— Лезь под душ, — утешает Дед, старший механик буксира. — Мойся, а остальное как-нибудь уладим.

Очень милый человек. Ни сединки в голове, молодец молодцом, а «дед». Но коммунаровский Дед всем дедам дед: поговоришь с ним часок, а кажется — уже десятка три лет дружишь.

Вволю понежив свое грешное тело, вылезаю из душевой, а Дед уже тут как тут:

— Разденем чифа!

— ?!

— Другого выхода нет. Вся команда тебе по плечо, а капитан как раз одного роста. — Дед вздыхает. Он тоже едва до плеча мне. — Главное что? Главное, чтобы брюки коротки не были! Оставим капитану рубашечку и «удавку», галстучек то есть. Пусть стоит в рубке, приветствует зарубежных друзей и улыбается им в окошко. Норвежцы не догадаются, что он в трусиках и шлепанцах. Ты не думай! Он и не собирался на берег сходить. Все будет о’кэй!

Отправляемся «раздевать» капитана. Он действительно одного со мной роста — чернобровый украинец с Азовского моря. На предложение наше только улыбается. Потом говорит:

— Ступайте в мою каюту. Что в шкафу найдете — ваше! Ясно? Шагом марш!

Красота! Черные выходные туфли — словно на мою ногу сделаны, брюки черного сукна, морские — точно на меня сшиты, модный новенький плащ как по заказу. Только китель с. шевронами и капитанскую фуражку не решаюсь надеть, хотя Дед и уговаривает.

Когда мы входим в Конгс-фьорд, солнце уже на востоке. День ясный, солнечный, как тогда в первое мое посещение Магдалины. В конце фиорда сияет величественный ледник. Справа — купола станции и дома поселка Ню-Олесунн. У причала — огромный белый туристский лайнер «Регина Марис». Эта «Королева моря» постоит здесь еще несколько часов, а потом поплывет дальше, может, на поиски других островов. На набережной вьются на флагштоках под свежим ветерком флаги СССР и Норвегии.

— Дружба! Дружба! — машет нам рукой парень с «Регины Марис», потом повторяет эти слова по-английски и по-немецки. Корабль-то немецкий.

От телеметрической станции к порту катит автомобиль — встречать. Светловолосый, русобородый норвежец в очках — господин Эйнар Эндеруд, метров двух ростом и с мягкой, приветливой улыбкой. Он уже у трапа. Любезно приветствует прибывших в гости советских друзей. А нас целый взвод.

С чего же начать рассказ о Ню-Олесунне?

Очень многое волнует меня на этом берегу, очень многое вызывает воспоминания. Хотя я впервые здесь, но будто вернулся на землю детства, в мир тех героев, которые близки были мне, литовскому мальчишке, еще лет тридцать пять назад.

Амундсен, Нобиле, Бэрд — не они ли идут навстречу по каменистой тропе, чтобы рассказать о своих походах?.. Ведь именно отсюда отправлялись эти люди на завоевание Северного полюса. И каждый из них стал героем человечества.

Роальд Амундсен, человек, побывавший на обоих полюсах Земли, сподвижник великого Фритьофа Нансена, поднялся в мае 1926 года на дирижабле «Норге» из Ню-Олесунна, пролетел над полюсом и опустился на Аляске. Спустя два года он снова летит в Ню-Олесунн, чтобы организовать поиски пропавшей экспедиции Нобиле. Вылетел из Тромсе на французском гидроплане, но не долетел до Шпицбергена… Не долетел… Предполагают, что на гидроплане возник пожар и он упал в море в районе острова Медвежий.

А Бэрд, американский летчик, перед самым стартом Амундсена в двадцать шестом году, тоже отсюда, из Ню-Олесунна, поднялся в воздух на спортивном самолете, достиг полюса и счастливо вернулся обратно. Правда, поговаривают, что не долетел Бэрд, покрутился над льдами — и назад. Все могло быть…

С этого же берега ушел в небо дирижабль Умберто Нобиле. Весь мир был взволнован, когда пропала его экспедиция. Норвегия, Советский Союз, Франция, Финляндия, Швеция послали на поиски итальянцев свои корабли и самолеты, самых лучших, самых опытных полярников. Сколько подвигов совершили они! Наконец советские летчики с ледокола «Красин» отыскали оставшихся в живых членов экспедиции Нобиле и спасли их. Все это уже история. По-разному оценивали и личность самого итальянского графа, и цели организации экспедиции, закончившейся столь печально. Мне судить трудно, но полагаю, что известный наш полярник Эрнст Кренкель, довольно близко знавший Умберто Нобиле, правдиво написал о нем в своих воспоминаниях как о человеке трагической судьбы.

Если довелось читателю видеть фильм «Красная палатка», тоже, между прочим, объективно оценивающий личность руководителя итальянской экспедиции, то он должен был запомнить название «Кинг-бей», которое часто звучит в кинокартине. «Кинг-бей» английское наименование того же самого Конгс-фьорда.

На берегу фиорда стоит Ню-Олесунн — бывший поселок шахтеров. Нз-за аварий на шахтах добыча угля ныне прекращена, шахты закрыты. Законсервированы. В поселке много пустых домов. Однако домики эти поддерживаются в таком порядке, что кажется, хозяева выехали на денек погулять.

Живет сегодня в Ню-Олесунне лишь персонал станции; кинолог, изучающий упряжных собак; почтовый служащий и еще несколько человек. Если вы будете отправлять отсюда письмо, на нем поставят специальный штамп с точным указанием географической широты места — 78°55?32? — самая северная почта Европы.

В сопровождении господина Эндеруда отправляемся к памятникам Ню-Олесунна. Они рядом с поселком, на каменистом берегу Конгс-фьорда.

Памятник китобоям, которых похоронило море… А неподалеку, как и сорок пять лет назад, стоит среди пустого поля ажурная металлическая башенка для швартовки дирижаблей. Отсюда стартовали и «Норге», и «Италия» Умберто Нобиле. Поблизости памятник погибшим участникам его экспедиции. В основании монумента скрепленные тонкой металлической решеткой камни, привезенные из тех провинций Италии, откуда погибшие были родом. Семь имен. Над ними семь легких металлических крестов. Рядом мемориальная доска в память великого героя Севера Роальда Амундсена.