илья круто разворачивается, как раз в тот момент, когда на моём локте сжимаются стальные пальцы. — Ай! — воплю. — Больно же! — Какого хрена ему было надо?! — брата аж трясёт от ярости. Он дико смотрит сперва на меня, а потом на букет. — Это ещё что?! — Подарок за чудесную ночь, — расплываюсь в улыбке чеширского кота. — Понимаю, что ты своим шалавам цветы после секса не даришь. Но у меня другие правила! Лицо старшего брата бледнеет, а потом, наоборот, становится бордовым. Наслаждаюсь эффектом собственных слов, наблюдая за тем, как дико пульсирует венка у него на лбу. Кажется, ещё немного и она просто взорвётся! Что, выкусил? Да, братец, это ещё только начало! У нас с тобой общие гены, и, поверь, я тоже могу стать твоим ночным кошмаром! Глава 27 Полина — Да пусти же ты! — отбиваюсь, когда Даня тащит меня за угол главного корпуса. Уединённое место, в дали от толпы студентов. — Пошли вон! — орёт на стайку курящих, и те бросают сигареты, спеша поскорее уйти. Потом брат выхватывает из моих рук букет. — Отдай! — кричу, задыхаясь от гнева. — За секс, значит? — рычит он, бросая на ни в чём не повинные цветы испепеляющий взгляд. — ДА! — также дико отвечаю ему я. Неужели этот самодовольный засранец думает, что пока он трахает всю женскую часть колледжа, я буду спокойно сидеть дома и страдать по нему?! Ну уж нет! Пусть это и неправда, но, хотя бы сделать вид я могу! Могу притвориться, что уже оставила его в прошлом и теперь сама развлекаюсь на полную катушку! В следующий момент Даниил тянет меня к огромным мусорным бакам. Быстро открывает крышку, и бросает туда мои шикарные цветы! — КОЗЁЛ!! — кричу. Меня дико трясёт. Не то, чтобы я за цветы переживала, нет. Но просто не понимаю, какое право он имеет избавлять от моего подарка! — Шлюха, — цедит он сквозь зубы, всё сильнее сжимая мою руку. — Сам ты шлюха! — размахиваюсь и со всей силы ударяю по щеке. Даня багровеет. Резко тянет меня к себе. Склоняется, замирая в миллиметрах от моего лица. Опаляет кожу частым дыханием. От него слабо пахнет алкоголем… Он что, опять пил? — И как, — едко цедит сквозь зубы. — Понравилось? — Очень! — истерично усмехаюсь. — Илья гораздо лучше того мудилы, с которым у меня был первый секс! Всё было нежно и я… — Заткнись! — орёт мне в лицо, бешено глядя прямо в глаза. — Почему же?! — отвечаю тем же. — Знаешь, как круто мне было? Как я сладко кончала под ним?! — боже… кажется, меня несёт! — Илья очень хороший любовник! Илья… Илья… о, да! Закатываю глаза, изображая экстаз, а уже в следующий момент моё горло сжимает сильная ладонь. Истерический запал моментально сменяется паникой. Хватаюсь за его пальцы, судорожно пытаясь расцепить их, но не тут-то было! В считанные секунды меня, будто тряпичную куклу, толкают к кирпичной стене, впечатывая в неё спиной. Последний кислород покидает лёгкие, я бью руками по широким плечам, извиваюсь, но это не помогает. Брат будто с цепи сорвался. Его глаза наливаются красным, и только в этот момент я понимаю, что перегнула палку. Он действует резко, рвано. Шарит по телу, задирает юбку. — Это моё, ясно?! — звук сумасшедшего голоса пугает, когда он сжимает пальцами тонкую полоску трусиков. Двигает пальцами, задевает клитор, что предательски отзывается на его прикосновения острым током. Брат тяжело дышит, а потом врезается в мой рот диким поцелуем. Толкаю в широкие плечи, желая отодвинуть, оттолкнуть, но он — будто скала! Не чувствует моих ударов… Его язык со звериной жёсткостью вторгается в пересохший рот. Несколько раз двигает в нём… Так отчаянно, резко, без капли нежности. Сердце дико бьётся в груди. Судорожно пытаюсь сделать вдох, а потом резко сжимаю зубы на его губе. Чувствую во рту привкус металла, а уже в следующий момент ладонь, сжимающая мою шею, ослабляет хватку. Сползаю по стене вниз, прямо на асфальт. — Я тебя ненавижу… — с непонятной болью цедит он. Поднимаю на него взгляд, и замечаю, насколько красными стали его глаза. На губе выступила капля крови… Брат запускает руки в волосы, а потом с размаху ударяет ботинком в стену. — СУКА! — ревёт. Меня всю колотит… Я уже было хочу признаться, что всё выдумала, и что Илья приезжал извиниться, как вдруг… — Если я ещё раз увижу его, — он делает резкую паузу. — Убью! Меня снова начинает колотить от несправедливости. Значит, ему можно, а мне — нет?! Думает, только его кроет от ревности?! А как же я? Обо мне он не подумал, да?! — Ты сам с кем эту ночь провёл, м? Думаешь, я слепая?! — Ты не понимаешь! Это другое, — он больше не смотрит на меня. Отступает на шаг. Будто борющийся с собой наркоман. Если хоть раз взглянет, не сможет совладать с желанием… — Не приезжай сегодня! — кричу на него, не в силах сдержаться. — Родителей не будет! Пожалуйста, не приезжай! — Ты кого-то пригласила? — цедит сквозь зубы. Поднимаю с пола упавшую сумку и бросаюсь обратно к колледжу. — Да! — кричу через спину. — Оставь меня в покое! Господи, как хорошо, что я пригласила Милану! Надеюсь, хотя бы наличие моей подруги его остановит! Пусть не возвращается! Я не хочу его видеть! Не оглядываясь, забегаю в главный корпус. Сердце дико бьётся в висках… Горло всё ещё сдавливает невидимой ладонью. Захожу в женский туалет и судорожно кручу кран. Набираю в ладони побольше ледяной воды и плещу ею на лицо. Щёки дико горят. Я вся горю! Рыдания сдавливают горло, не давая дышать. Господи… как же больно. Глава 28 Даниил Двенадцать часов спустя Устало откидываюсь назад на кожаном сидении тачки. Прикрываю глаза. Интересно, долго ещё Артём и Маринка будут жратву выбирать? Не могу сидеть спокойно. У меня внутри словно зуд какой-то. Хочу поскорее добраться до дома, чтобы проверить, чем сейчас занимается мелкая заноза! Подозрения свербят в голове, не давая спокойно существовать. Дышать, заниматься своими делами. Чувствую себя пойманной на крючок рыбой. И чем сильнее я бьюсь, пытаясь соскочить, тем глубже проникает в меня его лезвие… Весь день я вёл себя как полный гандон. На тренировке после пар несколько раз сшиб парней по команде. Гера бесился, что один из его игроков повредил колено после одной из моих подсечек. Но я его слушать не стал. Послал на хер и ушёл пораньше. Был на грани врезать капитану своей же команды! Полный пиздец… Причину своего плохого настроение я, конечно же, знаю. Это утренняя сцена с Полиной. Сука… до сих пор как вспомню, так трясти начинает! Она спала с этим задротом! Блядь! Аж тошнит, как представляю. Илья. Этот ушлёпок, что даже зассал подраться со мной! Просто свалил, когда я к его тачке приблизился! Реально, она с ним трахалась?! Пиздец думать противно. Хотя, наверное, будь на его месте кто угодно другой, я бы реагировал точно также. Сама мысль о том, что сестрица позволяет кому-то трогать себя, ласкать своё тело, пускает в себя чужой член… Меня от этого словно плитой придавливает. Дышать сложно, и хочется кому-нибудь врезать! Самое смешное, что даже я после неё ещё ни с кем не трахался. А она… видимо, реально, решила двигаться дальше. Чувствую себя полным дебилом. Вчера была отличная возможность трахнуть ту шлюховатую девчонку на вписке. Тоже блондинка… если её раком драть, можно было представить, что это вовсе не она, а… Нет. Нельзя это представлять! СУКА! Нельзя! Я не должен представлять, как трахаю свою сестру! Я должен хотеть других тёлок. Не её. Не её, мать твою! Ударяю кулаком по рулю, и по парковке возле супермаркета разносится резкий сигнал. Пипец я взвинчен. Надо было спустить напряжение. Та девка сама на меня вешалась. Но я за каким-то хреном просто напился и вырубился. Утром она попросила меня подбросить её в колледж, и я согласился. Думал, что мне надо остыть. Побыть одному. Но после того, что вытворила сестра, теперь я точно кого-нибудь трахну. И желательно сегодня же. Вот только сперва надо заехать домой, чтобы убедиться, что Полина одна и не занимается тем же… — Захрена сигналишь? — пассажирская дверь открывается, и я слышу недовольный голос Артёма. — Пиздец вы долго! — хмуро цежу сквозь зубы, пока друг ставит на заднее сидение всё новые пакеты. — Вы там полмагазина скупили? — Это всё Марина, — закатывает глаза Арт. — Там будет куча народа, — Аврорина плюхается рядом, закатывая глаза. — Это я всех пригласила, не забывай. Хочешь, чтобы людям было нечего есть? Хмыкаю, молча заводя машину. Знаю я их делишки. Марина с Артёмом не просто так самые желанные гости на подобных тусовках. Их появления ждут все самые богатые торчки нашей компании. Те, для кого простого алко недостаточно. Те, кто хочет убиться в хлам. И захрена они начали этот свой «стартап», как они его называют? Ладно ещё Артём. Я понимаю, что у него нет родителей, он выкручивается как может. Но вот зачем Аврорина стала главной барыгой колледжа, ума не приложу! У её родителей свой благотворительный фонд. Не понятно, какого хрена она влезает в это дерьмо… Помню, как несколько месяцев назад она вскользь бросила мне, что мечтает накопить денег и свалить от родителей. Не знаю, что там у них происходит, но не могу поверить, что ради этого она готова запачкать свои наманикюренные пальчики в криминале! — Поедем? — спрашивает Марина, глядя на часы. — Ага, — сварачиваю на дорогу. — Только сперва заскочим ко мне. — Зачем? — она поворачивается ко мне, внимательно глядя исподлобья. — За надом, — отрезаю. Конечно, рассказывать про сестру я им не буду. Да и не только им. Вообще никому. Это же полный пиздец! Даже по меркам моих далеко не самых праведных друзей, секс с собственной сестрой — это уже за гранью… — А Полина дома? — Марина будто читает мои мысли. Во рту сушит, а сердце бухает в груди. Судорожно вспоминаю, не мог ли я себя чем-то выдать? Или, быть может, всё настолько очевидно, что все вокруг уже догадываются о том, что было между нами с Полиной? — Не знаю! — нетерпеливо буркаю в ответ. — Ты думаешь, я слежу за этой мелкой? — Ну, не такая уж она и мелкая, — усмехается сидящий сзади Артём. — В некоторых местах вовсе не мелкая, а в самый раз! — Заткнись, — предостерегающе смотрю на него в зеркало заднего вида. Пиздец бесит, когда он заикается по поводу форм Полины. Знает, ведь, сучёныш, если тронет, я ему все пальцы на хрен переломаю! — Лучше бы следил за своей Молью, — прищуриваюсь, решая ударить по больному в ответ. — А то она такая грустная ходит, сразу видно, что ты её до сих пор не трахаешь! — Ой, да вы оба никого не трахаете! — усмехается Аврорина. — Больше разговоров, чем дела! Между прочим, Соколов, у тебя уже сроки поджимают. Тик-так! Мы с Артёмом замолкаем на какое-то время, каждый думая о своём. А потом он, видимо, желая перевести тему, спрашивает о том, как прошла тренировка. Новый директор, отец Моли, отстранил его от занятий. Вскоре Маринке становится скучно от нашего футбола, и она врубает музыку. Мы подруливаем к дому моих родителей, и я быстро оглядываюсь по сторонам в поисках тачки Ильи. Выдыхаю с облегчением, не находя её. Успел! Паркуюсь возле входа и выхожу из машины. Со стороны бассейна раздаётся плеск воды. Хм… заноза решила поплавать перед сном? Быстро сворачиваю в сторону бассейна, и тут мне прямо навстречу выходит Полина… Во рту пересыхает, когда я вижу её… Тонкие полоски откровенного леопардового купальника ни хрена не скрывают. В аппетитной ложбинке между грудей поблескивают капли воды. Ммм… Дьявольски соблазнительно! Это она в таком виде своего трахаря поджидает? Хрена да я допущу, чтобы это опять произошло! С трудом заставляю себя перевести взгляд с груди на её лицо. Но когда делаю это, вижу всё ту же ярость в милых глазах. Младшая сестра упирает руки в бока и гневно цедит сквозь зубы: — Ты чего сюда припёрся? Я же сказала, чтобы ты сегодня дома не появлялся! Она прищуривается и стреляет в меня испепеляющими искрами, а я даже не могу скрыть улыбку облегчения. Илья не пришёл. Зато пришёл я. И теперь-то уж я прослежу, чтобы этой ночью Полина вела себя как примерная младшая сестрёнка! Глава 29 Полина — Это и мой дом тоже, мелочь! Или у тебя с этим проблемы? — Даня складывает руки на груди и смотрит на меня сверху-вниз. Господи! И откуда у него столько выдержки?! У меня, вот, внутри всё кипит и искрится! Чувствую себя Везувием, готовым поглотить в огне и сере Помпеи! Реально, меня аж трясёт от наглой усмешки братца! А ещё этот его взгляд… Боже… То, как он без капли смущения разглядывает моё тело просто возмутительно! Дане что, плевать даже на мнение собственных друзей? Вон они, уже маячат за его широкими плечами. Этот козёл, Артём, и стерва Аврорина. Вся шлёп-компания в сборе! — У меня, вообще, от тебя одни сплошные проблемы! — повышаю голос. — Чтобы тебе было проще понять, объясню доступным языком! Не суйтесь к нам, ясно? — тычу пальцем в его грудь. Хотела, ведь, устроить посиделки с подругой! Но нет же! Теперь эти припёрлисть! — Занимайтесь своими придурошными делами! И нам не мешайте! Бассейн — наша территория, так что… — Да что ты говоришь! Ваша территория?! Как же! В следующий момент брат начинает раздеваться… и наступает моя очередь оторопело пялиться на его чёртово шикарное тело! Он быстро стягивает футболку, смотрит на меня нахально, испытующе, а потом подходит к бассейну и пробует воду. Стреляет взглядом в Милу, которая испуганно вцепилась в огромный надувной круг. — Горячо тут у вас, — чувственные губы изгибаются в усмешке. Даня, словно нарочно, слишком долго пялится на Милану, а потом поворачивается ко мне, следя за реакцией. Я же всем своим видом стараюсь показать, насколько он мне противен. Ревновать его к подруге я не собираюсь. Мила хорошая. Она не такая, как его тупые шлюшки. Пусть даже не надеется! В этот момент около меня материализуется татуированный демон. Друг Дани, от которого у меня, если честно, мурашки по коже. Он наклоняется и берёт мой бокал с аперолем. — Охренеть сладко, — морщится, отпивая. — Как вы пьёте эти помои? — На место поставь! — цежу сквозь зубы. Хоть и побаиваюсь Соколова, но показывать это не собираюсь! — Не знаешь, что брать чужое неприлично? — Брать чужое? Заманчивое предложение… — его бровь изгибается в вопросе, а кончик языка пробегает по ряду верхних зубов. Блин… он что, флиртует со мной? Совсем уже поехал? Или это у них с Даней какие-то свои дебильные игрища?! Как бы там ни было, я в этом точно не участвую, особенно зная, что было между Милой и Артёмом… Блин, да как ему наглости-то хватает?! Уже было набираю в грудь побольше воздуха, чтобы отпеть этому засранцу, как между нами возникает Даня. — Заткнись, — обращается к Артёму. Плечи брата напряжены, а руки сжаты в кулаки. — Расслабься, англичанин, — Артём отвечает развязано. — Мне интересно, у вас там на острове все такие извращуги, или ты особенный? У меня внутри всё болезненно сжимается. Чувствую себя грязной, запятнанной… Боже, неужели Даня что-то рассказал своим друзьям о нас с ним? Он, ведь, обещал! Обещал, что никто не узнает! В глазах блестят слёзы, и я было хочу отвернуться, но тут мой брат делает то, что я ожидаю меньше всего. Он ударяет Соколова с размаху по челюсти, и тот… О, Боже! Уворачивается, а потом резко и неожиданно толкает Даню в бассейн! Прямо в то место, где лежит на круге Милана! — Охладись, Ольшанский! — усмехается Артём. Однако дальше всё становится только хуже, потому что круг Милы резко кренится в сторону, и… она уходит под воду! — Ты что творишь! — перепугано кричу на Артёма. — Что? — хмурится он. — Она же плавать не умеет! Его глаза округляются, а лицо становится бледным. Одна секунда, и он без раздумий ныряет за моей подругой! Я подбегаю к бортику и с ужасом смотрю на то, как Артём подхватывает её со дна бассейна. Потом они выныривают. Лицо Милы кажется до жути бледным… Глаза закрыты… Боже, неужели, она не дышит?! Глава 30 Полина — Милана! Боже мой! Как ты?! — заглядываю в глаза подруге уже после того, как Артём то ли целовал её, то ли искусственное дыхание делал… Мила всё ещё выглядит бледной, но уже, по крайней мере, пришла в сознание. Вся дрожит… — Плед ей принеси, — бросает Артём, и я пулей несусь в дом. Хватаю пледы и обратно! — Вот держи! — запыхавшись, укрываю её плечи. — Ты как, Мила? Тебе доктора вызвать? У тебя всё хорошо? — Ничего… — шепчет, а сама всё смотрит на Соколова, который стягивает с себя мокрую