— Тебе удалось привлечь его внимание, — отметила я очевидное.

— Думаешь? — усмехнулся Крис.

— Тебе стоит с ним пообщаться, — убеждённо заверила его я. — У вас много общего.

— И что же? — его голос похолодел.

— Самуил тоже считает, что я принадлежу ему, — иронично улыбнулась, взглянув на Криса через плечо.

— Ты сама мне это однажды сказала, — напомнил он, чуть сузив глаза.

Поморщившись, я коротко выдохнула. Уж точно не желала сейчас окунаться в прошлое.

— Мы вам не мешаем? — Самуил раскинул руки в стороны в напускном возмущении.

Бой вокруг словно замер, пока главные фигуры принимали решение.

— Я скучаю по тебе, Натали, — лазурный взгляд наполнился почти забытым мной теплом.

— Нашёл время… — я попыталась отвести голову, но он удержал меня за подбородок.

— Другого может не представиться, — упрямо возразил он. — Мне правда жаль.

— Мне тоже.

Не кривила душой. Мне было жаль то, что упущено, что не свершилось. Но больше всего меня тяготило то, что я позволила чувствам к Крису распуститься, окрепнуть, разрушить меня. Не знаю, как смогу собрать себя заново, как и не уверена в успехе. Да и возможности может не случиться. В конце концов мы в эпицентре сражения.

— Поцелуешь на удачу? — Крис склонился к моим губам.

— Вот ещё… — фыркнула я, и попыталась вырваться из его хватки.

— Я могу погибнуть, — его глаза наполнились лукавством.

— Всё просто. Не погибай.

Он рассмеялся, легко. Так знакомо… И, наконец, отпустил. Ощущение свободы ослабило бдительность. Я не успела даже обрести равновесие, как, перехватив за запястье, Крис дёрнул меня к себе. Ладонь налетела на его грудь. Сильные пальцы сжали подбородок. Приоткрывшихся в возмущении губ коснулись его губы. Тоже знакомые. Сердце не билось. Оно устало страдать.

Вечность этого поцелуя продлилась всего пару секунд. Крис отстранился раньше, чем я успела сжать ладонь в кулак и ударить.

— Дарк, выведи её, — приказал он, больше не глядя на меня, и шагнул к Самуилу.

Одежда на Крисе сменилась бронёй. Неспешные шаги приближали его к, возможно, последнему бою. Самуил ожидал его с улыбкой на губах. Мгновение, второе, третье… и резкий прыжок. Грянул гром, когда оружие печатников столкнулось. И лишь тогда моё сердце забилось снова. Бой возобновился. Демоны рванули на архангелов с ещё большим упорством, намеренные сдержать любого, кто попытается помешать Крису.

— Натали, уходим, — кто-то схватил меня за руку и потянул к себе.

— Что?

Он обращался ко мне как к старой знакомой, но присмотревшись к нему, я не узнала его. Точнее, он сопровождал Криса во время встречи в сквере. Но тогда я почти не обратила на него внимания. Высокий, широкоплечий, явно мечник. Чёрные волосы коротко стрижены. Лицо суровое, с лёгкой щетиной на подбородке и шрамами на щеке и брови. Только было всё же что-то знакомое в прищуре сияющих жёлтым светом глаз.

— Натан… — качнула я головой в неверии.

— Летим, — знакомо улыбнулся он, притянув меня ближе.

И пока я пыталась переварить его возвращение, он обхватил мою талию рукой и взлетел.

— Вот, вечно ты ищешь неприятности на задницу, напарница, — проворчал он, разворачиваясь так, чтобы стало хорошо видно стремительное сражение печатников.

Они перемещались молниеносно, били безжалостно, но я оказалась права в своих прогнозах. Крис не растрачивал силы на лишние движения, действовал экономно, внимательно, как и следовало стражу спецотряда. Самуил сильно уступал ему как в подготовке, так и в самообладании. Но невероятно высокий уровень энергии компенсировал эти недостатки высокой скоростью. С губ печатника серафима не сходила улыбка. Он был до противного уверен в себе.

— Я должен прикрывать его, — пробормотал Натан. — Если опущу тебя на соседней улице, сможешь отсидеться?

— Конечно, — хмыкнула я.

И на этом разговоры закончились, потому что сверху на Натана спикировал руфилим. Извернувшись, демон легко лишил низшего головы, а потом и следующего. Но сегодня явно был не мой день. За нами в погоню бросилось сразу двое архангелов. Похоже, слишком серьёзно восприняли слова Самуила. Либо это был его личный приказ. Как бы то ни было, Натану приходилось несладко, у него осталась одна рука, вторую ограничивала обуза в моём лице, а на хвосте висели двое.