Чиркей считался мирным, но с условием, чтобы в него не вступали ничьи войска. В результате аул сделался важным посредником между непокорными горами и равниной, находившейся под контролем царских войск. Торговля с обществами, приверженными Шамилю, была запрещена, но через посредничество Чиркея они получали соль и другие необходимые товары. Особенно важным было то, что овечьи стада горных аулов паслись зимой на равнинах под видом чиркеевских.

– Чиркей Шамилю не слуга, – заверял Джамал, но при этом помогал имаму чем только мог.

Когда Шамиль в сопровождении Юнуса и Султанбека подъезжал к пороховому заводу, раздался взрыв. Все вокруг заволокло едким дымом. Потом из сизого тумана выбежали три лошади, за которыми гнались их хозяева. В ауле заголосили женщины, а к заводу начали сбегаться люди.

Дым постепенно рассеивался. Двинувшиеся вперед всадники увидели, что механизмы исправно делали свое дело, в ступах растирались составные части пороха, а в дальнем углу вокруг груды искореженного металла стояли обескураженные горцы.

– Имам! – растерянно сказал Мухтар, заведовавший пороховыми делами.

– Скажи этому сумасшедшему, чтобы оставил нас в покое!

Он показывал на седобородого старика, колдовавшего над дымящимся железом. Магомед был неугомонным изобретателем, мечтавшим сделать настоящую пушку. Меди, чтобы отлить ее, у него не было. Тогда Магомед придумал выковывать пушки кузнечным способом из железных полос, а затем обшивать их буйволиной кожей и стягивать обручами. Шамиль запретил ему эти опасные опыты, но он надеялся убедить имама этим последним испытанием. И конструкция снова не выдержала.

– Магомед! – позвал его Шамиль.

– Разве не просил я тебя оставить свои выдумки?

– У меня почти получилось! – оправдывался перепачканный копотью Магомед.

– Говорил я ему, чтобы не клал так много пороху, – говорил Мухтар.

– Хотя пушка, правду сказать, была красивая.

– Без хорошего заряда ядро не полетит, – спорил Магомед.

– Просто у тебя порох неправильный. Дыму много, а толку мало. Вот и разорвало пушку.

– На мой порох еще никто не жаловался, – не соглашался Мухтар.

– Серы мало кладете, – гнул свое Магомед.

– Достаточно, – кипел Мухтар.

– А пушка испортилась потому, что ствол плохо сварили!

Шамиль решил положить конец этой перепалке и вернулся к неудачному испытанию. Ему не хотелось обижать старика. В конце концов он рисковал жизнью ради общего дела. Но Шамиль все же сказал:

– Оставь это, ради Аллаха. И жизнь свою сохранишь, и русские не будут над нами смеяться.

– Лучше отруби мне голову, – ответил Магомед.

– Зачем мне голова, которая не может придумать несчастную пушку?

– Лучше вместе попробуйте сделать наш порох лучше фабричного, – посоветовал Шамиль.

– Порох пусть они сами делают, – упрямился Магомед.

– А у меня будет пушка, имам!

Он омыл лицо водой, сделал пару глотков и, махнув рукой, пошел со двора.

– Не обижайся, отец! – добродушно крикнул ему вслед Шамиль.

– Я не вернусь, – ответил Магомед.

– Без пушки не вернусь!

Шамиль желал иметь орудия не меньше Магомеда. Вот и людей отправили учиться этому ремеслу. А пока оставалось надеяться, что удастся отбить пушки в боях.

Люди, убедившись, что никто не погиб, начали расходиться, толкуя об опасностях военных ремесел и рассуждая о том, не слишком ли близко от села поставили пороховой завод. Да еще этот неугомонный Магомед лезет со своими кожаными пушками.

Тем временем лошади были пойманы и возвращены.

– Берите скорее, – указал Мухтар мюридам на мешки с готовым порохом, – пока другие не забрали.

Мюриды, а это были люди, присланные с Ахульго, принялись навьючивать лошадей.

– Как идут дела? – спросил их Шамиль.

– Не так быстро, как хочет Сурхай, и не так медленно, как бы хотелось нашим врагам, – ответил мюрид.

– Что уже построили?

– Сурхай не велел говорить, – ответил мюрид.

– Даже мне? – удивился Шамиль.

– Тут есть и другие люди, – сказал мюрид.

– Я поеду с вами, – объявил Шамиль.

– Воля твоя, – кивнул мюрид, снимая с себя ответственность.

– А я делаю, как наиб велел.

– Правильно делаешь, – согласился Шамиль.

– Тайное должно оставаться тайным.