футболку, без всякого стеснения демонстрируя во всей красе своё спортивное татуированное тело. — Боже… Мила, мне так жаль! — у меня до сих пор сердце бешено колотится. Я так за неё перепугалась! — Пойду в ванную, — усмехается Артём, который, как оказалось, уже несколько секунд неотрывно смотрит на Милу. Между ними определённо пробегают искры. Я, конечно, не особенно одобряю этого опасного хулигана, но… кому как не мне знать, что сердцу не прикажешь! Сразу, ведь, заметно, что Мила в него втрескалась по уши! Пусть только попробует ей сердце разбить! Я его собственноручно придушу! — Давай я тебе покажу? — хочу специально увести его, чтобы сказать наедине пару ласковых. Если Артём и Даня хотят прикалываться надо мной, то ладно, я выдержу. А вот Мила… Она такая нежная, ранимая. Пусть только попробуют водить её за нос! — Не нужно ему ничего показывать! — старший брат встревает, появляясь передо мной в одних боксерах. — Арт тут всё лето жил, думаю, где ванна не забыл! — Ну не знаю… — Артём уже идёт по направлению к дому. — Я бы не отказался от помощи… Закатываю глаза… Ну вот опять они за своё! Взрослые мальчики, что никак не могут поделить игрушки! — Я тебе сейчас так помогу! — Даня пускается следом за ним, Артём отвешивает Дане оплеуху. Но в этот раз промахивается, и между парнями начинается шуточный бой. — Детский сад, — Марина отворачивается от сцепившихся парней и садится в шезлонг, подставляя своё красивое лицо уже заходящим лучам солнца. — И почему они всё время так себя ведут? — спрашивает она, но говорит будто не с нами, а куда-то в пустоту. Маринка гадюка просто! Мне всё время чудится, что ей Даня нравится. Блин, или это меня от ревности постоянно заносит? — Ну это ты нам скажи, — складываю руки на груди, обращаясь к ней. — Ты же с ними не разлей вода! Марина лишь улыбается уголками губ и пожимает плечами. — Так ведь Даня твой брат, — она приоткрывает один глаз, выразительно глядя на меня. — Кто если не ты должна знать его лучше всех? Всю его подноготную… Нервно сглатываю, чувствуя, как печёт щёки. На что она намекает? Желудок болезненно сжимается, когда мне кажется, что Даня и ей мог что-то рассказать. Вдруг, Марина — его девушка? Вдруг, они втроём потешаются надо мной? — А ты его девушка? — импульсивный вопрос срывается с губ быстрее, чем я могу понять, что сказала. — Чья? Ольшанского? — Марина приподнимается в шезлонге и хмурит брови. — Фу, нет! Ты что? Мы с Даней просто друзья. Он мне как брат. Знаешь, что такое братские чувства? — она снова смотрит на меня и как-то неприятно усмехается. — Просто дружба без намёка на сексуальное влечение? О, Боже! Нет, она точно знает! Неужели… сказал? От намёков Марины хочется провалиться сквозь землю. На глазах выступают предательские слёзы, губы начинают дрожать… — Я… — прячу глаза, отворачиваясь. — Мне надо… в дом! Бросать с этой пираньей Милу одну не совсем красиво. Но… мне просто необходимо спрятаться! Бегу вперёд, вверх по ступеням. Впереди вижу Даню. Он идёт по коридору мне навстречу, щеголяя голым торсом. Застывает, завидев меня, а я уже ищу взглядом, куда бы скрыться от него. — Поль… — шепчет одними губами, замечая блестящие в моих глазах слёзы. — Иди к чёрту! — шиплю, когда брат приближается. Толкаю бугрящиеся мышцы. — Ты им рассказал, да?! — мотаю головой, не веря, что всё именно так. — Ты всё рассказал своим друзьям? Дана округляет глаза и хмурится. — Нет, я… — Не верю тебе! — выплёвываю на него. — Я тебе не верю! — смотрю на двухметрового спортсмена так, будто вижу впервые. — Боже, я думала, у тебя есть хоть что-то святое… На его скулах играют желваки. Даня стискивает зубы, поворачивает голову на бок. — Зря ты так думала. Святого у меня нет. Поэтому тебе лучше быть как можно дальше от меня. Да он, блин, издевается?! Дальше? Сам, ведь, как приклеенный стоит, ещё ближе подходит… — Я уже это поняла! Дай пройти! — Иди, — смотрит нагло. Делаю шаг в сторону. Он туда же. Я в другую, Даня снова не даёт мне уйти. — Я сейчас закричу! — шепчу в отчаянии. — Кричи, — чувственные губы трогает усмешка. — Под Ильёй голос не сорвала? Вздрагиваю, не сразу вспоминая, о чём он. Илья… да, я, ведь, соврала о сексе с ним. Ладно. Так, наверное, лучше. Пусть побесится. Я, хотя бы, не такой жалкой буду выглядеть! — Вали уже на свою тусовку, — прищуриваюсь, глядя ему прямо в глаза. — Кто знает, чем я тут буду заниматься? — расплываюсь в улыбке и, пользуясь его яростным замешательством, резко двигаюсь вправо и распахиваю дверь в свою спальню. — А ну стой! — Даня всё не унимается, но я уже хлопаю дверью прямо перед его носом. Прислоняюсь спиной к двери и медленно опускаюсь вниз. Сердце так и бухает в груди. По крайней мере, я не одна буду сходить с ума от ревности, пока он будет с кем-то развлекаться этой ночью! Пусть даже не думает. Послушной сестрой я точно не стану! Глава 31 Даниил Прикрываю глаза, стоя возле двери в комнату сестры. В горле давит, и ладонь сама сжимается в кулак в желании долбануть как следует по тонкой деревяшке, что прячет от меня Полину. Какого хрена она сбежала? Мы ещё не договорили! Она меня нарочно выпроваживает на тусу. Наверное, Мила — отвлекающий манёвр… Когда мы уедем, придёт Илья, и тогда… Стискиваю зубы, дико злясь на собственную беспомощность. Как же бесит, сука! Загнанный в тупик мозг сам подсовывает воспоминания о разговоре с Артёмом, что случился всего двадцать минут назад на кухне… — Хер ли ты так за сестру переживаешь? — после рюмки крепкого мы слегка расслабились и перестали друг друга херачить. — Да нет, мне, вообще, плевать! — смотрю, как он выжимает свою футболку в раковину. — Ну раз плевать, то помоги. Убеди Полину поехать с нами. Без неё Моль точно не согласится! — И почему я должен за тебя твою грязную работу делать? — Ну… мы же друзья? — усмехается. — Тебе же несложно? Стискиваю челюсти. Ага. Да. Мне пиздец как несложно целый вечер лицезреть ту, которую я так отчаянно пытаюсь забыть. Ту, которую мне так важно оттолкнуть! Тогда я Арту отказал. Решил, что не буду за собой Полинку таскать. Но теперь… «Вали уже на свою тусовку! Кто знает, чем я тут буду заниматься» ? Слова мелкой назойливой дряни так и свербят в мозгу. Кто знает? Да, кто, блядь, знает?! Я знаю! Отлично знаю, чем она тут будет без меня заниматься! Понятия не имею, трахается она с этим заморышем из мести, или реально, кайф ловит, но даже от мысли, меня снова мутить начинает. Просто пиздец! Самое отвратительное, что я знаю — у меня нет ни малейшего легитимного права препятствовать её «развлечениям». Я же, типа, вообще должен быть равнодушен? Или же нет? Как брат, я, ведь, могу быть недовольным тем фактом, что младшая сестрёнка превращается в шлюшку? Два партнёра за три недели? А дальше что? От сидения дальнобойщиков её отдирать буду? Дико бесясь, спускаюсь вниз, как вдруг… Замечаю Милану. Прохаживаюсь взглядом по её фигурке в малюсеньком блядском купальнике. Не думал, что эта скромница носит такие… Уверен, раньше бы меня знатно торкнуло от её прелестей. Надо сказать, она реально аппетитная. И как только Артём разглядел эти формы под теми мешковатыми шмотками, что она обычно носит? Кожа у Моли светлая, нежная… Уверен, если шлёпнуть её по заднице, на ней ещё долго будут алеть следы от пятерни! Сцепляю зубы. И почему от этих грязных мыслей с участием симпатичной девчонки мой член даже намёка не шевеление не делает?! Ты что спишь, предатель?! Только не говори, что тебя теперь только извращения с сестрой возбуждать будут? Словно пытаясь доказать самому себе, что это не так, делаю шаг вперёд. — Привет, малышка, — застываю прямо перед ней, надевая на лицо ту охуенно соблазнительную ухмылку, что обычно всех тёлок цепляет. — Куда спешишь? — К Полине… в комнату к Полине… — она пытается обойти меня, но я не даю. — Да там скучища, — опираюсь о стену. — Давай лучше я тебе свою покажу? Ну так что, идём? Играю с ней. Конечно, она со мной не пойдёт. Она же пиздец какая «не такая». Но… пощекотать нервишки и сбросить пар мне сейчас не помешает. Если честно, почти на что угодно готов, лишь бы выбросить из головы эту мелкую, назойливую… Изо всех сил таращусь на мокрый купальник Милы, стараясь почувствовать хоть каплю привычного возбуждения. Торчащие соски проступают под тонкой тканью, поворачиваю голову на бок, ставя Моль во всё более неловкое положение… — Нет, не идём! — с внезапной строгостью заявляет она, уподобляясь безапелляционному тону Полины. — Это ещё почему? У меня крыша сделана из стекла. В тёмное время суток видно звёзды. Хочешь я тебе их покажу? Приближаюсь ещё немного и слегка играю мышцами. Пару раз Моль скользит по бицухе взглядом, но сложно сказать, возбуждена она, или просто меня боится? Она всё время выглядит так затравленно, будто жертва домашнего насилия! — Она звёзды сегодня уже видела, — позади раздаётся голос Арта. Оборачиваюсь. Уже успел примерить мои вещи. Теперь будет над своей мышкой как коршун парить. — Да? — приподнимаю бровь. — Может, мои звёзды ей ярче покажутся? Оборачиваюсь, наступаю на него, а потом… мы оба пьяно усмехаемся и ударяем друг друга по плечам. — Я же говорил, что нам просто выпить надо было? — шифрованно напоминаю ему о разговоре на кухне. Подмигиваю, давая понять, что передумал и теперь в деле. Артём всё понимает без слов. — Да, мужик, ты был прав! — еле заметно кивает мне, а потом подходит ближе к своей жертве. — Слушай, Моль, а у тебя откуда такой купальник? Тянет за бретельку её лифчика. Я закатываю глаза. Пипец у Арта подкаты похабные! Я ей, хотя бы, звёзды предлагал посмотреть, а он… — От верблюда! — голос моей сестры заставляет меня вздрогнуть. Поворачиваюсь к ней и не могу сдержать вздох разочарования. Она уже переоделась. Жаль… мне нравился на ней тот леопардовый купальник! — Так! Вы оба, — она показывает пальцами на каждого из нас по очереди. — Свалите из дома! У нас сегодня чисто девчачья вечеринка! Вам тут не рады. Ага, да! Девчачья! А когда я уйду, появится тот, кто эту девчачью компанию будет трахать? Ну уж нет, систер. Этого я больше не допущу! — Мы-то свалим, — отвечаю лениво. — Но… Ты, сестрёнка, и твоя подружка поедете с нами! — ЧТО?! — девчонки возмущённо округляют глаза. — Мы никуда не поедем! — заявляет Полина. — Мне нельзя! — пищит Моль. — Мне папа не разрешает! — Поедем! — цежу сквозь зубы, хватая Полину за руку и тащу её в спальню. — Можно! — Артём уводит Моль. — Пошли-ка поговорим! У меня внутри целый костёр разгорается. Трудно сдерживаемое желание во чтобы-то ни стало заставить сестру сделать так, как я считаю нужным плещется опасной разгорячённой лавой. Если она снова будет спать с этим… Прикрываю глаза. Задротом. Если она снова переспит с Ильёй, меня просто разорвёт! — Я думаю, мне удастся тебя переубедить, мелкая! — открываю дверь и толкаю Полину в спальню. — Не трогай меня! — шипит она. Я лишь злораднее улыбаюсь. Адреналин вскипает. Закрываю за нами дверь, и мы остаёмся одни. «Не трогай меня!»… Её возмущённый голосок ласкает слух. Кажется сейчас я готов нарушить все данные самому себе запреты на счёт её мелкой, но такой охрененно привлекательной задницы! Глава 32 Полина Голый по пояс брат стоит напротив меня, скрестив на груди руки. Даня поворачивает голову на бок, и делает шаг вперёд, в то время как я отступаю назад. Пространство между нами электризуется. Мы будто в странном танце движемся. Танго взаимной ненависти. От каждого напряжённого движения разлетаются искры. — Ты поедешь с нами, — спокойно констатирует он. — Вот ещё! — сверкаю глазами, стараясь не обращать внимания на то, как под загорелой кожей ходят прокаченные мышцы. — С тобой я никуда не поеду! — Будет весело, мелкая, — он лениво тянет слова, стараясь казаться расслабленным, но я прекрасно вижу, что Даня отнюдь не расслаблен. Он напряжён не меньше моего! — И зачем это тебе? — цежу сквозь зубы, воинственно глядя ему прямо в глаза. Удивительно, но внутри снова поднимает голову та часть меня, что ещё не разбила розовые очки. Та глупая часть, что хочет услышать банальное «я скучал», или «хочу, чтобы ты была рядом». Злюсь на эти желания. Ну какого чёрта я жду таких признаний?! Зачем они? Даже если он и скажет нечто подобное, то верить всё равно нельзя! Этому негодяю больше нельзя верить! — Я же твой старший брат, — Даня подходит ещё ближе, а я снова делаю поспешный шаг назад и врезаюсь задницей в тумбу. — Должен за тобой присматривать… Его ладонь поднимается словно в замедленной съёмке и тянется к непослушной пряди моих волос, что постоянно выбивается из причёски. Задерживаю дыхание, взволнованно ожидая, что он сделает дальше. Даня тянется, не потом его ладонь застывает в воздухе в миллиметре от моих волос. Брат сцепляет челюсти и сжимает ладонь в кулак, так и не дотрагиваясь до меня. — Ты спал с ней? — шепчу еле слышно. Знаю, что спрашивать подобное — непростительная слабость с моей стороны, но… эта противная ревность разъедает внутренности подобно змеиному яду. Вот уже вместо сердца у меня внутри непонятная кровавая каша… — А ты? — так же тихо спрашивает он. — Я первая спросила! — прищуриваюсь. — Нет, не спал, — он поднимает брови. — Ты мне веришь? — Нет! — мотаю головой. Это правда. Я же прекрасно знаю, какое он похотливое животное! Со мной он переспал не задумываясь! Мы даже знакомы не были! Так что в то, что Даня прошёл мимо очередной доступной юбки я ни за что не поверю. — А что на счёт тебя? — Ну а я, — выдавливаю ухмылку. — Я спала. Поднимаю брови, с триумфом глядя на брата. Пусть не думает, что я какая-то наивная дурочка! Что буду ждать его дома, пока он вытрахает всё, что движется в радиусе пятидесяти километров! Его лицо темнеет. — Собирайся, — голос становится резким. — мы едем, и точка! — А если я откажусь, то что? — Не заставляй меня прибегать к крайним мерам! Меня колотит от его самоуверенности. Вот же козёл! — Ты просто трус! — нервно сглатываю. — Боишься оставить меня одну? Тогда сам не ехай! Зачем тебе эти вечные пьяные тусовки? — Тебя это не касается. — Ещё как касается, раз ты меня за собой тащишь! — Просто не хочу, чтобы моя сестра превращалась в местную давалку! Ладонь влезает и приземляется на его щёку. Звон пощёчины злвеще разлетается по комнате. — Урод! — Стерва! Мы оба дико дышим, а потом… Сама не знаю, что заставляет меня сделать это… честно, я даже не понимаю, как так выходит, но… Я целую его. Приподнимаюсь на носочках, и быстро впиваюсь в его чувственные мягкие губы. Поцелуй получается смазанным, потому что почти на полпути меня простреливает пониманием того, что творю, и я, лишь быстро прикоснувшись к нему, также резко отстраняюсь. Даня рвано выдыхает. — Не делай так, — прикрывает глаза. — Какого хрена?! — У себя спроси! — выпаливаю, отворачиваясь. — Это ты в меня утром язык засунул чуть ли не до горла! А я… Не договариваю, потому что в груди так дико давит, что я с трудом могу дышать… — Ты едешь со мной, Полина, — жёсткие слова слетают с его губ. — Иначе я расскажу твоей подружке о том, что было между нами. Интересно, Мила отнесётся к этому с пониманием? Меня начинает трясти. Резко разворачиваюсь, не веря своим ушам. — Ты… — мотаю головой, не веря своим ушам. — Ты не сделаешь этого… — Продолжай упрямиться и проверишь! Рвусь к двери. Нет! Я больше ни секунды не могу оставаться с ним наедине! — Ненавижу тебя! — ору. — Козёл! Распахиваю дверь, выглядываю в коридор. Там уже стоят Мила и Артём, поэтому я замолкаю. — Кажется, у нас намечается весёлый вечер, — за моей спиной усмехается старший брат. — Полина только что согласилась составить нам компанию. Глава 33 Полина Вылезаю из машины и вдыхаю прохладный вечерний воздух полной грудью. Издалека доносится запах костра, смех и громкие голоса дружков моего братца. Видимо, мы с Милой попали на знаменитую тусовку самых популярных студентов нашего мажорского колледжа. Да уж… отсюда не сбежишь при всё желании! Потому что место это находится в небольшом лесу, за много километров от дома! Блин, да тут даже связь плохо ловит! Даже если удастся поймать сигнал и вызвать такси, то совершенно непонятно, какую точку указывать на карте… Брат стоит чуть поодаль, выкладывая на общий стол бесконечные снеки, бутылки с алкоголем и одноразовые