— Мы идём в Стерлинг, это в другой стороне. — Он по-прежнему не смотрел на меня. — Я не успею научить тебя.

— Тогда я пойду с вами. — Я решительно плюхнулась рядом с ним на кровать, вызвав едва заметное удивлённое движение брови. — Ты же не хочешь, чтобы меня убили, а он попал в чужие руки?

Джастер молчал, только смотрел внимательно и чуть задумчиво, словно взвешивал что-то на невидимых весах.

— Меня зовут Янига. — Потребовалось определённое усилие, чтобы выдержать немигающий и едва прищуренный взгляд. Я не могла понять, почему этот мужчина всё сильнее притягивал меня и в то же время отталкивал.

Не знаю, каким он был раньше, но сейчас я остро чувствовала в нём какую-то неправильность, словно он сам не свой. Даже его молчание было… слишком тяжёлым. Настолько, что я вдруг поняла, что скрывает стена в его глазах. Рану. Глубокую и старую душевную рану.

И не будь я ведьма, если в этом не замешана женщина.

Наверно, из-за обилия потрясений в течение одного дня со мной что-то случилось. Потому что вдруг по-женски стало его жаль, и очень захотелось пробиться через эту стену, хоть немного согреть его душу. Ведьма я или не ведьма, в конце концов?!

— Давай, ты поможешь мне, а я помогу тебе? — в душевном порыве я осторожно коснулась его жёсткой ладони пальцами. — Я ведьма. Я вижу, что у тебя болит сердце. Позволь мне облегчить эту боль.

Он удивлённо приподнял брови, а потом смерил меня взглядом снова.

Долго, внимательно, проникновенно. Заново оценивая, как ведьму и как женщину. И в то же время его взгляд словно проходил сквозь меня, куда-то в неведомое…

Никогда на меня так не смотрели.

Этот взгляд держал, оценивал, проникал куда-то глубже, чем умеет смотреть обычный человек. Я не могла объяснить, но всей собой чувствовала насколько важно выдержать и не отвести глаза…

Он словно творил какое-то неведомое, удивительное волшебство: я ощущала его силу, разлившуюся в воздухе, как намёк на туман, на едва уловимый запах чего-то…

— Помочь, значит… — медленно и несколько отстранённо протянул воин, глядя куда-то сквозь меня, а светлые глаза стали напоминать отражение молодой луны за окном. — Помочь… Вот значит как… На растущую луну, да ещё и по судьбе… Ну надо же, как удачно… Забавно…

Удачно? О чём это он? Что это за сила? Что происходит? Про чью судьбу он говорит? Что забавно?

Вопросы в голове вспыхивали и гасли, как искры. Но спросить я не осмеливалась. Я даже дышать боялась. Под странным взглядом Джастера моя душа трепетала и замирала, как бабочка на цветке. Его сила заполняла собой комнату, и от этого мне вдруг стало страшно.

Одинаково страшно, что он откажется или согласится. Его ответ вдруг стал очень важным, словно от этого зависела вся моя жизнь.

И мне внезапно всей душой так захотелось, чтобы он согласился!..

Воин неторопливо опустил веки, и наваждение спало.

Я заморгала, приходя в себя, а Джастер, — хмурый воин в одежде бродячего шута — покосился на блестевший в лунном свете меч, и снова посмотрел на меня. Взгляд серых глаз стал чуточку мягче.

И я поняла, что решение принято. Но спросить, что это вообще было, я не успела.

— Может, ты и права… — Мужчина устало потёр переносицу и твёрдо взглянул мне в глаза, заставив затаить дыхание от волнения. — Хорошо. Договорились, ведьма. Я принимаю твоё предложение.

В следующий миг я вздрогнула от пронёсшейся сквозь меня волны силы, понимая, что вокруг трактира поставлена магическая защита. Вторая волна — уже вокруг комнаты, — пронеслась, когда Джастер наклонился, взял моё лицо в ладони и осторожно коснулся губ поцелуем, словно пробовал неизвестный напиток, а не скреплял магически нашу необычную сделку.

Это неожиданно бережное прикосновение ошеломило и пронзило насквозь восхитительной, горячей волной предвкушения чего-то намного большего, чем всё, что я могла вообразить. Словно я прикоснулась к неведомому чуду, скрытому от посторонних глаз.

К демонам все вопросы… к демонам…

Чудесного же оказалось много.

Светлые, удивительно мягкие непокорные пряди воина едва уловимо пахли клевером, а щёки и подбородок Джастера оказались по-юношески гладкими и нежными, что поразило меня до глубины души. Выходит, он из-за своей мрачности и замкнутости выглядит куда старше и суровее, чем есть…

Чёрная ткань рубахи была нежной, как шёлк. Тело под ней, сильное, точёное и горячее, как согретое солнцем полированное дерево, таило в себе скрытую могучую силу и окончательно вскружило мне голову. И пах он луговыми травами, а не потом и кровью, как должен был бы после драки.

Ох, Янига, попала, как муха, всеми лапками в сладость…

Это я должна была вскружить ему голову, а не он мне.

Джастер оказался невыносимо притягателен как мужчина. Наверняка раньше у него от женщин отбоя не было. Удивительно, что кто-то смог задеть его чувства так сильно, что он до сих пор переживает.