Я уже решила, что разговор наш на этом завершится, когда он остановился в очередной раз и начал говорить тихим, спокойным голосом:

— Я тебе категорически запрещаю…

Я подняла брови, удивленная такой фигурой речи и таким тоном. Неужели сейчас еще одну сторону характера своего Бродяги узнаю?

Но у него, похоже, на этой фразе нормальные слова вместе с терпением и закончились, потому что дальше он внезапно побагровел и рявкнул:

— Ляля! Ты совсем рехнулась! Совсем! Прийти к Аньке и просить ее вернуться к Хазару! Да до этого даже мы с Казом не додумались!

— Потому что вы мужчины, — ввернула я, пожав плечами, — вы не смотрите в корень…

— А ты прямо смотришь!

— Ну… Получается, что так…

— Котенок, — Бродяга неожиданно опустился передо мной на колени, как совсем недавно, в доме у Ани, взял мои ладони в свои, посмотрел в глаза, — Ты понимаешь, что Хазар, если узнает… Черт… Мне даже страшно представить…

— Он не зверь же, — спокойно ответила я, — это вы из него монстра делаете все время.

Бродяга посмотрел на меня так, словно только-только впервые увидел…

Затем поднялся и вышел из комнаты. Молча.

А я осталась сидеть и смотреть на проем двери, в котором он скрылся.

И загадывать: вернется? Нет?

Совесть меня не мучила, абсолютно. Конечно, я понимала, что поступила рискованно, придя к неприкосновенной женщине Хазара. Но это был мой шанс на нормальную жизнь. И я не жалела, что его использовала.

Бродяга вернулся через десять минут.

Сел опять у моих ног, заглянул в глаза и сказал:

— Больше никаких сюрпризов, котенок. Если тебе в голову приходит идея, рассказываешь ее мне. Поняла?

Я кивнула. Конечно, поняла. Никаких сюрпризов…

— И в ноут мой не лезь.

Я опять кивнула, но затем, вспомнив кое-что, торопливо сказала:

— Хорошо, конечно… Но вот только знаешь, там у вас по срокам немного не проходит…

— Ляля!

— Ну, а что Ляля? Я просто обратила внимание… Значит, и проверка обратит. Оно же в глаза бросается. Вы бы хоть чуть-чуть в сопроводительные смотрели…

— Ляля!

Я замолчала, преданно глядя на него. И не моргая, кажется.

И Бродяга сдался:

— Ладно, пошли, покажешь… Но только в последний раз!

— Да-да…

После нашего разговора прошел месяц, и без преувеличения могу сказать, что это был один из самых счастливых, самых спокойных месяцев в моей жизни.

Бродяга ходил довольный, на работе у него все наладилось, он даже обмолвился как-то, что Хазар стал вменяемый… А если главный босс вернулся в разум, то и все остальные выдохнули.

Конечно, это вряд ли было следствием моей беседы с Аней, я тут иллюзий не питала, но почему-то думалось, что, может, хотя бы маленький процент от моей инициативы был на пользу и заставил Аню задуматься и проявить хоть немного гибкости.

Я успокоилась тоже, отрешилась от чужих проблем и занялась своими заботами. Поиск гинеколога, анализы и прочие веселые моменты беременной жизни, о которых я понятия не имела, закружили, поглотили с головой.

Гинеколога нашла по отзывам, самую лучшую в городе, работавшую в нашем медгородке, объединявшем в себе несколько больниц. В том числе и детскую многопрофильную, где, как выяснилось, работала Аня.

Я ее саму больше не видела за этот месяц, а вот Ваньку один раз на улице встретила. Мы даже поболтали немного, он был веселый, улыбчивый и абсолютно довольный жизнью. Рассказал, что сейчас живет с Аней, что она — его опекун, что Тагир встречается с ним в оговоренное время, и все хорошо.

Я смотрела на него и радовалась, совершенно искренне радовалась за него и Аню. Выходит, непрогибаемого Хазара удалось прогнуть…

История, похоже, не то, чтоб заканчивалась, но встала на паузу. За всеми этими хлопотами я как-то и сама успокоилась, полностью вычеркнув из жизни прошлое. Тем более, что Бродяга сделал мне новые документы, по которым мы с ним теперь были женаты, и я была не Ляля Азимова, а Ляля Кропоткинская. Да, у моего Бродяги не только имя было интересное, но и фамилия. Мне ужасно нравилось все, кстати. И мое новое имя, и моя новая жизнь.

Я больше не просыпалась по ночам с криком, не видела во сне мертвого отца и Алю, не ощущала вкуса крови на губах.

Моя прошлая жизнь все чаще казалась дурным сном, нереальностью.

Словно я родилась в тот момент, когда встретила своего Бродягу.

В новой жизни у меня был дом, любимый мужчина, ребенок под сердцем… И все краски мира в глазах.

Казалось, ничего не могло нарушить эту гармонию…

И вот надо же мне было прийти на плановый осмотр к гинекологу ровно в тот момент, когда там появилась Аня, и узнать то, чего совершенно не нужно знать!