Кит услышал, как они возятся на кухне. В эту худшую в его жизни ночь он остался в спальне родителей и беспокойно ворочался в кресле, присматривая за матерью и молясь за нее. Лора и Беверли спали по обе стороны от нее, а Эйнсли — в спальне наверху.

Он вышел из темной комнаты и направился на кухню. Было почти семь часов утра субботы, 21 августа, — второго худшего дня в его жизни. Кит, устроившись за столом с Гейджем и Джином, пил кофе и проглядывал заголовки, но читать об этом не хотел. Он знал, что там написано. Рядом с кофейной чашкой Джина лежал желтый блокнот, и наконец до него дошла очередь.

— У тебя есть неотложные дела, — напомнил Джин.

— Лучше пристрели меня, — пробормотал Кит.

— Извини.

Гейдж перечислил самое срочное. Встреча с отцом Норрисом из церкви Святого Михаила; жуткий разговор в похоронном бюро по поводу приготовлений; не менее двух десятков телефонных звонков важным людям, в том числе судьям, политикам и бывшему губернатору Биллу Уоллеру; встреча с ФБР и полицией штата по поводу последних новостей о взрыве; подготовка заявления для прессы; кроме того, следовало решить вопрос, как забрать Тима из аэропорта в Новом Орлеане.

— Достаточно, — сказал Кит, потягивая кофе, вкуса которого не чувствовал, и глядя в окно.

На кухню вошла Лора и с отрешенным видом молча села за стол. Глаза у нее были опухшими и красными, будто она не спала несколько дней.

— Как мама? — спросил Кит.

— Принимает душ, — ответила она.

После тяжелой затянувшейся паузы Джин предложил:

— Ребята, вы, наверное, голодны. Что, если мне пойти и что-нибудь раздобыть?

— Я не голоден, — отмахнулся Кит.

— Где сейчас папа? — спросила Лора.

— Он в больнице, в морге, — ответил Гейдж.

— Я хочу его увидеть.

Гейдж и Джин переглянулись.

— Вряд ли это возможно, — сказал Кит. — Полицейские считают, этого лучше не делать. После вскрытия похороны пройдут в закрытом гробу.

Она прикусила губу и вытерла глаза.

— Позавтракать все-таки следует, — произнес Кит, обращаясь к Джину. — Нам нужно принять душ, одеться и поговорить о приеме гостей.

— Я не хочу никого видеть, — вздохнула Лора.

— Я тоже, но у нас нет выбора. Я поговорю с мамой. Мы не можем сидеть и плакать весь день.

— Именно так я и собираюсь поступить, Кит, и тебе тоже нужно поплакать. Не надо геройствовать.

— Не волнуйся за меня.

Генри Тейлору, тому самому «человеку без имени», было ужасно неловко и стыдно, когда он справлял нужду в подкладное судно, а санитар его потом вытирал. Раздробленная левая голень по-прежнему пульсировала от боли, но он все еще был полон решимости при первой же возможности встать с постели и сбежать. Когда он пожаловался на дискомфорт, медсестра ввела ему в капельницу большую дозу какого-то препарата, и он провалился в небытие. Проснувшись, увидел перед собой личико очень хорошенькой медсестры, желавшей задать ему несколько вопросов. Он притворился, что остается в полузабытьи, и попросил телефонный справочник. Вернувшись через час, она принесла ему немного шоколадного мороженого и даже пыталась флиртовать. Она объяснила, что администратор больницы требовал от нее узнать основные данные о пациенте, чтобы они могли правильно выставить ему счет.

Он сказал:

— Меня зовут Алан Тейлор, Пятое шоссе, Некейз, штат Миссисипи, это в округе Хэнкок. Ты знаешь это место?

— Боюсь, что нет, — довольно сухо ответила медсестра, все записав.

Из телефонного справочника Тейлор узнал, что вокруг Некейза живет много Тейлоров, и решил прикинуться одним из них. Сотрясение мозга по-прежнему вызывало у него головокружение, а лекарства не помогали, но все-таки к нему вернулась способность мыслить с определенной ясностью. Его вот-вот могли арестовать за убийство окружного прокурора, а потому необходимо унести ноги из города как можно скорее.

Через час в палату вошли два полицейских из Билокси, отчего он пришел в ужас. Один остался у двери, как бы охраняя ее. Другой, приблизившись к краю его кровати, с широкой улыбкой спросил:

— Ну, как ваши дела, мистер Тейлор?

— Думаю, хорошо, но мне правда пора выписываться.

— Конечно, нет проблем, как только разрешат врачи, сразу и уйдете. А из каких вы краев?

— Некейз, округ Хэнкок.

— Тогда понятно. У здания суда стоит брошенный пикап «Додж», номера округа Хэнкок. Может, это ваш?

Генри оказался перед чертовски трудным выбором. Если он скажет, что пикап принадлежит ему, то копы поймут, что он украл номерные знаки. Однако сегодня суббота, здание суда закрыто, и, скорее всего, о краже номеров они не узнают раньше понедельника. Скорее всего. А если он скажет, что пикап не его, то пикап увезут на эвакуаторе, конфискуют, да мало ли что еще. А машина была его единственным шансом вырваться на свободу. Будучи уроженцем Теннесси, он считал полицейских Миссисипи весьма недалекими, к тому же у него не осталось выбора.