Шрифт:
«Молодец, папочка, молодец!» – думал Петя, с восхищением глядя на отца, но в это время послышался шум платья и выбежала тетя.
– Что? Что? Что здесь происходит? – задыхаясь, проговорила она, с испугом глядя на околоточного и городовых.
– О, успокойтесь, ничего ужасного, – спокойно сказал Василий Петрович. – Господин околоточный получил неверные сведения – якобы у нас в усадьбе происходят какие-то нелегальные сборища, но, к счастью, все это оказалось недоразумением.
– Ага, я понимаю, – сказала тетя, – это, наверно, по доносу мадам Стороженко.
– Ничего вам не могу доложить определенного, мадам, – сказал околоточный и, сердито пошептавшись с «усатым», махнул рукой городовым.
Городовые немного потоптались на месте, а затем один за другим, белея в темноте, как гуси, проследовали через сад и скрылись за калиткой.
– А что касается этих ваших лекций, то я буду принужден доложить о них господину приставу, – сказал околоточный.
– Хоть генерал-губернатору! – ответил Василий Петрович и, не дожидаясь, пока околоточный и «усатый» скроются, прилег у костра, облокотился на руку и громким, звучным, учительским голосом сказал: – Итак, господа, продолжим нашу лекцию. В прошлый раз я познакомил вас с элементарными основами астрономии, то есть прекрасной науки о звездах. Повторю вкратце. Астрономия есть одна из самых древних наук человечества. Еще древние египтяне…
Петя осторожно выполз из освещенного круга, надел на плечо берданку и, прячась в тени деревьев, пошел за удаляющейся полицией. Поравнявшись с околоточным и «усатым», он услышал ворчливый голос околоточного:
– С такими, знаете, агентами, как вы, надо не революционеров хватать, а сидеть голой задницей на плите и ждать, пока у вас закипит в середине.
– Клянусь небом, я имел самые надежные данные!
– А, перестаньте мне морочить голову! Вы просто хапнули с мадам Стороженко крупного хабара и сели в калошу. Только даром потревожили людей в субботу вечером… Слава богу, пустили электричку, а то еще не хватало нам труситься на конке. Мерси!
57. Звезды
Значит, они уезжают. Но Петя не успокоился до тех пор, пока собственными глазами не увидел, как они все влезли в вагон трамвая и уехали. Петя отправился назад и вдруг увидел на дороге маленькую, неподвижную фигурку. Это была Мотя.
– Ты что здесь делаешь? – строго спросил Петя.
– Дожидаюсь, – отвечала она шепотом. – Я за вас так беспокоилась, так беспокоилась…
– Тебя не просили, – сказал Петя, – иди домой!
– А они уехали?
– Уехали.
– На электрическом трамвае?
– Да.
Мотя тихонько засмеялась.
– Ты чего смеешься?
– Мне смешно, что вокруг ночь, а мы с вами одни вдвоем в пустом поле… Петя, – сказала она, помолчав, – а вам не было страшно, когда вы шли за ними?
– Чудачка! А ружье?
– Верно, – вздохнула Мотя. – А я чуть не умерла – до того боялась.
Ночь была темная, теплая, хотя и слегка ветреная. Иногда со стороны Аркадии доносилась глухая пальба – это на гулянье пускали фейерверк. Вылетели несколько ракет и, оставляя в черном небе оранжевые полосы, вдруг вспыхнули и медленно потекли вниз крупными огненными слезами, и лишь через некоторое время до Пети и Моти долетел сухой треск.
– Как прекрасно! – сказала Мотя и опять вздохнула.
– Иди домой, – сказал Петя.
Она покорно пошла по дороге, и скоро ее фигурка растаяла в серебристом звездном свете.
Тогда Петя повернул в степь и побежал к знакомой балочке. Ему никто не сказал, что нужно провожать полицейских, и ему никто не велел потом идти в балочку за Родионом Жуковым. Он все это делал, подчиняясь бессознательному и безошибочному внутреннему чувству. Им уже управляла какая-то посторонняя сила.
В балочке было совсем темно. Шурша бурьяном, Петя нащупал скалу и пошел вдоль нее, отыскивая щель.
– Это ты, Петька? – спросил из темноты голос Гаврика.
– Я.
– Ну что там слышно?
– Все в порядке. Ушли.
– И никого не забрали?
– Никого.
– Ну, слава богу. Давай сюда руку.
Петя протянул руку, и Гаврик втащил его в щель. Некоторое время они шли в полной темноте, то и дело задевая плечами стены, с которых сыпалась сухая земля. Затем проход настолько сузился и снизился, что пришлось ползти на четвереньках. Наконец впереди забрезжил слабый свет, проход расширился, и Петя увидел вырезанную в камне довольно большую пещеру с косо нависшим ракушечниковым закопченным потолком.
На стене висел фонарь «летучая мышь», отбрасывая вокруг себя решетчатые тени, так что пещера походила на клетку. Было сыро, прохладно, но и душно. Явно чувствовался недостаток воздуха. В углу под фонарем Петя увидел маленькую типографскую машину с косым черным диском и понял, что это именно и есть та самая «американка», о которой сказал Гаврик. Рядом на камне лежала типографская касса с теми самыми буквами, которые за два года натаскал Гаврик из типографии «Одесского листка». Тут же на стене висел знакомый синий халат Гаврика, измазанный типографской краской.