стаканчики. — Вроде бы, не так уже страшно, — пожимает плечами Милана, когда мы проходим дальше. Она то и дело стреляет глазами в сторону Соколова, которого уже окружили парни из футбольной команды. Как мне поведала Мила, Артём назвал эту пряную тусу их свиданием. Я попыталась немного отрезвить подругу, по которой за версту веет дурацкой влюблённостью в этого татуированного демона. Я всеми фибрами души чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет. Артём слишком… мудак для неё. А Мила такая нежная и ранимая… Хоть мы и не так долго общаемся, но я уже поняла, что она — очень добрая и правильная девушка. Совсем не хочется, чтобы из-за этого козла моя подруга страдала! — Пошли перекусим что-нибудь? — предлагаю. Ноги сами ведут меня к столу, около которого стоит Даня. Рядом с ним уже трётся какая-то девчонка, и когда она поворачивается в пол-оборота, я могу разглядеть её лицо… Хм… А это не та сама блондинка, которую он утром до колледжа подвозил? Да, похожа. Та же мини-юбка, волосы и дурацкие хвосты, будто она косплеит Харли Квин! Вьётся вокруг него, тычет в лицо своим похабным декольте! Сцепляю зубы. Вот же… Уверенно иду вперёд и останавливаюсь возле них. — Ты так классно играл на последнем мачте! Я за тебя болела! — щебечет девчонка. — Да? — Даня отвечает как-то рассеянно. — Круто… — Слушай, а ты часто сюда с друзьями приезжаешь отдыхать? Я, вот, в первый раз… Может покажешь мне местные достопримечательности? Какие, блин?! Мы в лесу, вообще-то!! Тут из достопримечательностей только старые деревья! Никаких Биг Бенов! Или она имеет ввиду «биг бен» в штанах Дани? Неужели ему, и правда, интересно спать с такими доступными дурочками? Как же бесит, что он такой всеядный! Понимаю, что сейчас мне лучше уйти от Дани как можно дальше, но почему-то ноги не двигаются и будто к месту прирастают! Всё смотрю, как он с этой девчонкой любезничает, и на душе всё поганее становится! Блин, жаль, что я не могу также как Мила об Артёме распустить слух о том, что у него член маленький! А то была бы хоть какая-то месть. Назвать его «воробушком»? Как раз под стать его другу Чижику! Но, конечно же, я ничего подобного сделать не могу. Я даже на страдания не имею морального права. Приходится даже перед самой собой изображать равнодушие… Ведь ревновать собственного брата — это ненормально! От бессилия внутри всё вскипает. Хочется сделать хоть что-то, чтобы не видеть и не слышать их дебильный флирт! Мне нужно уехать отсюда… Замечаю болтающиеся на поясе Даниила ключи от тачки и быстро тянусь вперёд, незаметно забирая их. Быстро сую в карман, чтобы он не заметил пропажу. — Чего тебе, мелкая? — брат поворачивается ко мне. Он хмурится, делая вид, что только что заметил моё присутствие рядом. — Осторожнее, — обращаюсь к вешающейся на него девушке, игнорируя вопрос брата. — Он придурок. — А ты кто? — она высокомерно поднимает брови. — Это моя надоедливая младшая сестра! — опережает меня с ответом Даня. — Не обращай не неё внимания. С этими словами он кладёт на плечо этой девице руку, они поворачиваются ко мне спиной и идут куда-то в лес, прочь от стола. — Эй, Поль, всё нормально? — Мила робко касается моего локтя, а я так и продолжаю стоять, глядя брату вслед. — Да, — отвечаю деревянным голосом. — Всё. Хорошо. Стараюсь вытаращить глаза, чтобы ненароком не капнуть на щеку одинокой слезинкой… Боже, как внутри всё скручивает. Как же больно бьётся сердце… Чувствую, что вот-вот заплачу и торопливо говорю: — Мил, ты… прости… мне… я… — Хочешь побыть одной? — предполагает подруга. — Да… — сглатываю ком в горле. — Я… скоро приду. Иду вперёд куда глаза глядят. Под ногами хрустят сухие ветки, а я всё бреду, стараясь уйти от толпы пьяных мажоров как можно дальше. Солнце уже давно зашло за горизонт. Становится темно… Через некоторое время деревья расступаются, а впереди блестит гладкая как стекло поверхность тёмного озера. Выхожу на песчаный пляж и смотрю по сторонам. Немного левее, за кустами, мне чудится какое-то движение. Подхожу ближе, и… застываю на месте. От тошнотворности картины горло сдавливает тошнотой. Там, на песке, в паре метров от меня расположился мой брат. Не один. Он страстно целует ту самую блондинистую прилипалу. Целует и одновременно стаскивает с неё одежду… Глава 34 Полина Сердце отчаянно бухает в груди. Боль расползается по венам смертельным ядом. Сколько я тут стою? Сложно сказать… Время будто замерло. Остановилось. Перестало существовать… Мои широко распахнутые глаза продолжают вглядываться в темноту, в которой я легко различаю два силуэта. Блондинка и мой брат. Знаю, я не должна так остро реагировать. Просто не имею на ревность морального права. Мне следует просто развернуться и уйти! Но… внутри что-то ломается, бьётся в крошево, и я не могу совладать с собой. Слышу приглушённые стоны, пытаясь понять, успели ли они дойти до самого главного, или ещё нет… Блондинка по-хозяйски притягивает Даню к себе. Впивается в спину заострёнными ногтями. Изгибается в его руках, прижимаясь к обнажённому торсу грудью. Почему у неё есть право к нему прикасаться? Целовать? Наслаждаться… У неё есть, а у меня — нет? Ведь у меня, и правда, нет на него совершенно никаких прав… Уши заполняют её противные томные стоны. Омерзение становится невыносимым. Во рту скапливается густая слюна, дыхание становится резким и частым. Это конец. Сейчас я понимаю это как никогда остро. Но глупое сердце всё ещё цепляется за какие-то призрачные надежды. Пытается найти оправдание происходящему… Быть может, он просто приревновал меня? Захотел отомстить за Илью? Нарочно привёз меня сюда, чтобы я это увидела? Или же просто хотел избавиться от нашего сумасшедшего притяжения? Или… быть может, всё вместе? Хотя… конечно же, мне от этого нелегче. Потому что я знаю, даже если сейчас обнаружу себя, выдам своё присутствие, ничего не изменится. Вселенная сыграла с нами жестокую шутку. Заранее сделала нашу связь невозможной… Вот только зачем-то при этом наградила такими убийственно сильными чувствами. Любовью, ненавистью, страстью и болью… такой болью, что хочется выть! Делаю над собой огромное усилие и передвигаю бесчувственные ноги. Один шаг. Второй. Сухая веточка, на которую я наступаю в темноте, трескается, и я слышу, как блондинка испуганно вскрикивает: — Эй! Кто здесь? В этот момент меня словно молнией ударяет. Адреналин выплёскивается в кровь, ещё сильнее подгоняя дикое сердцебиение. Бросаюсь вперёд, в пустоту, в темноту леса, желая оказаться как можно дальше от Дани… Бегу так быстро, словно за мной гонятся пугающий призрак. Всего десять минут, и я вижу впереди проблески костра. Весёлый смех и пьяные голоса незнакомых мне людей. Боже, как же хочется просто уехать! Взять тачку и по-быстрому свалить с этой дурацкой тусовки! Прикрываю глаза и вытираю щёки. Нельзя, чтобы эти мажоры увидели, насколько мне плохо. Нужно поскорее найти Милану и уехать! Подхожу к костру и вижу несколько обнимающихся парочек, сидящую чуть в стороне Марину, вот только Милы нигде нет. Впрочем, как и Соколова. И куда её понесло на ночь глядя? — Привет! — ко мне оборачивается какой-то парень. Его лицо кажется мне смутно знакомым. Наверное, один из членов команды по футболу. — Привет, — вздыхаю совсем недружелюбно. — Ты сестра Ольшанского? — он привстаёт, уступая мне соседнее место. — Угу, — киваю. — Слушай, а ты не видел Милану? — Понятия не имею, кто это, — пожимает плечами парень. — Выпить хочешь? — протягивает мне неоткрытую бутылку пива. Внутри у меня словно выжженая пустыня. Вот рту неприятная горечь. — Мне бы лучше воды… — шепчу, но тут же осекаюсь, вспоминая, что случилось в прошлый раз, когда я пила якобы «минералку». В этот момент раздаётся знакомый гогот, и я вижу сидящего неподалёку Геру. Капитана команды, который опоил меня прошлый раз. Сидит себе, веселится. Козёл. — Лимонад и минералка закончились, вот держи, это всё, что есть. Принимаю из рук парня бутылку и внимательно проверяю пробку. Она надёжно закрыта. Значит, по крайней мере, я могу быть уверена, что в бутылке именно то, что написано на этикетке. Сажусь рядом, открываю пробку и делаю небольшой глоток. Я не любитель алкогольных напитков, но сейчас хочется хоть как-то унять боль. Парень расспрашивает меня о чём-то, рассказывает подробности последнего матча, но я его почти не слышу. Лишь иногда вставляю «ага» и «вау». Видимо, его такие ответы вполне устраивают, потому что он самозабвенно продолжает расписывать свои успехи на спортивном поприще. А я… просто сижу. Внутри словно какой-то таймер включается. Я всё жду, когда вернётся брат и та девчонка. И чем дольше их нет, тем мне хуже. Воображение услужливо подсовывает красочные сцены того, чем они, должно быть, сейчас занимаются… От выпитого боль совсем не притупляется, а, наоборот, становится глуше и глубже. Проникает по кожу, пульсирует, становясь всё больше и ощутимее. Вскоре парень понимает, что я не его клиент, потому что переключается на другую девушку, а меня, наконец, оставляет в покое. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я вижу выходящую из темноты парочку. Сердце делает болезненный кульбит, ожидая увидеть старшего брата, но… это не он. Это Милана и Артём вернулись. Смотрю в лицо подруге и понимаю, что с ней что-то не так. Потому что ещё никогда за всё время нашего знакомства я не видела её такой беззаботной и счастливой… На ней куртка Артёма, её волосы превратились в тонкие мокрые сосульки. Что они там делали? Неужели… — О, а вот и наша сладкая парочка! — чей-то голос перебивает мои размышления. — Решили почтить нас своим присутствием? — Ага, подвинься, Матвеев. Артём садится на место парня, а потом по-хозяйски усаживает Милу себе на колени. Внутри трепыхается странный укол зависти. Они могут себе это позволить. Обнимать, целоваться у всех на виду… Мила может претендовать на «отношения» с тем, в кого влюблена. В то время как я… Делаю ещё один глоток и просто смотрю вперёд. Минуты утекают, а брат так и не возвращается. Почему его нет так долго? Кто эта девушка? Они теперь встречаются? Быть может, он в неё влюблён? — Ну что? — раздаётся голос Марины. — Сыграем? Правда или действие? Поднимаю брови на Милу, она тоже замечает мой взгляд и улыбается мне. Я тоже выдавливаю кислую улыбку. Не хочу портить ей настроение. — О, да! Отличная идея! — поддерживает урод-Гера — Я тебе сказал, она не играет! — резко отвечает за Милану Артём. — Да ладно тебе! Чего ты прицепился? — Успокойся уже. — Ладно, — Гера поднимает вверх руки. — Значит, ты за неё? Так, Соколов, давай-ка ты… — Гера обводит взглядом сидящих за костром и останавливается на мне. — Поцелуй сестрицу Ольшанского, а? Раздаются сдавленные смешки, и все внимательно следят за реакцией Артёма. А у меня начинает гореть лицо. Какого чёрта?! Что за дебильные игры?! — Неее, — лениво тянет Артём. Усмехается и смотрит мне прямо в глаза. — Это же младшая сестра моего лучшего друга, почти брата. Если я её поцелую, это же почти инцест. Татуированный демон смотрит на меня так насмешливо, будто этими словами специально пытается меня уязвить! Намекает, издевается… Сердце уходит в пятки. Все вокруг затихают и смотрят на меня с любопытством. Будто я — какая-то неведанная зверушка, к которую каждый при желании может потыкать палкой, чтобы проследить за реакцией. Вскакиваю на ноги. Боже, какие же они отвратительные! Мечтая провалиться сквозь землю, разворачиваюсь к собравшимся спиной и бегу прочь от костра. Слёзы снова застилают глаза, а я желаю лишь одного — оказаться как можно дальше от жестоких друзей Даниила. И от него самого… Глава 35 Даня — Эй! Кто здесь? — Лера вздрагивает в моих объятиях и испуганно отстраняется. Потом смотрит на меня своими пьяными глазами, округляет губы и шепчет: — Ты тоже это слышал? Сердце болезненно сжимается. Стискиваю зубы плотнее и просто киваю. Я слышал. Конечно же, я слышал. Сестра пришла посмотреть, куда я пропал. Весьма предсказуемо, как и ожидалось. Где-то за кустами раздаются лёгкие торопливые шаги. Они становятся всё быстрее и быстрее, а потом стихают. Она ушла. Увидела всё что надо и ушла. Прикрываю глаза, чувствуя полное опустошение. — Кажется, мы снова одни, — кокетливо подмигивает мне блондинка, и я снова открываю глаза. Девчонка тянется к ремню на брюках и снова хочет поцеловать меня. Накрывает мои губы своими, елозит языком, а я, сука, ни хрена не чувствую. Отвратительное онемение сковало тело. Механически отзываюсь на поцелуй и снова закрываю глаза. Перед мысленным взором встаёт заплаканное лицо сестры, и в груди снова будто иголкой колет. Пиздец. Почему так больно? — Эй, всё в порядке? — блонди отстраняется, изгибается в пояснице, и, будто нарочно демонстрирует мне свою обнажённую грудь. Чуть больше, чем у Полины. Соски кажутся темнее и грубее. Обычно у блондинок они розовые и нежные, а у этой… — Ты красишь волосы? — сам не знаю, зачем спрашиваю. — Ммм… — тянет она, рассеянно глядя на меня. — Да… это проблема? Снова притягивает меня к себе, обвивает ногами торс, трётся промежностью о мой пах. Сука, Ольшанский, да что с тобой не так? Выеби её, и дело с концом! — Ты брюнетка? — снова отстраняюсь. — ДА! — нетерпеливо отвечает, закатывая глаза. — Реально хочешь сейчас мой натуральный цвет волос обсудить? Смотрю на неё как идиот. Не понимаю, зачем тяну эту прелюдию! Что со мной не так? Почему я не могу просто трахнуть то, что само идёт в руки?! Полина, ведь, ни в чём своему задроту не отказала… Трахалась с ним в своё удовольствие, а потом ещё мне пыталась предъявы кидать! Как же она бесит! Истеричка! — Хочешь я буду сверху? — предлагает ненатуральная блондинка Лера, и я киваю в ответ. Ложусь на спину, и она тут же оказывается сверху. Целует шею, двигается ниже… Ловкие пальцы расстёгивают пуговицу на брюках, тянут вниз ширинку. — Эм… — озадаченное хмыканье доносится снизу. — Ты… не хочешь? Кладу голову на ладони и смотрю в чернильную синеву неба. Столько звёзд… — Нет, — отвечаю, наконец, понимая, что сегодня точно ничего не получится. — Почему? Я тебе не нравлюсь? — девчонка кокетливо водит плечом. Смотрю на неё и пожимаю плечами. — Не особо. Её губы кривятся, а глаза сужаются. — Придурок! — выпаливает, слезая с меня. Лера поспешно натягивает лифчик и застёгивает платье. Равнодушно наблюдаю за её сборами, продолжая думать о причине своего провала. Охренеть. У меня не неё не встал. Зато от одной только мысли о заплаканном лице сестры, к члену молниеносно приливает кровь. От бессилия выдавить её из мыслей хочется удариться головой о дерево! Сука! Прочь из моей головы! — Я ухожу! — объявляет девчонка, гордо складывая руки на груди. — Ага, — только и успеваю ей ответить. Слышу, как она идёт в лес, а потом… — Эй, Лерка, ты чего тут одна ходишь? — доносится голос Витали, запасного игрока нашей футбольной команды. — Да так, — отвечает она уже более весело. — Может, тебя ищу? Они обмениваются какими-то тупыми фразочками, а потом уходят куда-то вместе. Быстро же она нашла мне замену. Но что ещё более удивительно, так это то, что мне на это абсолютно плевать. В мире, где так мало настоящего никто не страдает из-за потери очередной подделки. Особенно в тот момент, когда ты собственноручно отказался от оригинала… Полина… После её поцелуя я твёрдо решил, что нужно сделать всё, лишь бы это снова не повторилось. Потому что в тот момент, наедине в её спальне, я снова был готов наплевать на всё и уложить её на лопатки в её же постели. Трахать долго и смачно, выбивая из её рта хриплые стоны! Даже сейчас, зная, что она видела всё, зная, как ей больно, я не могу удержаться от буйных фантазий. Вспоминаю о нашем первом и единственном сексе, и меня торкает почище наркоты! Да, она — мой наркотик. Манящий, запретный, желанный. И именно поэтому мне нужно выстроить между нами стену. Если я не могу доверять самому себе, то хотя бы она должна держаться от меня как можно дальше. Вставляю в уши наушники и продолжаю лежать на прохладном песке. В ушах звучит та самая композиция, под которую мы с Полей тогда танцевали. Минут через сорок я чувствую, как пальцы на ногах начинают неметь от холода. Приходится встать и неспешно двинуться в сторону костра. Надеюсь, мой спектакль