Такую возможность я упускать не собиралась. Кроме того, договор содержал стандартные условия, никакой кабалы и мошеннических пунктов там не было, уж я-то знаю.

Договор был подписан, и лорд Клейтон с довольным видом передал мне мой экземпляр, свой убрал в чемодан.

– Срок на увольнение и сбор вещей – одни сутки, – сказал он. – Я купил билеты на поезд в Нокс. Жду вас завтра на вокзале в девять утра. Не опаздывайте, – для приличия он сделал пару глотков принесенного ароматного кофе и покинул Эрвен-плейс.

Как-то поспешно все это.

После его ухода я раскрыла свой экземпляр договора и углубилась в чтение. Размер моего жалованья превышал мой сегодняшний доход в три раза. За каждое выигранное дело дополнительно выплачивалось вознаграждение в размере двух фунтов золота.

Внутренний голос вопил, что для простушки из Стоунвилля предложение о работе в «Фемиде» слишком большая честь. Впрочем, я постаралась поскорее избавиться от неприятных мыслей.

Итак, у меня оставались сутки, чтобы завершить все дела в Стоунвилле, и я знала, как распределю время. Во-первых, я уволилась, что не составило особого труда, ибо мы с Леммом имели разные взгляды на работу защитника. Во-вторых, как и всякий оперившийся воробышек, я отправилась за благословением к отцу.

Наш старый дом на окраине Стоунвилля, где жил господин Хоткинс, уже давно вызывал серьезные опасения. Стоит ли говорить о том, что, если ветер дунул бы чуть сильнее положенного, то дом улетел бы к чертовой матери? Мой отец поговаривал, что его крыльцо уже второй десяток лет грозит провалиться в преисподнюю под его ногами. После смерти матери, он покинул службу и нанялся в местную газету, а его жилище стало напоминать логово махрового холостяка.

Отец приготовил ужин, открыл бутылочку крепкого вина.

Сидя за столом, я раздумывала над тем, как сказать ему, что собираюсь покорять Нокс. Тут нельзя было колебаться, надо сразу: «Я еду в Нокс». Безапелляционно.

– Что-то случилось? – спросил отец.

И после этого вопроса, мое: «Я еду в Нокс» казалось вполне естественным, но я сказала:

– Да нет, так… просто.

– Угу, – промычал отец, – так просто тебя не дождешься. Говори уже.

Прямолинейность – отличительная черта всех Хоткинс.

– Мне нужно уехать. Надолго. На год, как минимум.

– Угу, – снова мычание.

Мы минут пять ковырялись в тарелках. Я ждала вопросов, зная, что любопытство его сморит.

– Куда?

– В Нокс. Пригласили. На работу.

Отец сделал пару глотков вина и откинулся на стуле, сложив на груди руки. Ну вот, началось.

– Рассказывай, Джейн.

Я чувствовала себя паршивой овцой в стаде. Все дети, как дети, а моему отцу досталась сумасшедшая дочь: нехозяйственная, непрактичная, не жаждущая заарканить ярмом брака какого-нибудь бедолагу и нарожать ему с десяток детей. Карьера – это все, что мне было нужно для счастья. Я мечтала о собственной конторе в Ноксе, так называемой «Конторе Д. Хоткинс». Мечтала, чтобы мое имя гремело на всю Вергилию.

– Готовлю план завоевания мира. Решила начать с Нокса, – улыбнулась я, – а если серьезно, меня позвал Джозеф Клейтон в «Фемиду».

Отец никогда ничему не удивлялся. Пожалуй, если бы я сказала, что король Вергилии позвал меня замуж и завтра у меня коронация, отец пожал бы плечами.

– Уверена, что это не обман?

Ох, этого я и боялась. Голос разума в лице отца уже начал свою кропотливую работу.

– Я прочитала договор. Два раза. Если Клейтон не написал пару условий невидимыми чернилами, то бояться мне нечего.

– А дела? Какие дела тебе поручат?

– Также как и везде. Выбирать не придется. Что дадут.

– Когда уезжаешь?

– Завтра.

Чуть позже мы с отцом вышли во двор, спустились по скрипучим ступеням и расположились на крыльце, наблюдая, как падают с черного неба звезды. Я взглянула на фасад дома, подумав, что через год куплю отцу новый дом где-нибудь на берегу моря.

Уезжая, я лелеяла мысль о работе в «Фимиде».

Новая жизнь уже распростерла свои объятия.

Пробиваясь сквозь толпу на перрон, я пыталась увидеть лорда Клейтона. Когда разглядела его фигуру, укутанную в черный фрак, помахала рукой. За мной плелся мальчишка-носильщик, пыхтя от тяжести багажа. Я изящно держала зонтик от солнца, стараясь произвести впечатление благородной дамы. Дорожное платье, которое пылилось еще с тех пор, как я покинула отчий дом и переселилась на несколько миль южнее, немного жало в талии, но с утра я убеждала себя, что оно мне впору.