Николая опять схватил кашель, после которого, он, будучи не в силах говорить, просто замотал головой. Поднял руку вверх, прося погодить.

– Нет, Кху, Кхе, конечно, нет. Но догадывался, что они проводят какие-то ужасные эксперименты. Видел, что Алексей Владимирович ходит мрачный как ночь, отказывается выходить из клетки, его Евстафий долго голодом пытал. Но вот какие именно делишки у них Кхе, Кху, я не знал. Для меня такое увидеть тоже удар, как и для тебя. Кха. Кхе. Прошу тебя, Женя, не трогай доктора, я не пытаюсь его оправдать или снизить его вину, но ты не был на нашем месте. Кхе, Кху.

– На хрена такое делать с людьми?! – Женя указал на клетушки рукой.

Николай хмуро посмотрел на напарника.

– А ты не догадался? Это его гарем. Кхе.Кха. Этих женщин он покалечил, чтобы они не могли сопротивляться ему, не могли убежать, не могли говорить с ним. Кху. Кха. Но, Жень, ты же разумный парень, доктор, он… – Николай не успел договорить.

– Да пошёл ты! – Женя вышел из спальни в коридор, дабы направится вниз, чтобы поговорить с профессором по душам, но его взгляд остановился на двери в кабинет.

Что может скрывать кабинет, если такие страшные тайны хранит спальня? Что ещё он узнает, зайдя в самое секретное место в этом здании? Ноги сами повели его к двери в кабинет. Ключ нашёлся быстро, два оборота и замок щёлкнул, он потянул ручку двери вниз и открыл её.

Сильный удар в грудь отбросил Женю назад, в сторону открытой двери в спальню. Автомат, который он держал в одной руке, отлетел в сторону лестницы. Удар был столь неожиданным, что Женя даже не успел испугаться, а защитный костюм полностью поглотил его разрушительную силу. Зато Женя успел осознать, что его бурные эмоции, сыграли с ним злую шутку, он совсем забыл об осторожности. Из кабинета, куда он так хотел попасть, в коридор медленно вышла высокая каннибалка. То, что это именно мезотермик, говорило её восковое лицо. Остальное: одежда, походка - никак не выдавали её перевоплощённого состояния. Ухоженные золотистые волосы спадали ниже плеч, чистое лицо, с немного выпирающей вперёд нижней челюстью, новое чёрное вечернее платье на плечах. Видно было, что Евстафий специально подобрал этот шикарный и сексуальный наряд для этой каннибалки. Всё это говорило, что это не простой мезотермик, можно сказать, что перед Женей, как он их называет, стоит разумная тварь. А херово то, что у этой твари в руках здоровенный топор с жёлтой ручкой и чёрным лезвием. Такой топор защитный костюм если и выдержит, то владельцу внутри него, мало не покажется.

Крутиться по полу, стараясь уйти от удара, попытаться встать на ноги, когда следующий удар пригвоздит тебя к полу обратно или попробовать достать отлетевший в сторону автомат - все было бесполезно. Каннибалка, как заправский дровосек, подняла над собой топор. Осталось лишь поднять руки и попытаться отбить лезвие топора в сторону, чтобы оно не угодило в шлем, особенно в его лицевую часть.

Три оглушительных хлопка, раздавшиеся позади, заставили, длинную жердь сложиться, словно верёвку, и найти успокоение у ног Жени, растянувшись при этом далеко не сексуально - смерть всегда отвратительна.

– Ты как? Кху, Кхе. – спросил Николай, держа автомат наготове.

Он прошёл мимо Жени и исчез в дверях секретного кабинета.

– Нормально, – ответил Женя сам себе, встал, поднял автомат и зашёл вслед Николаю.

Этот кабинет отличался от находящегося внизу на втором этаже прежде всего своим размером - он был на удивление скромным. Тут находился небольшой стол, простое кресло, множество шкафов с полочками. Всё выглядело неприхотливо, без пафоса и желания выделиться. Видно было, что здесь рабочее пространство.

Главной достопримечательностью в этом кабинете была карта на всю стену. Чтобы понять, насколько она огромная, необходимо было её увидеть или знать размеры бывшего класса для курсантов. А размеры стены были следующими: четыре метра в высоту и пятнадцать метров в длину, вот такая карта висела в данном кабинете. Верней это была даже не карта, это были фотографии со спутника, на которых были отмечены дороги, названия улиц, номера домов и зданий. Состояла она из множества фотографий поменьше, которые были с тщательностью и любовью склеены друг с другом и повешены на стену. Карта действительно была чёрно-белая, но настолько подробная, что её можно было сравнить, а может это и была она со спутниковой Гугл картой. На ней имелся весь город Саратов, город Энгельс по другую сторону Волги и пригороды этих городов.

Как и рассказывал Алексей Владимирович, вся карта была помечена жирным маркером красными и синими точками, под которыми имелись надписи красивым каллиграфическим почерком, сделанные простым карандашом. Их было много, не десятки и даже не сотни, гораздо больше. Многие из них были перечёркнуты, но тех, которые оставались нетронутыми, было куда гораздо больше.

На несколько минут Николай и Женя растворились в карте, ища дома своих родных, близких, друзей. Останавливаясь на точках, где располагаются военные части, полицейские отделы, читая информацию под ними. Женя, к своему удивлению, обнаружил, что возле него, буквально в двух кварталах от его дома, выжила целая семья из пяти человек, а всего в его районе живых аж восемнадцать человек. Синие и красные точки заколдовывали, надписи под ними буквально пьянили своей информацией.

Николай даже перестал кашлять, настолько сосредоточенно читал текст с краю карты.

– В Синеньких двое мужчин организовали базу, там военная техника, оружия полно. Судя по написанному к ним уже одиннадцать человек, подтянулось. Как я понял, у них там и хозяйство путёвое, целый свинокомплекс с птицефабрикой себе захапали, – ожил Николай.

Женя отвлёкся от карты.

— Это где такие Синенькие?

– Кхе. Это далеко от Саратова. В восьмидесяти километрах. На этой карте не найдёшь. Но Евстафий, смотрю, по краям карты сделал надписи, со стрелками направления. Кху.Кхе. Судя по ним в области людей дохера, – ответил Николай.