подействовал как надо. Теперь Полина будет сторониться меня. Весь путь до костра с каким-то мазохистским наслаждением представляю нашу встречу. Однако, когда оказываюсь на месте, Полины там не нахожу. Сердце дёргает от тревоги. Куда она, мать её, делась? Знаю, что никто из парней не посмеет увести её «на пляж». Так где же… — Где они? — замечаю сидящего возле костра в одиночестве Артёма. — Свалили, — хмуро цедит он сквозь зубы, отпивая из бутылки. — В смысле?! — Сели на твою тачку и уехали! А ты, блядь, где был? — огрызается он. Растерянно хлопаю себя по карманам. Твою ж мать… Где ключи?! Быстро иду на поляну, но, конечно же, ни тачки, ни сестры там нет! Вот же мелкая стерва! Ключи у меня стащила! Смотрю вдаль, словно пытаюсь разглядеть там очертания удаляющейся тачки. Но, понятное дело, ничего подобного не вижу. Тоска уступает место бессильной ярости. Возвращаюсь к костру и сажусь рядом с Артом. Он молча протягивает мне какое-то крепкое бухло. — Нажрёмся? — предлагает. Салютую ему в воздухе бутылкой, и мы хмуро чокаемся. Опрокидываю в себя первый глоток. Ну, понеслась. Глава 36 Полина Пять дней спустя — Мила, привет, ты как? — взволнованно шепчу в трубку, желая поскорее услышать голос подруги. — Нормально, Поль. Привыкаю к новому месту. Её голос звучит уже куда веселее, и я выдыхаю с облегчением. Правильно говорят, беда не приходит одна. Недавно я успела прочувствовать это по полной. После той вечеринки в лесу, когда мы с Миланой сбежали на машине брата, я думала, что самым страшным испытанием станет моё постоянно ноющее разбитое вдребезги сердце, но… в этом я ошиблась. Потому что следующие несколько дней превратились в череду нарастающего звездеца. И, что самое ужасное, виновницей всего этого была я! Ведь это я пригласила подругу к себе с ночевой, поручилась перед её помешанным на контроле отцом, что всё будет хорошо, а в итоге… он поймал нас с поличным, когда мы вернулись домой! Директор был в бешенстве… Забрал подругу домой, и… Мила, конечно, не рассказывала в подробностях, что случилось, но по её затравленному виду стало понятно, что её отец — неуравновешенный тиран, который привык «воспитывать» дочь на самыми гуманными методами! В итоге, с моей помощью Мила сбежала из дома. И съехалась с Соколовым! Боже… и почему мне кажется, будто она сменила одного психопата на другого? Артём, кажется, тоже не блещет стабильной психикой, хоть Милана изо всех сил и делает вид, что у них всё хорошо, но я ей совсем не верю! И что самое неприятное, мне кажется, будто это я подтолкнула её к нему в объятия, ведь, если бы я тогда не пригласила подругу к себе, всего этого могло и не случиться… Единственный плюс во всём этом — то, что последние несколько дней я так сильно переживала за Милу, что почти не чувствовала собственной боли. Старалась не думать, не вспоминать. Просто отключилась, полностью погрузившись в проблемы подруги. Надо сказать, Даня и сам старался не появляться дома слишком часто… Отношения между нами покрылись коркой льда. Не сговариваясь, мы перестали видеться. Не встречались ни дома, ни в колледже… Днём я всеми силами запрещала себе тосковать по нему. Запрещала грустить. Пыталась быть сильной… И только ночью, в темноте, оставаясь один на один со своим глупым непокорным сердцем, я не могла себе врать. Очень часто мне снился он… Кажется, пару раз я даже просыпалась от того, что плачу и шепчу его имя. Иногда доходило до того, что я будто чувствовала его присутствие. Его запах, который сквозь сон забивал обострённые рецепторы… Я чувствовала себя собакой, которая, однажды уловив запах хозяина, навсегда запомнила его, настроилась на его волну и теперь может различить его среди тысячи других. Но… ведь это бред? Он бы не стал приходить ко мне в комнату ночью? Чувствуя, будто схожу с ума, я стала просыпаться в надежде увидеть его, но… каждый раз, открывая глаза с бешено колотящимся сердцем, я понимала, что одна… Совершенно одна. Брат выполнил обещание и забыл меня. И теперь я, видимо, должна последовать его примеру. Стать холодной, бесчувственной стервой. Вот только… даже несмотря на его поведение, у меня это не получается. Иногда после окончания лекций мне просто не хочется возвращаться домой. Не только из-за Дани. Но и из-за родителей. Их отношения тоже не стали лучше… Бесконечные ссоры, взаимные упрёки и пассивная агрессия делают атмосферу в доме просто невыносимой. В такие моменты я пряталась в домике на дереве. Вспоминала, как однажды провела там ночь с НИМ. Но… теперь уже, конечно, этого больше не повторится. Кажется, брат полностью выжег меня из своей жизни… Иногда я видела его в колледже в обнимку с другими девушками. Каждый раз сердце делало болезненный кульбит, и я стискивала зубы, стараясь делать вид, что меня это совершенно не задевает. Просто шла мимо и старательно не замечала его… И Даня меня тоже не замечал… Он делал это так естественно, что порой мне даже казалось, будто я вообще всё выдумала. Ту ночь, когда мы занимались сексом. Ту, когда мы спали в домике на дереве… И танец в балетной студии я тоже придумала… Быть может, на самом деле этого ничего и не было? А я… просто сумасшедшая извращенка, что сохнет по собственному старшему брату, который, помимо всего прочего, ещё и конченный мудак? Лежу в кровати, откидываясь на подушки. Солнце уже зашло за горизонт, а я так и не включила свет… Мне нравится темнота. Нравится её камерность… Прикрываю глаза, желая поскорее провалиться в спасительный сон, но внезапно вздрагиваю от грохота. Сажусь в кровати и тут же слышу, как снова что-то падает. Какого чёрта? Выглядываю в окно. Машины брата нет на месте. Значит, он снова где-то тусит, пьёт и трахается… Зато машина матери брошена посреди газона. Последнее время она поздно возвращается… Встаю с кровати и открываю дверь. Делаю несколько шагов к лестнице, когда слышу её недовольное: — Да твою же мать! Ай! Быстро спускаюсь вниз по лестнице, и… — Мам? Мать стоит посреди гостиной. Перед ней на полу разбитая бутылка крепкого алкоголя. Мама безуспешно пытается подобрать осколки одной рукой, потому что другая… — О, боже! Ты порезалась? — По-о-ончик! — мама нетрезво оборачивается на мой голос. — Моя малышка… По выражению её лица я понимаю степень её опьянения. Тушь размазана, аккуратно уложенные локоны выглядят так, будто ими мыли пол, а глаза пьяно смотрят на меня… — Мам! Ты чего? Иди сюда! Беру её за руку и тяну в сторону кухни. Вот же… чёрт. Только пьяной зарёванной матери мне не хватало для полного «счастья»! То и дело спотыкаясь на своих огромных каблуках, она идёт след за мной в кухню. — Да сними ты их уже! — нетерпеливо закатываю глаза, вручая ей полотенце. — Аа… ммм… — кажется, она настолько пьяна, что даже на связанную речь не способна. Усаживаю мать на стул и беру её руку, чтобы обработать порез. Он оказывается неглубоким, но мама, всегда такая чувствительная к боли, ойкает каждый раз, когда я мажу её дезинфицирующим раствором. — Ну? — строго смотрю на неё. — И по какому поводу ты… — осекаюсь, стискиваю зубы. — Ты в таком состоянии? Сперва она ничего не отвечает, глядя на меня стеклянными глазами, а потом икает и выдаёт: — Вова хочет развод! — Что… У меня внутри всё болезненно сжимается. — Папа… — шепчу ошеломлённо. — Но… почему? Ты опять… опять что-то натворила?! — Я? — она кладёт голову на столешницу. — Я… ничего… я… и вообще, почему ты всегда на его стороне, ммм? Какого хрена… ай! — снова ойкает, когда я наклеиваю пластырь. — Я же тебя рожала, я же твоя мать, а ты… вы с ним вечно за одно! Ты его больше любишь! — Мам! — сердце начинает биться чаще. — Да что ты несёшь! Уже забыла, как я тебя прикрывала? — Пфф… — она машет на меня ладонью. — Да ты мне этим всю плешь проела! Ну ошиблась разок! Думаешь, Вова такой идеальный, ммм? — она прикрывает глаза. — Да у него дохрена скелетов в шкафу! Мать снова кладёт голову на стол, а потом чуть ли не съезжает со стула. — Блин! — подхватываю её, в последний момент спасая от падения. — Так! Сюда давай! Пыхчу, пытаясь переложить её на диван. Мать так напилась, что, кажется, сейчас провалится в беспамятство. Качаю головой. Смотреть противно! Вообще, удивительно, как отец столько лет терпел её поведение! Будь я на его месте, я бы… — Ты и половины не знаешь… — она неопределённо тычет пальцем в воздух. — Да если бы не я… если бы не наша семья, он бы…- сбивчиво шепчет, откидывая голову на подушки. — Думает, раз женился на беременной, то охеренный герой? Да я его… — она замолкает, а у меня внезапно сердце заходится в бешеном ритме. Мне послышалось? Или нет? Она, и правда, сказала «женился на беременной»? — Мам! — тереблю её за плечо, боясь, что она вот-вот отрубится, и тогда уже я вообще ничего не смогу от неё добиться. — Что значит, «женился на беременной»? Мам?! Трясу её сильнее, но она ника не реагирует. Меня саму начинает трясти словно в лихорадке. Ведь не может быть… не может же быть, что… — Мам? Папа — не мой родной отец? — шепчу еле слышно. — Мам?! — Да отец, отец… ммм… — она пьяно стонет, отмахиваясь от меня. — Не тот отец, кто… — запинается. — А тот, кто вырастил… а он тебя вырастил как родную… Вовка… любил, ведь, меня… чёрт… С этими словами её выворачивает прямо на пол, а потом она окончательно замолкает и отключается. А я… просто стою словно громом поражённая. Господи… нет… этого просто не может быть!! Глава 37 Полина Отмеряю шагами спальню, чувствуя, как мысли в голове жужжат словно рой диких пчёл. Двадцать шагов от окна до двери. Один-два-три-четыре… Дохожу до двадцати и начинаю заново. Эти подсчёты помогают хоть как-то держать себя в руках. Ведь то, что я только что узнала от матери просто не укладывается в голове! Всю свою жизнь я думала, что отец — родной мне человек… Находила в нём похожие черты, любила, ждала с работы… Неужели всё это оказалось очередным обманом? По признанию матери, папа всегда знал, что он мне неродной! Но, несмотря на это, любил как свою… В то время как его родной сын жил на несколько тысяч километров, и отец не поддерживал с ним никаких отношений? Боже… как же всё это странно! Закусываю губы, пытаясь осознать масштабы этих новостей. Что же мне теперь делать? Дрожа всем телом, приоткрываю дверь спальни. Не знаю, почему, но ноги сами несут меня наверх… На чердак, в котором теперь живёт мой брат. Даниил выбрал это место потому, что часть крыши тут сделана из стекла, и ночью видно звёзды… Знаю, что сейчас его нет дома, но почему-то, после того, как я узнала правду, мне хочется заглянуть хотя бы в его пустую спальню… Облегчение настигает меня тёплой приятной волной… Выходит, мы, всё же, не извращенцы. Теперь я не должна испытывать угрызения совести за это влечение! Поднимаюсь вверх по лестнице и открываю дверь. Затаив дыхание, прохожу вперёд и присаживаюсь на разобранную кровать… Провожу пальцами по подушке, оглядываюсь вокруг. Эта комната под открытым небом кажется безумно романтичной. Освещённые блеском ночных звёзд предметы Даниной спальни кажутся таинственными и наполненными неведомой красотой… Представляю его спящим на этой кровати. Красивые черты его лица спокойны и безмятежны… Прикрываю глаза, мысленно касаясь его кончиками пальцев… Потом вздыхаю и снова смотрю вокруг. Около стены замечаю несколько прислонённых к ней холстов. На прикроватной тумбочке скомканные листы с набросками… Краски, кисточки, графитовые стержни… Пальцы ног задевают что-то под кроватью, и я наклоняюсь, чтобы рассмотреть находку. Это папка с торчащими из неё листами бумаги. Хм… Развязываю тканевые тесёмки и открываю её. Сердце делает очередной кульбит в груди, замирает на секунду, а потом… Включаю ночник, чтобы получше разглядеть эти рисунки. Быть этого не может… на всех изображена я! Спящая на своей кровати в различных позах! На некоторых больше внимания уделено моему лицу, на других — другим, более интимным частям тела… Интересно, он это по памяти рисовал? Рисунки выглядят очень реалистичными… Приглядываюсь повнимательнее. По рисунку футболок и цвету белья понимаю, что он это не выдумывал! Мой брат рисовал с натуры! Неужели, ночью приходил и делал наброски? Вот же извращенец!! Он, ведь, думает, что я — его родная сестра! Но это его не останавливает от подобного? Закусываю губы, мотая головой. Чёрт… да он, ведь, одержим мною! Изучаю другие его рисунки, и понимаю, что на всех них — я! Моё заплаканное лицо смотрит с холста в своём черно-белом варианте. Некоторые наброски похожи на рисунки с графических новелл наподобие комиксов… Офигеть… Просто глаза разбегаются! Неужели он всё своё свободное время тратит на то, чтобы рисовать меня?! Но… почему? Зачем ему это?? Складываю всё по местам и подхожу к окну. Несмотря на свою одержимость мной, Даня спит с другими… Сколько уже у него было девушек после того нашего первого секса? Десятки? Сотня? В горле встаёт ком, а глаза начинает щипать от слёз. Если он чувствовал ко мне тоже самое, что и я к нему, то почему не признался? Почему продолжает вести себя как мудак?? От этого осознания мне становится ещё хуже. Понимаю, что Даня, скорее всего, так зациклился на мне только потому, что никогда не сможет меня получить! Если бы я была обычной девчонкой, он бы трахнул и забыл обо мне на следующий же день. Видимо, его одержимость связана лишь с моей недоступностью… Бессильно сжимаю руки в кулаки. Вытираю мокрые от слёз щёки. Впервые в жизни у меня есть тайное оружие. Знание, которым я пока не спешу поделиться. Сперва мне хочется преподать ему урок. Научить держать член в штанах! Пока не знаю, как смогу провернуть это, но уверена, такой урок «братец» надолго запомнит! Глава 38 Полина Утро выдаётся отнюдь недобрым. Брат прикатил посреди ночи, разбудил, наверное, половину соседей своей дебильной грохочущей музыкой. Стиснула зубы, накрывшись с подушкой. Да что ж такое-то! Когда он уже повзрослеет! В тот момент, в бессилье пряча голову под подушкой, я просто ненавидела себя за то, что мне до сих пор не всё равно где и с кем он провёл эту ночь! Сама не понимаю, что со мной не так!? Это Меркурий в ретрограде, или какие-то иные неподвластные трезвому рассудку силы? Почему я влюбилась в этого придурка? Неужели, и правда, первый мужчина для девушки значит так много? Какого чёрта я так долго не могу его забыть? Ну а что касается Дани… кажется, ему полезно думать, что я — его сестра. Запретный плод всегда слаще? А я… могу использовать это знание для своей небольшой мести… Просыпаюсь только со второго будильника. Бессонная ночь дала плоды. Чувствую себя пандой на грани вымирания. Боже… как же тяжело разлепить опухшие веки! Включаю тропический душ, подставляя лицо под тёплые струи воды, как вдруг… — Ой, прошу прощения! Незнакомый женский голос заставляет меня вздрогнуть. Оборачиваюсь, вытирая с лица брызги воды. Через запотевшее стекло душевой вижу незнакомую девушку. Она без стеснения пялится на меня, и я сцепляю зубы, судорожно хватаясь за полотенце. — Прошу прощения, — повторяет незнакомка, хотя по её виду сразу ясно, что ей ничуть не стыдно за своё вторжение. — Даня занял ванную, я пошла искать другую. Она натужно хихикает, а я спешу выйти из душа. — Вы кто? — спрашиваю, беря второе полотенце для волос. — Я — девушка Даниила, — отвечает светловолосая незнакомка с нотками гордости в голосе. — Меня зовут… — Ясно, — не дослушиваю, закатывая глаза. «Девушка» Даниила! Ну надо же! Интересно, что братец ей наболтал, раз она так в этом уверена? Злость душит горло. Твою ж мать! Как раз в тот момент, когда я узнала правду, Даня решил обзавестись девушкой?! И, главное, не постеснялся её в дом притащить! Ну не засранец ли? — И давно вы его… девушка? — усмехаюсь горько. — Уже пару дней, — отмахивается девица, складывая руки на груди. — А ты его младшая сестра? — Да! — рявкаю в ответ. Пипец бесят эти шлюшки! Неужели ей самой не стыдно?! — О! Очень рада знакомству, — она делает шаг вперёд. — Надеюсь, мы подружимся! Прищуриваюсь, изучая её лицо. Ничего особенного. Симпатичная, но не более. Этой девушке на вид не больше двадцати, но она уже зачем-то успела «сделать» себе губы. Да и за натуральность внушительного бюста я бы не ручалась. — Конечно, — цежу сквозь зубы. — Будем лучшими подружками! Одариваю её ответной