Встреча с графом во многом стала для меня откровением. Я всё же относился к обучению как к мастерству, он же как к профессии. И разница, пусть и была небольшой, с первого взгляда, на деле оказалась гигантской. Я заново, с обратной стороны, узнал такие понятия как программа обучения, методические пособия и многое другое. Многое передать на словах было невозможно, так что мы договорились о сотрудничестве, в рамках дополнительного курса богословия в начальных классах. Ещё и с физической культурой решили совместить некоторые аспекты.

В результате я должен был получить десяти-двенадцатилетних детей, способных понимать основы медитаций и быть готовых к выполнению растяжек и других простых физических форм, что в разы упростит их дальнейшее обучение и становление в духовных практиках. Хоть и пришлось продолжить называть их активной молитвой.

Следующим, к сожалению, совсем не таким приятным откровением стало для меня существенное технологическое ограничение в пороха для армейских нужд. Трата боеприпасов по всему фронту шла просто колоссальная, гигантские деньги сливались буквально в никуда, а восстановление средств даже на горизонте не маячило.

Пока экономика страны не надорвалась, но уже чувствовалось что бесконечно так продолжаться не может. Мы перекидывали через рубеж сотни и тысячи тонн полезных ископаемых ежедневно, а они оставались конечны, в отличие от тварей, которые перли на стену, изредка давая защитникам незначительные передышки.

— Мда, кто бы мог подумать. — проговорил я, откладывая в сторону очередной отчет. Расчетная биомасса зараженных на этой неделе в два раза превысила расчётную массу всей органики, находившейся на территории бывшего царства Польского, а теперь европейской диссонансной зоны.

Если раньше это были только догадки, то теперь стало полностью очевидно — твари лезут из врат диссонанса сплошным потоком, и судя по возросшему их количеству врата медленно, но неуклонно расширяются, грозя в любую минуту извергнуть из себя что-то непредставимое. Пожалуй, даже откройся врата в мифический ад, ситуация была бы лучше, демоны по крайней мере все давно описаны и человекоподобные, вари же…

— Новый вид. — перекинув мне на планшет очередную сводку устало проговорила Инга. — Кентавры.

— Кентавры? — удивленно произнес я, и даже с некоторой надеждой открыл документ, вот только вместо ожидаемых полуконей-полулюдей, или хоть паучих-людей, моему взору предстало совсем уж неприглядное зрелище, в полной мере соответствующее статусу твари хаоса — потому как никакого упорядочивания в ней не было, кроме изуродованной человеческой туши, торчавшей из многоногой массы с щупальцами.

И если визуально они были просто отвратительны и мало похожи друг на друга, то описание заставило меня вздрогнуть — кентавры использовали оружие. Далеко не всё, лишь то которое вросло в их тела, и по остаткам одежды было сразу понятно, где военнослужащие, а где бывшие ополченцы, или террористы.

— И откуда у нас такая радость? — спросил я, подняв взгляд на супругу.

— По оценке это выжившие которые как-то сумели продержаться на территории зоны больше двух месяцев. — ответила Инга.

— Ну на счет выживших я бы поспорил. — хмыкнув проговорил я, рассматривая изображение. — Но тенденция мне не нравится. Не вижу отчетов о вскрытии.

— Там есть приписка, каким-то чудом эти уроды координируются и при уничтожении одной особи либо тут же её сжирают, либо утаскивают вглубь зоны и сжирают уже там. — ответила третья супруга. — Удалось получить несколько нижних частей, без человеческого торса, но они почти ничем не отличаются от обычного ползучего поля.

— Тревожный звоночек, очень. — покачав головой проговорил я.

С обычными тварями все было более или менее понятно, учитывая протяженность фронта несколько удалось взять даже «живьем». Ради ученых ребята расстарались и на какие только ухищрения не шли, и ковшами откусывали куски от мясного поля, и рыли ямы ставя туда клетки, а затем вытаскивали.

Отчеты о таких спецоперациях я изучал регулярно, как и отчеты вскрытия, вот только ни то, ни другое, не давали обнадеживающих результатов, а «физиология» монстров, если её можно было так назвать. В корне расходилась с принципами привычных нам тварей зон.

Теперь я уже знал, что раньше монстры не выходили за определенный радиус в зоне. Первичные твари погибали сразу после закрытия врат или по отдалению от центра на каких-то пару десятков километров. Вторичные же — то есть бывшие живые организмы, получившие ударную дозу искажения, могли спокойно гулять на любые расстояния, если, конечно, их внутренние изменения не противоречили законам биологии и физики.

У первичных тварей — противоречили на все сто процентов. Они фактически не были живыми, в полном понимании этого слова. Более того, понятие физиология к ним можно было применять только условно, а подходящим было — месиво. Месиво из мяса, костей, обломков веток, травы и листвы.