фальшивой улыбкой, и открываю перед ней дверь. — Это моя ванна, — показываю на выход. — Выйди. С лица блондинки сползает приторная улыбка. — Жалко что ли? — хабалисто закатывает глаза. — Ты же уже искупалась? А мне… — она понижает голос. — ну очень надо в душ. Между нами, девочками… — Избавь меня от подробностей! — снова не выдерживаю. — Свали отсюда! Глаза блондинки округляются. Но мне плевать на её «задетые» чувства. Потому что мне самой настолько тошно, насколько это, вообще, возможно! — Но Даня сказал, что я могу пойти в любой другой душ… — Даня сказал?! — передразниваю её обиженный тон. Ну, раз уж Даня сказал!! Твою мать! Каждый раз, когда я думаю, что большим засранцем быть уже просто невозможно, случается что-то, что рушит мои ожидания. — Может, мне ещё одеждой с тобой поделиться, м? Или ещё чем? Выпаливаю, гневно сверкая глазами. Одним-то я уже с ней поделилась. Своим козлом сводным братом! Вот же гадёныш! Ну сейчас я его… Пылая праведным гневом, не дослушиваю её объяснения, и, придерживая на груди полотенце, уверенно шагаю в сторону спальни брата на чердаке. Блондинка ошарашено пялится мне вслед, а я уже бегу вверх по лестнице. Распахиваю дверь, слыша, как шумит вода в душевой. Иду туда и без стеснения прохожу в клубы пара. — Я же сказал, Наташ, иди в другую… — начинает было он, но потом оборачивается и замечает, что это вовсе не «Наташа». — Чего тебе? — лениво приподнимает бровь, не спеша прикрыться полотенцем. Царапаю колким взглядом его идеальные кубики пресса с блестящими на них каплями воды. Нужно на законодательном уровне запретить таким мерзавцами быть настолько привлекательными! Беру с полки полотенце и кидаю в него. Брат ловит мой пасс отточенным движением и выключает воду, повязывая ткань на пояс. — Ты охренел? — стискиваю зубы. — Хм… — он делает вид, будто задумался надо моим вопросом. — Да, вроде, нет. Закатываю глаза от его самодовольства. — Какого чёрта эта девка забыла в моём душе? — Она, наверное, искала ванну, — равнодушно пожимает плечами, скользя внимательным взглядом по моим обнажённым ключицам. — Держи своих баб при себе! — рычу на него. Даня делает шаг ко мне, потом ещё один. Застывает в паре сантиметров от моего лица, нахально усмехаясь. — Ревнуешь, систер? — Иди в жопу! — цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Тебя расстраивает, что я уже двигаюсь дальше? Вот же козлина!!! Двигается он, конечно! Видела я вчера, как он «двигается»! В основном, это движения ночью в сторону моей спальни! Интересно, кстати, что он делает с моим рисунками? Вряд ли ради красоты под кроватью их держит! — Да-да, — пользуясь преимуществом в доступной мне информации, я усмехаюсь. Пора слегка подёргать кота за усы. А то, кажется, мальчик слишком зазвездился! — А ты уверен, что двигаешься? — улыбаюсь самой приторной улыбкой, на которую способна. При этом, будто ненарочно, приспускаю полотенце, которое сползает чуть ниже по груди. — Ну… эм… — Даня явно теряется. От него не ускользает мой жест. Он быстро моргает, стараясь НЕ смотреть, а потом отвечает: — А разве не видно? — Как сказать… как сказать… — ухмыляюсь, делая шаг к нему. Лицо брата меняет своё выражение. Теперь он вынужден отступать. — Хочешь дам бесплатный совет? — я застываю прямо напротив, нагло глядя ему прямо в глаза. — Какой совет? — он явно волнуется, и я упиваюсь своей властью над ним. — Хороший, — пожимаю плечами, а потом ещё немного опускаю полотенце. — Не делай так… — он нервно сглатывает. — Почему же? — продолжаю улыбаться, а потом и вовсе отпускаю полотенце, которой с тихим шелестом падает к моим ногам. — Ой! Какая я неловкая! Его ладони сжимаются в кулаки. Лицо брата идёт бордовыми пятнами, а в области паха образуется заметный бугор. — Ты что творишь… — шепчет ошеломлённо, впиваясь жадным взглядом в моё обнажённое тело. — Я? — кайфую от растерянности на его лице. — Просто помогаю, братец. Ты, ведь, ищешь натурщицу для своих извращенских рисунков, м? Вот, хочу тебе помочь. Может, пару советов дам… ну, знаешь, как тени класть? Или как пробираться в мою комнату так, чтобы пол не скрипел? Его глаза расширяются. Впервые в жизни я вижу его таким… испуганным, виноватым… О, да! Это как раз то, что мне надо! — Ха! Ты что, дар речи потерял? А, бра-а-а-тец? Я нарочно тяну это слово как можно дольше, чтобы посильнее щёлкнуть его по носу. Даня обходит меня слева, наталкиваясь то на раковину, то на корзинку с бельём. Сбивчиво шепчет «оставь меня в покое!» и, чуть ли не падая, выбегает из ванной. А я… продолжаю громко смеяться ему вслед. Как ведьма из фильмов ужаса! Испугался моего нового образа? Поделом, брат! И это только начало моего дьявольского плана по твоему перевоспитанию! Глава 39 Даниил Перепрыгивая через две ступени, на ходу застёгиваю джинсы, чтобы поскорее свалить из дома. Наташа уже ждёт меня в тачке. В её тачке, потому что свою я оставил возле бара, в котором вчера бухал. Наташа вчера сама вызвалась меня подбросить, потому что я за руль не мог сесть. И за каким-то хреном напросилась на «переночевать». Хитрая стерва. «Дай попить, а то так трахаться хочется, что аж переночевать негде». Если честно, я так накидался вчера, что с трудом помню, было ли что-то между нами, или нет. Слегка охренел, когда Наташу утром в постели увидел. Она ластилась ко мне как кошка, из чего я сделал вывод, что, всё же, у нас что-то было. Хотел отделаться от неё как можно скорее, даже в душ к себе не пустил. А потом… Пришла сестрица, встреча с которой заставила меня резко протрезветь. Что за бес в неё вселился? Совсем охренела, мелкая! Сперва по комнате моей шарилась, потом в душ пришла. В одном полотенце… и вскоре, вообще без него осталась! Можно подумать, мне мало снов с её участием, от который член по утрам натягивает виг-вам из одеяла! Я, блядь, ради того, чтобы не видеть эти сны, не думать о своей младшей сестрёнке всякие пошлости, бухаю до потери сознания, а она… заявляется ко мне голая! Да ещё с какими-то претензиями! Пиздец! — Данечка, ты куда так спешишь? — воркует выходящая из гостиной мать Полины. Останавливаюсь, чтобы не натолкнуться на неё и закатываю глаза. Только ещё одной Ольшанской мне сегодня утром не хватало! Вика, как всегда по утрам, уже в бикини. Хотя сегодня выглядит она совсем не свежо. Глаза припухли, лицо какое-то мятое… Но, сиськи четвёртого размера всё те же. Упругие и в крошечных треугольниках, которые ни хера не прикрывают. — Спешу, — цежу сквозь зубы, пытаясь её обойти. — Может, коктейль? Я знаю отличный рецепт, который безотказно помогает побороть последствия бурной ночи. — Правда? — усмехаюсь. — Что-то незаметно! Улыбка сползает с лица Вики, и она прищуривается, поджимая чересчур пухлые губы. — Как грубо, — она передёргивает плечами. — Тебе это не к лицу. Я всё ещё на взводе после выходки Полины, поэтому любезничать не намерен. — Тебе тоже, — приподнимаю бровь. — Не к лицу столько бухать. И купальник этот лучше сменить. Добавь сиськам загадочности, глядишь, на них будет больше желающих. Звонкая пощёчина разрезает воздух, огревая меня по щеке. Ну охуенно! Всегда знал, что честность наказуема! — Хамло! — зло цедит она сквозь зубы, впервые за всё наше знакомство являя мне свой истинный хищный оскал. Один плюс, Вика больше не преграждает мне путь. Беспрепятственно выхожу на улицу, и сажусь на пассажирское сидение крошечного «Део матис». Ноги приходится сгибать чуть ли не вчетверо. Ненавижу бабские тачки! — Ты чего такой хмурый? — Наташа аккуратно отъезжает от дома, не переставая с восхищением оглядываться по сторонам. Потом не дожидаясь моего ответа, восторженно тянет: — Оу! У вас и бассейн есть! А я так люблю плавать… Повисает неловкая пауза. Девчонка явно ожидает, что я скажу что-то вроде «приходи как-нибудь, поплаваешь», но у меня нет ни малейшего желания продолжать наше знакомство. — Ага, — хмыкаю, надевая солнцезащитные очки. — Отличный бассейн. Наташа выруливает на шоссе и нервно постукивает пальцами по рулю. Вздыхает, пытаясь казаться печальной. — Сегодняшняя ночь была прекрасной… — начинает она. Я с сомнением хмыкаю. Да уж. Представляю, каким я мог быть «прекрасным». Бухой в говно, с трудом помнящий лицо той, кого трахаю. Охуеть, романтика! — Надо как-нибудь повторить, — с надеждой предлагает она. — Слушай, Наташа, — поворачиваюсь к ней в пол-оборота. — Ты классная и всё такое, — хреновая фраза, но на большее я сейчас просто не способен. — Но мы с тобой не вместе. Спасибо, что вчера подбросила меня, но на этом всё. Я не ищу серьёзных отношений. Дело во мне, а не в тебе. На самом деле, не во мне и не в ней, а в одной мелкой занозе, что будто цепями меня к себе приковала! Но… «нас» с Полиной не существует даже в моих извращённых фантазиях, так что это к делу не относится. — Я думала… — губы Наташи начинают трястись, а глаза обильно влажнеют. Твою ж мать… надеюсь, она реветь не будет? — Я думала, я тебе нравлюсь! — Ты нравишься, — вздыхаю, пытаясь вырулить из этой ситуации с наименьшими потерями. — Но я не хочу давать тебе ложную надежду. Отношений не будет. Прости. И не плачь, пожалуйста. Но Наташа даже не думает «прощать» и «не плакать». Наоборот, она начинает реветь в голос, бьёт по рулю и, вообще, реагирует крайне неадекватно. Мы с ней пару дней всего тусили! К чему эта истерика?! — Ты мне ночью в любви признавался! Когда засыпал так и сказал: «люблю тебя, мелкая»! Зачем ты это сказал?! Ты просто… просто… мерзавец!! Следом она резко тормозит прямо посреди дороги. Машины сзади начинают сигналить, а я чуть лбом стекло не припечатываю! — Охренела? Ты что творишь? — Выходи! — кричит на меня. — Выходи из моей машины! — Мы посреди трассы! Куда мне выходить? — ВЫХОДИ, СКАЗАЛА! Пиздец… быстро смотрю по сторонам, а потом выбираюсь из её крошечной тачки. — Истеричка! — Козёл!!! — выбрасывает в окно мою куртку. Потом резко бьёт по газам и стартует с места, обдавая меня удушливыми выхлопными газами. Пытаюсь отойти к ограждению так, чтобы меня не сбил несущийся поток машин. Охренеть… ну что за утро? Может, Полина, и правда ведьма? Иначе почему меня преследует сплошная полоса невезений? Глава 40 Полина Последнюю неделю, несмотря на проблемы в семье, настроение у меня боевое. Если бы не мама с её перманентной депрессией по поводу отца и его внезапной трехнедельной командировки, я бы могла сказать, что моя жизнь налаживается. Я больше не реву по ночам в подушку, коря себя за преступное влечение. Высыпаюсь отлично, лелея в душе план своей сладкой мести. После того случая в душевой Даня стал частенько пропадать на ночь. Зато баб больше не водит — как отрезало! Ставлю мысленную галочку в список планов по поводу его перевоспитания. Если честно, очень хочется отвлечься на учёбу или с подругой куда-нибудь сходить, но в колледже ужасно скучно, а Мила… она теперь устроилась на подработку, поэтому сразу после лекций спешит в свою кафешку. Поэтому мне волей-неволей остаются только танцы и подлые мысли о мести Дане… Иногда мне даже кажется, что я реально с ума сошла! Просто свихнулась на почве ревности! Особенно теперь, когда я знаю, что «имею право» испытывать к нему эти чувства, мне особенно горько, что моим крашем стал такой как он! Неприлично красивый, неприлично порочный… и, вообще, тупой спортсмен! Будто на зло, судьба постоянно подбрасывает мне встречи с ним! То в столовой, то на физкультуре, то в бассейне… Я теперь не тушуюсь и смотрю на его идеальное тело сколько пожелаю. Вот только эти постоянные девки, что жужжат возле него словно мухи, которым мёдом намазано, ужасно бесят! А тут ещё я в столовой подслушала, что на том самом «озере» намечается очередная туса. И «красавчик Ольшанский», как назвала его одна из болтающих за столом девчонок, точно будет там. Потом они принялись обсуждать его достоинства, уделяя особое внимание одному конкретному, и мне хотелось всех их придушить голыми руками! Но, конечно же, сделать этого я не могла, поэтому просто оставила недоеденный салат, сгребла свои вещи в сумку и стремглав вылетела из столовой! От бессилия хочется выть! Не хочу, чтобы он ехал на эту тусовку! Не хочу! Размашисто иду по коридору. Сейчас у всех идёт пара, но у меня её отменили, поэтому есть свободных полтора часа. Выхожу на улицу и медленно бреду куда глаза глядят. Сегодня ещё довольно тепло, хотя уже начало октября… «Золотая осень», или как там её окрестил Александр Борисович? Деревья усыпаны яркими желто-оранжевыми листами, но на газоне футбольного поля до сих пор зелено. Внезапно останавливаюсь, понимая, что пришла на тренировку футболистов. Дани среди них нет, видимо, тренируется запасной состав. Зато капитан команды, отвратительный тупой качок Гера тут как тут. Брезгливо морщусь, замечая на себе его сальный взгляд. Уже было хочу уйти, но… Внезапная идея подобно молнии простреливает моё сознание. Хм… а что, если… Нет, это уже слишком! Перебор даже для новой мстительной версии меня! Сердце молотит в груди как бешеное. Несколько секунд стою в нерешительности, но потом судьба будто решает за меня. — Привет, Ольшанская! — Гера перелезает через ограждения и подмигивает мне. — Привет, придурок, — закатываю глаза, но уйти не спешу. — Ко мне пришла? Соскучилась? — он водит бровями вверх-вниз, делая шаг вперёд. А у меня от одного его вида к горлу подкатывает тошнота. Отвратительный тип! Вот бы кто-нибудь ему уши намылил! Да так лихо, чтобы он больше никогда даже помыслить не смог принуждать девушек к сексу! Жаль, что я Ангел мщения совсем другому засранцу, на двоих меня, боюсь, не хватит. — Ага, безумно соскучилась! — выдавливаю приторную улыбку, — Пошли-ка, поболтаем! С этими словами я беру обалдевшего Геру за локоть и тащу тупую гору мышц за поворот. Он лыбится, думая, что сейчас ему что-то обломится. Идиот! Даже не подозревает, что у меня к нему совсем другое дело. Глава 41 Полина — Ну что, крошка, — толстые сосиски его пальцев тянутся к пряди моих волос и заправляют её за ухо. — Соскучилась? Гера противно лыбится, а меня чуть ли не выворачивает. Нет, он не урод. По крайней мере, чисто внешне. Спортивный, широкоплечий, вполне себе мужественный, хоть и не красавчик. Наверное, веди он себя иначе, имел бы популярность у девушек. Но… хватает одного вечера в его компании, чтобы понять, что этот тип на самом деле из себя представляет. Тупое, похабное животное! Вот он кто! — Руки убрал, — цежу сквозь зубы, отбивая его ладонь с поразительной резкостью. — Значит так, Гера, я говорю, а ты — слушаешь, усёк? — Ммм, стервочка, — он закатывает глаза в притворном удовольствии. — Люблю кошечек с коготками! Сцепляю челюсти до скрежета зубов. Господь Всемогущий, дай мне сил и терпения! — Мне от тебя кое-что нужно, — складываю руки на груди, отступая от него на шаг. — Ты дашь мне это здесь и сейчас, и никому не расскажешь. Поднимаю брови, вопросительно глядя на Геру, который, кажется, даже немного растерялся. — Эм… что, прям здесь? — он недоверчиво смотрит на меня. — Может, сходим куда-нибудь сперва, или… можно в раздевалку пойти… Да твою ж… ААА! Это же надо быть таким тупым! — Ты придурок? — хмыкаю. — Реально думаешь, я тебе секс предлагаю? — Ну… э… — он озадаченно чешет затылок, от чего становится похож на гориллу. — А разве нет? — НЕТ! — выпаливаю. — Я хочу, чтобы ты отдал мне все свои запасы возбудителя! На этот раз Гера краснеет. Его лицо идёт багровыми пятнами, а на лбу выступает пот. — С чего ты решила, что у меня такое есть… — Просто знаю, и всё! — этот разговор уже начинает мне порядком надоедать. — Неси своё «чудо» средство сюда. Живо! Гера смотрит на меня с непробиваемым упрямством. Сперва открывает рот, чтобы сказать что-то, заламывает руки, а потом: — Я тебе ничего не дам, сгинь, мелочь! — с этими словами поворачивается ко мне спиной, но я, готовая к такому, кричу ему в спину: — Если не дашь — пожалеешь! Гера останавливается, нервно передёргивает плечами. Потом быстро оборачивается и шагает обратно. — Заявить на меня хочешь? Да ты знаешь, кто мой отец?! Его лицо становится мерзко надменным, однако я, к великому удовольствию, замечаю, как нервно дёргается его левое веко. — Заявить? Ха! — приторно улыбаюсь. — Нет-нет, Гера, это было бы слишком просто! Я не буду на тебя заявлять. Я сделаю кое-что гораздо худшее! — ЧТО?! — он явно теряет терпение, и наступает на меня. — Я расскажу о твоих выходках своей матери! — ну, тут я, конечно, привираю, но ему-то откуда знать, что у нас с мамой, мягко говоря, напряжённые отношения. — Что? — он расплывается в улыбке облегчения. — Думаешь, твоя мать может мне чем-то… — У неё в соцсетях более пяти миллионов подписчиц, — с триумфом заявляю. — И? Меня изобьют отчаянные домохозяйки? — Нет, — ухмыляюсь, приберегая туз в рукаве. — Они сделают кое-что похуже. Опубликуют про тебя посты в своих соцсетях. Знаешь в чём соль? Подписчицы моей мамы — очень активные женщины. Модели, инфлюенсеры, даже звёзды. Знаешь сколько девушек охватывают их соцсети? Десятки миллионов! Как думаешь, что будет, если все эти кумиры молодого поколения опубликуют твою фотку с пометкой «ОСТОРОЖНО НАСИЛЬНИК»? Правильно, Гера, думай! А пока твой тупой мозг пытается понять масштабы катастрофы, я тебе помогу, — делаю драматическую паузу. — Ты больше никогда и ни с кем не сможешь трахаться! Кажется, Гере, наконец, удаётся уловить грядущий на его пятую точку звездец. Он весь краснеет, как спелый помидор. Его глаза дико горят. — Да я тебя! — ревёт. — Осторожно, Герыч, — достаю телефон. — Я уже набираю своей маме… — Стой! — кричит перепугано. — Сейчас я тебе всё принесу. Жди тут! С этими словами он шарахается от меня как от прокажённой в сторону раздевалок, а я заливаюсь искренним торжествующим смехом. Вот так, мальчики! Знайте, что некоторых девушек лучше не злить! Глава 42 Даниил — Ладно, давай через час? Ты же поедешь на озеро? — Ага, у нас с Маринкой есть дела. Короче, увидимся, Ольшанский! Заезжать домой совсем не хочется, но мне нужно переодеться и принять душ после тренировки. Поэтому я нехотя высаживаю Арта возле его новой хаты, а сам направляюсь в ненавистный особняк отца. Мда… отца, которого уже дохрена и больше нет дома! Он, вроде, уехал куда-то, типа в командировку. Но почему-то мне кажется, что батя просто сбежал от доёбистой жены. Вика только с виду секси-кошечка. Прожив с ней под одной крышей полтора месяца я понимаю, что мачеха ещё та стерва. Да и гульнуть она любит. Отец же всегда был чёртовым трезвенником. И как они до сих пор вместе? Видимо, всё ради Полины. Чтобы не дай боже не нарушить душевное равновесие своей любимой принцессы, отец так и не решился развестись. Вздыхаю, заходя в дом. С кухни доносятся чудесные запахи. Мимо меня проходит одетая в ярко-красное и очень короткое платье Вика. Одаривает высокомерным взглядом и, повышая голос, сообщает дочери: — Пончик, я к Оле. У нас мероприятие. Вернусь завтра! — Ага, мам, — кричит из кухни Полина. — Хорошо повеселиться! — Удачи, — кривлю губы в усмешке. Бля, к гадалке не ходи, мачеха едет с кем-то ебаться. Она так вырядилась явно не ради какой-то там подруги. Скольжу взглядом по её точёной фигуре. Он неё пахнет чем-то тяжёлым и сладким. Парфюм для секса. Неужели, кроме меня в доме, никто больше не замечает очевидного? Вика — та ещё шлюшка! — Спасибо, — она кривится, отворачиваясь. После нашей прошлой стычки она больше ко мне не подкатывала. Внезапно в голову приходит пари, которое мы заключили с Артёмом и Аврориной, но… мне тут же становится как-то брезгливо, и я гоню от себя эти мысли. Наконец, Вика уходит, громко хлопнув дверью, а я разуваюсь и прохожу на кухню. Оттуда доносятся такие умопомрачительные запахи, что внезапно я чувствуюю, что, оказывается, очень голоден… Застываю в дверном проёме и наблюдаю за тем, как упругая попка Поли в крошечных домашних шортиках прыгает возле плиты. Боюсь сделать слишком глубокий вдох, боюсь, что спугну её своим присутствием… Золотистые с красным лучи закатного солнца бьют через стеклянную стену кухни, превращая светлые волосы сестры в малиновое зарево. — Голодный? — внезапно спрашивает она. — Ага, — соглашаюсь. Твою мать… я так долго избегал её, что просто пипец как соскучился. Просто смотреть, как она что-то стряпает у плиты, как помешивает мясо в сковородке… от этого вида реально начинают течь слюни. — Поможешь? — взволнованно спрашивает Полина. Сегодня она какая-то тихая. Даже странно, особенно если вспомнить прошлый раз, когда она голой в мой душ заявилась. Ловлю себя на мысли, что последнее время совершенно перестал «читать» её реакции. Малышка стала непредсказуемой, и отчего-то мне кажется, будто я постоянно на шаг от неё отстаю. — Лук порезать? — подхожу ближе, вставая прямо позади неё. Сейчас я так близко к ней, что чувствую сладко-ванильный аромат её волос. Нежный, как и она сама. Её задница в малюсеньких шортиках как раз напротив моего паха. Если Поля сделает шаг назад… — Ай! — она будто нарочно делает этот грёбаный шаг, и её упругие полушария врезаются прямо в мой член. На секунду прикрываю глаза от удовольствия, но Поля то ли просто делает вид, то ли реально не замечает. — Блин, больно! Зажимает обожжённые палец, оборачиваясь ко мне. — Дай посмотрю, — ловлю её за запястье и слегка его приподнимаю. Указательные пальчик на её левой руке слегка покраснел. — Нужно под холодную воду, — шепчет сестра. — Ага, — прижимаю её палец к губам и ласково целую, водя по нему кончиком языка. — Ммм… ты готовишь томатную пасту? Усмехаюсь, следя за её реакцией. Глаза Полины затуманиваются, и на секунду мне кажется, будто она «плывёт». Но уже в следующий момент сестрица вырывает руку и подходит к крану с водой. — Жаль ты не попробуешь, — она отворачивается, подставляя палец под воду. — Ты же собрался на тусовку? Не успеешь… — Ага, — вздыхаю. Опять бухать, опять баб клеить… Пипец однообразно. Но других дел на сегодня у меня нет, так что… — Точно хочешь поехать туда? — её голос странно звенит. — Ну да, — складываю на груди руки. — А ты что, против? — Я? Нет, с чего бы? — Полина резко оборачивается, на удивление мило мне улыбаясь. — Вообще, я думала предложить тебе мир. Хватит уже ругаться. Каждый может делать то, что захочет. Идёт? — она подходит к холодильнику и вынимает оттуда два коктейля. Один из них протягивает мне. — Ну что, Дань, выпьем за мир? Я это специально для тебя приготовила. Мой фирменный рецепт. — Правда? — делаю глоток. Довольно вкусно, хоть и слишком сладко. — Ладно, давай выпьем. Улыбаясь ещё шире, Полина прищуривается и приподнимает свой бокал, слегка ударяя его о мой. — За мир! Мы чокаемся, и я залпом выпиваю апельсиново-манговый фреш. Глава 43 Даниил Твою ж мать, как жарко! Встаю под холодный душ, ощущая, как нещадно горит тело. Какого хрена? На улице плюс пятнадцать. Да и на тренировке я не сказать, чтобы сильно выкладывался. Так, обычные упражнения. Бег, выносливость. Не помню, чтобы когда-либо у меня был такой эффект от футбола! Мотаю головой, чувствуя, словно груди не хватает кислорода. Ещё и мысли о Полинкиной заднице преследуют. Стоит закрыть глаза, как её упругая попка в коротких шортиках тут как тут. Маячит передо мной как долбанное наваждение! Сегодня сестра была на удивление покладистой. Даже обидно. С одной стороны, я был бы не прочь, чтобы она опять ко мне в душ заявилась. Мокренькая, голенькая… Но с другой. Сука, она же моя сестра! Нельзя о неё фантазировать! Чувствую, как подскакивает стояк. В считанные секунды наливается кровью. Пиздец он каменный. Аж до боли распирает! Ладно, хрен с ним. В любом случае, я знаю, как с этим справиться. Выдавливаю на ладонь побольше геля для душа и упрямо представляю голую девчонку. Стараюсь не представлять лицо. Только тело… Обнажённое тело какой-то посторонней малышки. Обхватываю член в кулак и быстро двигаю по нему. Перед глазами стоят аккуратные розовые сосочки, тонкая талия, круглые бёдра… поднимаю взгляд выше и… твою ж налево! Вижу лицо сестры. Жалобное, возбуждённое… Она закусывает губы и ласкает себя под струями воды. Пиздец… Меня простреливает мощным спазмом, и член выплёскивает сперму. Перевожу дыхание. Стояк немного опадает, но привычного облегчения всё равно не наступает. Да что ж такое-то?! Не надо было к ней на кухню заходить. Не надо было облизывать её палец… И, вообще, с ней мне ничего «не надо»! Стискиваю зубы, глядя в зеркало. Бешено смотрю на своё отражение. Она твоя младшая сестра, извращенец ты грёбанный! Да забудь ты уже о ней! Сколько можно на неё надрачивать!? Внутри вскипает злость. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не зарядить по собственному отражению кулаком! Быстро набрасываю шмотки и спускаюсь вниз. — Уже уходишь? — Полина взволнованно вскакивает с дивана. Моргает, внимательно глядя на меня. Готов поспорить, пару раз я ловлю её взгляд на своей ширинке. Да что с ней такое? — Ага! — радуюсь, что подрочил. Если бы мой ствол приветственно глядел ей в лицо, было бы ещё капец как стрёмно. Не дожидаясь, пока она приблизится, выскакиваю на улицу. В груди снова давит. Мне опять становится жарко. Куртку не надеваю, надеясь, что прохладный воздух приведёт меня в чувства. — Эй, Дань! — Полина выбегает следом. Кричит что-то ещё, но я не слушаю её, поспешно садясь в тачку. Стартую с места, оставляя сестру растерянно смотреть мне в след. Она обнимает себя за плечи и выглядит взволнованной. Но мне не до того. Странное ощущение жара только усиливается, и когда я заезжаю за Артёмом, окна в машине опущены на максимум. — Какого хрена у тебя так холодно? — приподнимает бровь друг, садясь на пассажирское сидение. — Жарко что-то… — Да я вижу, — Арт закатывает глаза. — Ты настолько рад меня видеть? Опускаю взгляд вниз, и замечаю… Охуеть… опять стоит?! — Я… — впервые в жизни теряю дар речи. По спине катится пот. Член распирает всё сильнее, а лоб прошибает испариной. — Что с тобой, дружище? — Арт старается проявить хоть какую-то солидарность и кое-как скрывает смех. — Ты сбежал от тёлки в самый неподходящий момент? Стискиваю зубы, пытаясь разобраться в ощущениях. Грёбаный пиздец! В голове полный хаос. Изображение перед глазами немного кружится. Сердце бьётся как ненормальное. А мысли… мысли только о том, какая аппетитная задница у сестрички… — Со мной такое было однажды, — усмехается Артём. — Как-то по ошибке спутал таблетки, и выпил виагру дружка моей матери. После этого стояк был целые сутки. Что? Виагру? Но я… я же ничего не принимал! Судорожно прокручиваю в голове всё, что ел и пил сегодня. Ел и пил… Почему-то вспоминаю о том «чудо» коктейле, что дала мне Полина. Твою ж мать… неужели? Да нет… она бы не посмела! Или же… Вспоминаю то, какой необычно покладистой и милой она была сгодня. Мелкая сучка! Она специально хотела усыпить мою бдительность! — Слушай, может, домой вернёшься? — предлагает Артём. — Давай я сам поеду. Я тоже ненадолго. По делам… — Слушай, Арт, а у тебя там никаких таблеток нет? Ну… — запинаюсь. — Которые помогут снять симптомы? — Противоядие для этого лишь одно, — друг усмехается. — Долгий и жёсткий секс. Скриплю зубами. Интересно, как, по его мнению, я должен снять тёлку, когда у меня в штанах ебучий флагшток?! — Поеду домой, — цежу сквозь зубы. — Ладно, увидимся, — Артёму явно неловко сидеть рядом со мной. Да и мне пипец стрёмно разговаривать с другом, когда у самого пожар в штанах. Как только Арт выходит из машины, я круто разворачиваюсь, направляясь обратно домой. Лютая ярость разрывает изнутри. Мне хочется рвать и метать! Твою мать, Полина! Ну, держись, сучка! Глава 44 Полина Хожу туда-сюда по гостиной, всё не могу успокоиться. Сердце бешено бьётся в груди, не давая нормально дышать. Заламываю руки, кусаю губы. Чёрт. Кажется, я уже пожалела о том, что сделала! Нет, в первые минуты было довольно весело. Уязвлённая гордость перестала ныть, я почувствовала предвкушение мести. Однако ощущение триумфа быстро прошло, оставив после себя неприятный осадок. Я так искренне осуждала Геру за то, что он сделал со мной на той вечеринке, а теперь сама опустилась до его уровня… Помню, как села в гостиной, пытаясь занять себя чтением. Вот только строчки перед глазами так и прыгали. Хотелось вскочить и побежать в комнату Дани. Хотелось признаться в своём «преступлении»! Вот только минуты шли, а я так никуда и не побежала. Смалодушничала, убеждая себя, что, он уже выпил мой «коктейль», и пути назад нет. Когда Даня вылетел из своей комнаты, он был такой красный, что я не на шутку разволновалась ещё и о его здоровье! Блин! А, вдруг, я переборщила со средством? Вдруг налила слишком много? Вдруг, у него теперь будет сердечный приступ?! Боже, а что, если это случится за рулём, и он разобьётся?! Я выбежала за ним, желая остановить, но Даня уехал слишком быстро, и у меня ничего не получилось. Теперь я как запертая в изоляторе психбольная хочу взад-вперёд, периодически прерываясь лишь для того, чтобы в сотый раз прочитать в гугле о передозировке возбудителем и побочных эффектах. Как всегда, интернет дарит мне новую почву для паники. Читаю про возможные ужасающие последствия моей, казалось бы, безобидной шутки, и сама покрываюсь холодным потом. Набираю Дане, но он, как на зло, не берёт трубку! Чёрт! Нельзя было его отпускать! Надо было заставить остаться!! Наконец, когда я уже чуть было не решаюсь узнать у Милы номер Артёма, чтобы позвонить ему и спросить про Даниила, замок в двери щёлкает, и я бегу в коридор, чтобы узнать, кто пришёл. Сердце пропускает удар, когда я вижу в дверях брата. Тело срабатывает на инстинктах, и я, совершенно забывая обо всём на свете, бросаюсь к нему на шею. — Ты вернулся… — обнимаю его, прижимаюсь всем тело, хватая воздух губами. — Я так волновалась… Повисаю на нём, стараясь унять нервное дыхание. Даня стоит молча. Лишь спустя несколько секунд после того, как волна паники входит обратно в берега, я замечаю, насколько он напряжён. Он не обнимает меня, даже наоборот, будто хочет отстраниться. Отпускаю его шею, и, наконец, встаю на полную ступню. Брат пошатывается. Прижимается плечом к двери, и пронзает меня таким бешеным взглядом, что сердце уходит в пятки. — Ты думаешь, это смешно?! — рычит, обдавая меня парами алкоголя. Господи… он всё понял! Он понял, что это была я… Дыхание снова перехватывает. Только теперь я замечаю, что он очень пьян. Его не было около часа. Где он успел так накидаться? — Н-н-нет… — мотаю головой, отступая на шаг. — Прости… я не… — Что ты «не», Полина? — жёстко чеканит каждое слово. — Я не хотела… прости… — Если так сильно ревнуешь, могла бы просто попросить меня не ехать! — его челюсти сжимаются, зубы клацают друг об друга. Непроизвольно опускаю взгляд вниз, и замечаю, насколько сильно выступает ширинка на его брюках. Ох… должно быть, ходить с таким вот взведённым агрегатом целый час очень больно… Прикрываю рот ладонью, снова делая шаг назад. — Ну что, повеселилась? — Даня склоняет голову на бок, разглядывая меня пьяными глазами. — Ты просто сука. Он цедит это так зло, что впервые за всё время нашего совместного проживания, я начинаю реально его бояться. — Дань, я… — Заткнись! — рявкает, и в следующий же момент дёргает ремень на своих брюках. Утыкаюсь пятой точкой в тумбочку. Задеваю об угол и морщусь от боли. — Подойти! — он медленно вытаскивает ремень из петель, а потом складывает его вдвое. — Ты… ты что творишь? — пересохший язык с трудом ворочается во рту. Я застываю на месте. — Дань, не надо… Смотрю на ремень, и понимаю, что ничем хорошим моя выходка не закончится… Неужели он хочет… он хочет меня выпороть? Внизу живота всё скручивается в острый болезненный узел. Судорожно соображаю, чтобы такого сказать, чтобы его образумить, но потом снова смотрю в глаза брата и понимаю, что это никакие слова не помогут… — Иди сюда, сказал! — он снова кричит на меня, и вздрагиваю, пятясь в сторону лестницы. — Дань, прекрати… я тебя боюсь! — А я… — его лицо морщится будто от зубной боли. — Я уже устал бояться тебя… С этими словами он делает быстрый выпад в мою сторону, но из-за его опьянения получается не так чётко, и мне удаётся увернуться. Толкаю его в грудь и бросаюсь вверх по лестнице. Позади раздаётся быстрый топот. Он бежит за мной! Мамочки! Сердце шарашит по рёбрам, я пробегаю вперёд, и хватаюсь за ручку двери в свою спальню. Ещё чуть-чуть… и я смогу запереться, спрятаться там, но… Закрыть за собой дверь я так и не успеваю, потому что он резко дёргает её на себя, и я падаю прямо в его цепкие руки. Брат сжимает пальцы на моём локте и толкает меня в спальню. Так страшно, дико страшно, когда он силой укладывает меня лицом в матрас, до боли зажимает запястья за спиной, а потом запускает пальцы по резинку домашних шортиков, стягивая их до колен. — Пусти! — бешено верчусь, пытаясь вырваться. — Пусти, урод! Извращенец! Я тебя ненавижу! — Это ты сделала меня таким, — цедит сквозь зубы. Нависает надо мной, заставляя дрожать всем телом от беспомощности. — Хочу, чтобы ты навсегда запомнила этот урок, сестрёнка. Злить меня может быть очень опасно! Я вся напрягаюсь, когда воздух разрезает хлёсткий удар, и холодный ремень обдаёт мою кожу огненной болью… Глава 45 Даниил Адреналин разносится по венам, заставляя пульс бешено биться в горле. Чувствую под собой её нежное хрупкое тело. Сестра брыкается, пытаясь вырваться, но я держу её крепко, не позволяя ей сдвинуться с места. В паху всё сводит от болезненных спазмов. Кажется, член сейчас разорвёт к херам от этого бешенного давления! — Даниил! — вопит Полина, ёзрая попкой. — Прекрати! Ненавижу тебя! — Тш… — не узнаю собственный голос. Кажется, я уже схожу с ума от творящейся между нами хрени. Провожу пальцем по оставленной ремнём красной полоске. Твою ж мать… как это заводит! В ушах шумит от дикой смеси алкоголя, возбуждения и той отравы, что подлила мне в напиток сестрица. Животное внутри меня полностью захватывает управление рефлексами. Мне хочется выплеснуть всё, что накопилось за последние недели. Взрывной коктейль эмоций: горечи, одержимости, возбуждения, злости… То, чем я так долго и безуспешно пытался сопротивляться теперь рвётся наружу, сметая к хренам все предохранители! Я почти не слышу её жалобных воплей. Всё, чего хочется моему звериному естеству — наказать её. И не только за коктейль и дебильную шутку! А, вообще, за всё! За то, что она такая охуенно соблазнительная! За то, что проникла ко мне в голову и теперь отказывается убираться вон! За то, что я так сильно хочу её. И за то, что не могу получить. Потому что она — моя грёбанная сестра! Тяжело дышу, слыша только биение сердца набатом. Пожираю глазами её округлую задницу и отметину, которую оставил мой ремень. Адский контраст между её бледной бархатистой кожей и налитым розовым клеймом капитально сводит с ума! Полина кричит и извивается, но я надёжно припечатываю её лицом в кровать. Стаскиваю с ног её трусики и подношу к носу. Сууука… как же охрененно сладко они пахнут! Делаю несколько глубоких вдохов, а потом комкаю их и запихиваю между её распахнутых губок. Теперь сестрёнке удаётся только сдавленно мычать. Не будет отвлекать меня, обзывая извращенцем! Да. Я знаю, что я такой и есть. Грёбаный, помешавшийся на ней извращуга! Как опустившийся наркоша понимаю, что меня несёт не туда, но совершенно не могу сопротивляться желанию во чтобы то ни стало получить свой кайф! Мне срочно нужна доза. Если не получу её, сдохну! — Тебе нравится издеваться надо мной?! — рычу, проводя ремнём по оттопыренной заднице. — Я, ведь, пытался держаться подальше! Мать твою, Полина! Ты что, нарочно меня с ума сводишь?! Она отчаянно мотает головой, но я знаю, что сучка мне врёт! Ей просто удовольствие доставляет держать меня на коротком поводке! — Думала, я ничего не сделаю, потому что ты моя сестра? — очередной взмах ремнём, и ещё одна полоса отпечатывается на её коже. Рвано выдыхаю, глядя на жалобные содрогания её тела. Мышцы её ягодиц сжимаются, и я откладываю ремень, проводя пальцами по пылающей коже. Бляаадь… какая же она горячая! Знаю, что не должен трогать её своими грязными руками, но от ощущения запретности меня торкает ещё сильнее! По телу прокатывает нестерпимая похоть, и я снова шлёпаю её, на этот раз раскрытой пятернёй. Один раз, другой, третий… Кажется, я очнулся только на десятом. Останавливаюсь и смотрю на её красную попку. Полина тяжело дышит. Она больше не сопротивляется, а просто сжимается подо мной. Член болезненно натягивает ширинку. Перед глазами пляшут какие-то дикие красные пятна. Опускаюсь чуть ниже и чувствую её запах. И это последняя капля… Мысли в голове путаются, и меня несёт. Раздвигаю её бёдра и резко шлёпаю по промежности. В этот раз Полина выгибается в пояснице и как-то странно дрожит. Подношу ладонь к лицу и даже в полумраке замечаю на неё небольшое мокрое пятно. — Ты течёшь… — цежу сквозь зубы. Отчего-то этот факт только сильнее злит меня. Злит и возбуждает. Снова шлёпаю её между ног, а потом сразу провожу пальцем по припухшим складкам. Твою мать! Они мокрые. Скользкие. И до неприличия горячие! — Ты этого добивалась, да?! — рычу, теряя последнее самообладание. — Ты ради этого мне виагру подмешала, правда, Полина? Она отчаянно мотает головой, но ей меня не обмануть! Я вижу, чего она хочет. И я сам… отчаянно хочу того же! Больше не церемонясь, я проникаю пальцем между обильно смазанных соками складок и задеваю вход. Полина вздрагивает и мычит. Но меня не остановить! Резко проникаю глубже, и по позвонкам пробегает электрический ток. Её киска охрененно горячая и влажная. Я чуть не захлёбываюсь слюнями, вспоминая её вкус. Потом, продолжая держать сестру одной рукой, расстёгиваю ширинку на брюках и высвобождаю болезненно пульсирующий возбуждением член. Твёрдый как палка, он воинственно устремляется прямо к её щели. Тело начинает жить своей жизнью, дикое желание подчиняет остатки разума. Резко развожу в стороны её ноги и, обхватив стояк за основание, пристраиваю его к её дерзко текущему входу. Я шлю всё на хер. Мне нужна она. Я хочу её как никого и никогда в своей жизни! И теперь, после стольких недель одержимого сумасшествия, я, наконец, получу желаемое! Глава 46 Полина Прижимаюсь полыхающими алым щеками к прохладной простыне. Моё тело горит! Особенно пятая точка, которую словно перцем чили полили… Хватаю губами воздух, ощущая себя расплавленным воском в прогорающей свече. Живот подрагивает от острых спазмов. При каждом толчке его пальцев я ощущаю, как между ног растекается предательская влага. В глазах всё ещё стоят слёзы… Мне нечем дышать! Осознание того, что Даня только что сделал со мной больно ударяет по самооценке. Хочется выть в голос! Хочется проклинать его за такое унижение! Пока он шлёпал меня, было жутко больно и стыдно, но от близости его тела, от его запаха… я тряслась не только от боли… Невыносимо острое, пронзающее лоно возбуждение заставляло его увлажняться. Я не хотела этого! Всевышний мне свидетель! Меньше всего в тот момент я хотела возбуждаться! Но ощущение собственного подчинённого положения и невозможности сопротивляться, до предела обострило рецепторы. Я не смогла сопротивляться собственным инстинктам, чему-то животному, что, вопреки воле, желало подчиниться более сильному самцу. Я чувствовала его порочную одержимость мною, и в какой-то момент она передалась и мне. Не помню тот момент, когда унижение переросло в такое неконтролируемое возбуждение, что даже через боль и слёзы моя киска сладко пульсировала в ответ на его грубые прикосновения. Кажется, мы оба сошли с ума. Потому что в тот момент, когда его палец двигается во мне, я чуть ли не кончаю. Складки хлюпают от обилия смазки, и я закусываю губы, лишь бы не сорваться на стоны. Бешеная острота прокатывает по телу, а уже в следующий момент Даня упирает мне между ног кое-что более твёрдое. Его пальцы разводят в стороны нижние губки, растягивают дырочку… Я уверена, он разглядывает меня в этот момент. Снова рвусь, пытаясь выбраться из-под его мощного тела. Но Даня хватает меня за волосы. Зарывается в них влажными от моих соков пальцами и тянет голову на себя, заставляя прогнуться в пояснице. — Я так безумно хочу тебя сестрёнка… — его голос низкий, хриплый и почти сумасшедший. — Ты, ведь, тоже хочешь меня? Он откидывает в сторону волосы с шеи, ласкает кожу языком, а потом прикусывает это место, заставляя меня взвиться от резкой боли. Даня зарывается носом в моих волосах, делая глубокие вдохи, будто не может мною надышаться. Его член вдавливается в мои мокрые складки. Двигает по ним, покрываясь смазкой, а потом… — Ты моя… — рычит на ухо, и я пугаюсь звука его голоса. Потому что в этот момент он похож на неконтролирующего себя пациента психбольницы. — Моя навсегда! Он присасывается к моей шее. Такой поцелуй явно оставит после себя засос… Но сейчас мне плевать на это. Меня колотит от диких эмоций. Ненависть. Страсть. Желание сбросить его с себя, и… желание ощутить его внутри… Колочу ногами по кровати, но Даня будто сильнее звереет от моего сопротивления. Трётся о складки, заставляя глаза закатываться от острого как ток удовольствия. Ненавижу себя в этот момент! Никогда не прощу себя за эту слабость! Я не должна снова поддаваться ему! Это, ведь, он опоён возбудителем, а не я! В прошлый раз у меня, хотя бы, была причина для оправдания, но сейчас… я просто понимаю, что поймана им. Поймана не только физически, но и душевно. Я, чёрт возьми, хочу его несмотря ни на что! Даня двигает бёдрами, сильнее наваливаясь на меня. Поминает, не давая сопротивляться. От его жара и близости у меня начинает сильнее кружиться голова. Сжимаю ладони в кулаки так крепко, что ногти вонзаются в кожу. — Как же я мечтал трахнуть тебя, — его пьяный шёпот не даёт забыться. — Когда приходил к тебе по ночам, когда смотрел на тебя полуголую, спящую беззащитную… Я, ведь, мог делать это каждую ночь, Полина! Ты бы всё равно не прогнала, ты же течёшь от любого моего прикосновения… Похотливая младшая сестрёнка. Тебя ещё давно следовало наказать! Словно в доказательство своих слов он снова кусает моё плечо, а меня, как нарочно, простреливает током. Лоно сжимается и сладко пульсирует, ощущая головку его члена у самого входа. Его ладонь протискивается между моей грудью и матрасом. Пальцы сдавливают соски, выкручивают их, заставляя мои глаза закатываться от удовольствия. Ненависть только подстёгивает запредельное возбуждение. Кажется, будь у меня сейчас пистолет, я бы убила этого негодяя! Убила бы, лишь бы не быть послушной куклой в его жестоких руках! То, что он заставляет меня чувствовать эту дикость лишает воли! Его член трётся о меня, томительно медленно проникая глубже. Он будто наказывает за сопротивление. Меня уже трясёт от запредельного возбуждения. Складки растягиваются, и я не могу сдержаться, чтобы самой не насадиться на его стояк. — Ммм… — скулю под ним, задыхаясь от остроты момента. — Сучка… — он цедит сквозь зубы. — Хочешь, чтобы я выебал тебя, правда, Поля? Его бесстыжие слова странным образом распаляют моё возбуждение словно бензина в костёр подлили. По телу проходит резкий, почти болезненный импульс. Низ живота скручивает, и я зажмуриваюсь от остроты собственного желания. И почему этот мерзавец так сильно заводит меня?! Как бы не старалась, я ничего… совершенно ничего не могу с собой поделать! Отчаянно мотаю головой. Скриплю зубами, продолжая неконтролируемо сжимать стенки лона вокруг его члена. — Я знаю, чего ты хочешь. Хочешь, чтобы твой старший брат трахнул тебя как следует, правда? Чтобы наполнил твою дырку до отказа, расширил её под свой размер? Да ты не меньшая извращенка, чем я, Пончик! Я не могу не представлять, как он делает всё то, о чём сейчас говорит… Пронзает меня своим членом, резко двигается внутри, даря острое и слегка болезненное удовольствие… Окончательно обмякаю и перестаю сопротивляться. — Умница, сестрёнка! В этот момент он толкается в меня. Тело отзывается сумасшедшим электрическим импульсом. Я плотно обхватываю его, чувствуя стенками узор вздутых вен на его члене. Через кляп пробивается громкий стон. Я блаженно прикрываю глаза, пока брат разводит мои колени, несдержанно входит всё глубже, погружаясь до упора в одно резкое безжалостное движение. Пальцами одной руки он всё ещё держит меня за волосы, в то время как другой разводит колени. Он крепко сжимает меня в тисках своего тела и насаживает на себя, раскачиваясь мощными бёдрами. От ритмичных толчков низ живота скручивает спазмом. Нежные стеночки киски расширяются, принимая в себя горячий член. Раскаты электричества будто молнии в налитом влагой небе. Прорезывают реальность, выстреливают, прокатываясь по телу раскатами оглушающего грома. Мне хочется продолжать ненавидеть его за всё, что он сделал, но дикое, почти противоестественное удовольствие заставляет тело жить отдельной от мозга жизнью… Наши покрытые потом тела бьются друг об друга с громкими хлюпающими звуками. Даня смыкает зубы на моей шее, я выгибаю спину, приподнимая попку… Кажется, мы ненавидим друг друга, но при этом так остро, животно хотим! Между ног адово пекло! Каждый резкий толчок отдаётся внутри сладкими, но болезненными спазмами. В глубине зарождается это знакомое, сумасшедше-дразнящее ощущение, которое должно принести мне желанное избавление! Подаюсь попкой навстречу, подмахивая его толчкам. Клитор становится невыносимо чувствительным, и я трусь им о матрас… — Сука! — Даня хватает меня за плечи, насаживая на себя особенно глубоко. Тело теряет связь с реальностью. Меня коротит, конвульсивные сокращения сводят мышцы, и оргазм, мощный и безжалостный, заставляет стенки лона сжаться вокруг члена, ещё сильнее обостряя чувствительность! Я неконтролируемо дрожу, а Даня становится ещё твёрже и вскоре присоединяется ко мне в этой дикой и невыносимо сладкой агонии. Чувствую, как внутри выстреливает мощная струя спермы. Перед глазами всё плывёт, а тело становится ватным. Прикрываю глаза, продолжая бешено дрожать. Сильные руки переворачивают меня на спину. Вместе с его членом, лоно покидают густые потоки семени, но моё сознание сейчас настолько затуманено, что я почти ничего не соображаю. Пару минут мы просто дышим, ничего не говоря, но уже очень скоро он снова ложится на меня, подминая. С трудом приоткрываю один глаз. Веки кажутся невыносимо тяжёлыми… Даня выглядит ошалело. Он явно всё ещё пьян, смотрит на меня как маньяк. Но у меня… уже нет сил сопротивляться, поэтому, когда он снова утыкается в моё лоно всё таким же твёрдым членом, я только мычу, с трудом мотая головой. — Ты думала, что отделаешься так легко? — его пальцы сжимаются на моём подбородке. — Нет, мелочь. Это только начало! Глава 47 Даниил Шесть часов спустя Меня адски мутит. С минуту ворочаюсь в кровати, с трудом вспоминая, где я, кто я и с кем. В окно льётся яркий лунный свет. Подобно солнцу он освещает погружённый во тьму интерьер спальни, моё лицо, и… лицо лежащей рядом Полины. Как только вижу её рядом, тут же подскакиваю на месте. Я будто от наваждения очнулся. Пульс моментом разгоняется, гулко ударяя по рёбрам. Во рту становится сухо, а в голову ударяет неприятная тяжесть. Воспоминания рвутся наружу. Я… она… на этой кровати… Мать твою… что же я натворил?! Хватаюсь за волосы, неверяще мотая головой. Замираю сидя на простынях и не могу успокоить рваное дыхание. В груди болезненно ноет, пока я с ужасом смотрю в безмятежное лицо сестры. В волшебном лунном свете её кожа кажется бледнее и тоньше. Черты лица разглажены, дыхание спокойное, ровное… От воспоминаний о том, что я сделал с ней, к горлу подкатывает тошнота. Моментом трезвею. Хватаюсь за одеяло и откидываю его в сторону. Мне хочется сбежать отсюда. Спрятаться. Скрыться от правды. Содрать с себя кожу, что всё ещё хранит запах её сладкого тела. Живот сдавливает от болезненного спазма. Сгребаю с пола разбросанные шмотки и опрометью выбегаю из спальни. Спускаюсь вниз, в гостиную, и меня выворачивает в раковину. Ещё и ещё до тех пор, пока внутри не образуется отвратительная пустота. Открываю кран, и подставляю голову под ледяную воду. Сейчас я бы не прочь в ней утопиться, лишь бы забыть всё, что было прошлой ночью. Теперь уже я не могу найти себе оправдания. Я трахнул её. Трахнул несколько раз, прекрасно зная, кто мы друг другу. Она пыталась остановить меня, что-то кричала, но я просто заткнул ей рот кляпом и трахал до тех пор, пока мы оба не отключились. Если ту близость на вечеринке ещё можно было назвать роковой случайностью, то теперь… Это же полный пиздец! Как я буду жить с этим? Чувствовать себя отвратительным извращенцем, что сделал такое с собственной сестрой? Даже то, что Полина сама подтолкнула меня к этому не спасает положение. Я должен был устоять! Должен был задрочить себя до комы, если потребуется, но её не касаться! Что же теперь будет с ней? Что будет с нами? Отвращение к самому себе просто зашкаливает. Зачем я так нажрался вчера? Знал, ведь, что буду плохо себя контролировать! Знал… и хотел этого… Распрямляюсь и тупо смотрю в пустоту перед собой. Струи воды скатываются по спине и груди, оставляя после себя острые колья мурашек. Вчера я нарочно набухался до потери сознания, а потом вернулся домой со стояком, которым можно было забивать гвозди! Какая-то часть меня давно хотела, чтобы всё случилось именно так. Жёстко. Неконтролируемо. Дико. Ловлю в противоположном зеркале собственное отражение и шарахаюсь от него. Невыносимо видеть себя. Ведь я её почти изнасиловал… Довёл до состояния, когда она уже не могла отказать, и трахнул. Несколько раз подряд! Кончил в ней, запятнал её собой и своими извращёнными желаниями. Я… просто урод. Моральный урод, которому нельзя найти оправдание! Что же я сделал с ней… что сделал с нами… Вдруг после этого Полина залетит? По телу проходит болезненный спазм, и меня снова выворачивает. Не могу представить, что будет, если в ней начнёт расти мой ребёнок. Кажется, я уже заранее его ненавижу. Плод моего запретного, больного влечения. Ему не место в её теле! Меня трясёт от тяжести этого груза. Становится больно дышать. Я даже в зеркало смотреть на себя не могу! Нет… я не хочу быть в этом доме. Мне нужно уехать. Нужно быть от неё как можно дальше! Полощу рот и поспешно натягиваю джинсы и худи. Хлопаю себя по карманам, проверяя ключи, телефон… Выбегаю на улицу и сажусь в тачку. Обвожу глазами салон и замечаю наполовину пустую бутылку Джека Дениелса, которым я бухал вчера, сидя в машине перед домом… Тянусь к бутылке и смачно присасываюсь к горлышку. Огненная жидкость опаляет нутро, проваливается в живот, вызывая новый спазм. Снова ловлю своё отражение в зеркале и снова чувствую тошноту. Сука! Я себя ненавижу! Ненавижу за то, что натворил, но… всё равно какая-то животная часть меня хочет вернуться к ней. Вернуться в спальню и повторить всё то, что было накануне! Да что со мной не так?! Отчаянно бью по газам, быстро покидая территорию дома. Еду наугад, не стремясь попасть ни в какое конкретное место. Снова пью и чувствую, как изображение перед глазами начинает медленно размываться. Сбрасываю скорость проезжая по знакомой улице. Впереди байкерский бар, в котором мы с Соколовым не раз зависали. Замечаю его байк на парковке и спортивную тачку Герыча. Торможу. Видимо, наша компашка продолжает тусовку тут. Мне не хочется никого видеть. Но и одному быть тоже невыносимо. Бьюсь головой об руль, а потом допиваю оставшееся бухло. Тяжесть в груди, вроде, становится чуть легче, и я выхожу из тачки с трудом передвигая конечностями. Сейчас мне хочется одного — напиться так, чтобы хоть какое-то время ничего не помнить. Не чувствовать эту дикую, беспросветную бездну в душе, этот безобразный, пульсирующий сгусток эмоций. И… перестать видеть искажённое страстью лицо сестры. Её стоны всё ещё звучат в ушах эхом. «Я люблю тебя, Даня…» Я… тоже тебя люблю. И это станет нашим проклятием. Глава 48 Полина Сквозь густую пелену сна мне слышится звук шелестящих по асфальту шин. Тяжёлая голова реагирует не сразу, но, когда я приоткрываю глаза и отчётливо слышу проезжающую по двору машину, сон отпускает. Всё тело ноет. Кожа на ягодицах горит огнём. Я лежу на животе, повернув лицо к окну. Из него льётся прозрачный лунный свет. Створка приоткрыта, и в комнату задувает прохладный ветер. Я ужасно боюсь повернуться в сторону Дани. Боюсь увидеть его лицо. Боюсь, что он тоже не спит. Я… не знаю, смогу ли смотреть ему в глаза после произошедшего. Сперва я думала, что готова убить его. Хотела расцарапать его мерзкую пьяную рожу! Но потом… когда он начал трогать меня там, внизу… во мне словно что-то сломалось. Перещёлкнуло. Копившаяся внутри ненависть трансформировалась в неконтролируемому животную страсть. Мне всё ещё хотелось убить его… но одновременно хотелось, чтобы он не останавливался. Я кончила. Первый раз слишком быстро и бурно, чтобы суметь скрыть это. Стонала так громко, что, может, даже соседи слышали… Господи… какой позор! Это было так дико, сумасшедше остро. Я вся будто взорвалась и разлетелась на кусочки по всем просторам Вселенной. Его Вселенной. Потому что «брату» этого показалось мало. Он брал меня ещё и ещё. Грубо, жёстко. Словно наказывал за что-то… И каждый раз я думала, что больше не смогу… но каждый раз подчинялась его похоти и содрогалась в оргазме. Это было совершенно ненормально! Ведь невозможно ненавидеть и одновременно как дико желать человека?! То, что он сделал со мной было больше похоже на изнасилование, вот только… неужели жертвы насильников тоже могут испытывать удовольствие в процессе? Он обзывал меня, называл шлюхой и сучкой. И чем грубее Даниил себя вёл, тем отчаяннее я кончала под ним. Боже… наверное, я уже никогда не смогу отмыться от этого. Лежу не шевелясь, боюсь повернуться. Последний оргазм был таким сильным, что я, кажется, потеряла сознание. Перед этим меня накрыло дикими эмоциями. Я плакала и, сквозь слёзы, дрожала в его руках. Прижималась к нему, отдавала себя уже вполне осознано. Кажется… я даже сказала, что люблю его… Но сейчас понимаю, что это было неправильно. Нет. Эта одержимость просто болезнь. Это не любовь! Это что-то за гранью! Так не ведут себя здоровые люди… С нами явно что-то не так. Закусываю губы, и глубоко дышу, пытаясь взять себя в руки. Что он, вообще, за человек? Он же всё ещё думает, что я его сестра! Как он мог? Кажется, во время секса он так и называл меня: «сестрёнка». Жесть… это всё сплошная грязная и дикая жесть… Открываю глаза, окончательно просыпаясь. Я знаю, что мне предстоит посмотреть ему в глаза. Как бы там ни было, нам придётся поговорить… Вчера он был пьян, да ещё и под действием возбудителя, с которым я явно переборщила. В груди болезненно тянет. Будто к ней привязали тяжёлый камень и бросили меня в воду. Я ухожу всё глубже и глубже. Задыхаюсь, барахтаюсь, но никак не могу его сбросить. Мои игры, моя месть зашла слишком далеко. Нужно сказать ему. Мне нужно признаться… Делаю глубокий вдох и шепчу: — Даня… В ответ — тишина. Прислушиваюсь. Его дыхания не слышно… Тогда, набравшись смелости, я оборачиваюсь. В кровати никого нет. Сердце сжимается сильнее. Он что… ушёл? Просто свалил после всего, что было?! Стискиваю зубы, приподнимаясь в постели. Меня всю корёжит. Всё тело болит… Тянусь вниз за футболкой и натягиваю её на обнажённое тело. Между ног всё стянуто. Боже… кажется, вчера он ни в чём себе не отказывал. Иду в душ, чувствуя, как липнут друг к другу бёдра. Делаю воду настолько горячей, что с трудом могу терпеть. Встаю под струи и яростно тру себя мочалкой. Кожа быстро розовеет, а через десять минут начинает скрипеть. Я смываю с себя его сперму, потом повторяю процедуру. Ещё и ещё, до тех пор, пока на бёдрах не образуются ссадины. Душ смывает не только грязь. Быстрые струи уносят с собой и мои слёзы… Мне больно. Не только физически. Но и душевно. Каждый раз сталкиваясь с Даней я будто ступаю по острым осколкам своей прежней «я». Смелой, самодостаточной, весёлой… Господи, что же со мной стало? Как я могла позволить себе так сумасшедше влюбиться в него? В какой момент я отдала ему своё сердце? В какой момент он… разбил его? Стискиваю зубы, стараясь хоть на секунду абстрагироваться. Кто я для него? Игрушка? Запретный плод, в который он так долго не мог вонзить свои ненасытные зубы? Неужели он хотел меня только потому, что я была недоступна? Играл, дразнил… А теперь, когда получил желаемое, быстро потерял интерес, и… просто уехал? Я больше так не могу. Я не хочу думать и гадать. Я… должна спросить напрямую. Пусть я снова перешагну через гордость. Пусть это будет слабостью в его глазах. Но если я не скажу, меня просто разорвёт! Выключаю душ и обматываюсь полотенцем. Иду обратно в спальню и сажусь на смятые простыни. Тут всё пахнет им… Тут всё пахнет похотью. Я запуталась. Уже не знаю, что правильно, а что — нет. Опускаю лицо в ладони и тихо всхлипываю. Я сломлена. И больше так не могу. Я признаюсь ему. Вывалю всю как есть. Скажу, что мы не родные, скажу про свои чувства… И если он отвергнет меня — быть может, тогда я, наконец, протрезвею?! Резко встаю с кровати и выхожу из комнаты. Должно быть, он у себя? Вытирая с лица слёзы, тихо иду вверх по лестнице. Я слышала, как кто-то приехал. Быть может, это была мама? Надеюсь, она не встретиться мне на пути! Делаю последний шаг и открываю дверь его спальни. — Даня? — тихо зову, в темноте проходя к кровати. Дыхание сбивается, я ещё никогда в жизни не чувствовала себя такой уязвимой! Включаю ночник. Кровать застелена. Тут никого нет… Сердце неприятно колет. Где он? Густая кровь бьёт по барабанным перепонкам. Выглядываю в окно. Неверяще вглядываюсь в ночную пустоту. Его машины нет. Он уехал. Он снова бросил меня одну. Глава 49 Даниил — Ольшанский, здорова! Какими судьбами? — Гера встаёт с места, протягивая мне руку. Смотрю на него убийственным взглядом. Только сейчас, заметив его, я внезапно понимаю, откуда у Полины та отрава. Она взяла у Геры. Вот только хрен знает, что он попросил взамен. Он трогал её? Что он с ней сделал? Пустота внутри наполняется лютой злостью. Мне хочется ударить кого-нибудь. Мне хочется причинить боль. Хоть как-то выплеснуть яд, что отравляет изнутри. Моя душа медленно плавится под его действием, я будто теряю сам себя. Превращаюсь в обрубок своей прошлой личности… Гниющую гангрену, которую остаётся лишь ампутировать. Застываю возле стола своих приятелей, игнорируя протянутую руку капитана нашей команды. — Не в духе? — он усмехается, переводя всё в шутку. — Ладно, бросай кости. Гера садится обратно, а я опускаюсь рядом с хмурым Артёмом. Соколов смотрит в свой полупустой стакан, и не говорит мне ни слова. Помимо Геры и Арта за столом еще два парня из команды и три малознакомых размалёванных девчонки. — Пить будешь? — спрашивает Матвей, пододвигая мне бутылку текилы. Молча киваю и присасываюсь к горлу. Пью залпом, чувствуя, как алкоголь всё больше притупляет рецепторы. — Эй, дамам оставь! — кричит Гера, тиская на коленях одну из девчонок. Я не слушаю его и ничего не отвечаю. Продолжаю молча пить, глядя в пустоту перед собой. Все, кроме Артёма о чём-то болтают и веселятся, пританцовывая на месте под лёгкий рок. А я прилагаю все усилия, чтобы удержать внутри выпитое. Разъедающее внутренности ощущение вопреки ожиданиям становится всё сильнее. Прикрываю глаза. Начинается вертолёт, и меня снова мутит. Отвращение к самому себе становится просто невыносимым. Опускаю голову на сложенные на столе руки и смотрю на липкий пол бара, считая валяющийся под столом мусор. Даже после того случая в Лондоне, когда мать застала меня со своей лучшей подругой мне не было так херово. До этого момента я вообще, кажется, не испытывал угрызений совести. Просто переступал через тех, кому сделал больно без сожалений. Но сейчас… непривычные, жуткие эмоции обрушиваются на меня ураганом раскаяния. Вот только изменить я уже ничего не могу. Я сделал это с ней. Сделал с той, что должна была остаться чистой. Испачкал её, растоптал. Отравил своим пороком. Удушающая волна брезгливости к самому себе не даёт дышать. К глазам подступают слёзы, и я неловко вытираю их пальцами, стараясь, чтобы никто не заметил. Мне хочется вырвать своё сердце и выбросить его куда-нибудь очень далеко. Так далеко, чтобы больше никогда, сука, ничего не чувствовать! Блядь! Я даже дышать не могу! Мне просто хочется, чтобы всё закончилось… — Ты как, норм? — негромкий вопрос Арта пробивается сквозь пелену отчаяния. — Сбросил напряжение? Отворачиваюсь, незаметно вытирая лицо рукавом, а потом распрямляюсь. Лицо Артёма плывёт перед глазами. Рядом с ним лежит какой-то неприметный тёмный пакет. Видимо, он сегодня «работал». — Что там у тебя? — опускаю взгляд. — Да всё как обычно, — он вздыхает. — Ненавижу это дерьмо. — Так что там? — настойчиво спрашиваю. — Транки, кекс, азот, окси… — Артём вздыхает. — Грёбаная аптека. Друг внезапно осекается и смотрит на меня. — А ты зачем спрашиваешь? Тебе всё равно не дам. Ты, итак, уже в хлам упорот. — Просто интересно, — вру. — Ты же знаешь, я только бухаю, — через силу выдавливаю кислую улыбку, чтобы скрасить его подозрительность. Язык уже с трудом ворочается. Чисто физически, я в говно. Но только физически. Потому что в голове всё те же мысли. Всё те же воспоминания. И с каждой минутой, пока я в сознании, становится только хуже. — Вот и молодец, — Арт хлопает меня по плечу. — По какому поводу нажираешься? — А что, нужен повод? — кривлю губы. Я не хочу, чтобы сейчас мне лезли в душу. Никто. Даже Артём. Этот груз навсегда останется только со мной. Я буду нести его сам. Я и Полина. — Слушай, — быстро оглядываю стол. Все заняты своими делами. Гера сосётся с девчонкой, нагло шаря у неё под юбкой, парни бухают и не обращают на меня внимания. — Сходи принеси ещё выпить, м? А то я сам, боюсь, не дойду. — А тебе не хватит? — он оценивающе смотрит в мои невменяемые глаза. — Ты что полиция нравов? — огрызаюсь. — Ну ладно, как знаешь, — Арт встаёт, оставляя пакет на месте. — Сейчас вернусь. Пока друг отправляется к стойке бара, за которой уже скопилась небольшая очередь, а я быстро лезу в его пакет. Наугад беру пару свертков и закрываю его, делая как было. Потом встаю и иду в туалет. Ноги уже с трудом держат тело. Перед глазами плывёт. Наталкиваюсь на какого-то мужика в кожанке, и он хмуро цедит: — Смотри, куда прёшь! Я лишь киваю, и продолжаю идти, наталкиваясь на стены. В одной из кабинок пусто. Запираюсь в ней и вынимаю свёрток. Беру две таблетки и пихаю их в рот. Проглатываю и возвращаюсь к раковине, чтобы запить. Снова ловлю собственное отражение в зеркале. Меня дико ведёт. Тело колотит от ненависти и отвращения. Размахиваюсь и заряжаю по зеркалу. — Чтобы ты сдох, сука! — рычу, чувствуя, как в кожу впиваются осколки битого стекла. Изображение трескается, а на костяшках выступает кровь. В следующий момент меня ведёт в сторону. По телу разливается приятное онемение. Пока просто адреналин, ничего особенного… Выхожу из уборной, направляясь обратно к столу. Арт уже сидит на своём месте, перед ним полная бутылка текилы. Друг разливает её по стопкам и двигает одну мне. Машинально опрокидываю её в себя, чувствуя, как приятно покалывают кончики пальцев. Да где же этот ебучий эффект? Мне просто нужно отключиться. Мне нужно выключить эту зудящую боль хоть на минуту! — Даня? — над головой раздаётся знакомый голос. Я слышу его, но будто из-под тощи воды. Артём пихает меня в бок, потом шлёпает по лицу. Выныриваю в реальность, медленно оборачиваясь. — Дань, тебе что, плохо? Взгляд ползёт еле-еле. Сперва я вижу короткое красное платье. Но не целиком, а словно выхватываю его яркими вспышками. Помещение расплывается. Я слышу смех, потом снова голос… и прикосновение к плечу. — Даня, познакомишь меня со своими друзьями? — настойчиво спрашивает… Вика? Это же Вика, моя мачеха? Или мне чудится? Не дождавшись ответа, она садится рядом со мной и о чём-то говорит с Артёмом. Его ладонь ложится мне на колено. Твою мать… меня накрывает. Зажмуриваюсь. Перед глазами прыгают яркие солнечные блики. —… да, я его мачеха, мама Полины, — слышу её голос и почему-то губы сами собой расплываются в улыбке. Снова силюсь открыть глаза. Полина… Её лицо встаёт передо мной словно наяву. Тянусь вперёд и касаюсь пальцами светлых шелковистых волос. Ммм… какие же они мягкие на ощупь… — Дань, ты чего, — чей-то голос мешает приятному видению. Потом уже чуть тише, на ухо: — Ну не здесь же, тут твои друзья… Друзья… Да, не здесь. Не при них, Полина… Меня поднимают на ноги. Тело кажется мягким и приятно горячим. Мне так хорошо. Чувствую, будто очутился на залитом солнцем пляже в Брайтоне. Помню, как в детстве мать отправляла меня туда летом… — Я ему помогу, — доносится до моего слуха приглушённый голос. — Посади его в мою машину, Артём. Да, вот так. Дверь захлопывается, а я растекаюсь по сидению. Прикрываю глаза и… улетаю куда-то очень далеко. Конец первой части