Шрифт:
– От которой ты бегаешь.
– Тебе показалось. Зачем мне от тебя бегать?
– Не знаю. Может, ты меня боишься.
Дан повернулся и посмотрел на девушку:
– Ты думаешь?
– Сейчас проверим.
И она его поцеловала. А он ей ответил. Выпитый алкоголь способствовал продолжению банкета, губы стали жадными, а руки начали блуждать по телу, пытаясь залезть под верхнюю одежду. Дан коснулся застежки ее джинсов, Кира тихо пискнула, а потом прошептала на ухо:
– Не останавливайся.
«Покажи, на что ты способен, богатенький мальчик из хорошей семьи», – раздалось в голове.
Этот внутренний голос подействовал как холодный душ. Дан отпустил Киру и привалился спиной к сосне, закрыв глаза.
Ты права, Эжени, это ошибка. Не стоит спать со студенткой, у которой ведешь занятия. Особенно если ничего к ней не чувствуешь. Это всего лишь алкоголь.
– Ты чего? – Кира стояла рядом. – Что случилось?
– Ничего, – Дан открыл глаза и отошел от сосны. – Я же тебе сказал, что не сплю со студентками. Профессиональная этика.
– Только целуешься, да?
– Нам пора выбираться отсюда, скоро совсем стемнеет.
К дому они шли молча. Кира выглядела обиженной, но Дану было все равно. Он думал о Жене и о том, что им надо встретиться и поговорить. Он не готов ставить точку.
Прошлое есть прошлое, а настоящее есть настоящее.
В дом они заходили по отдельности. Дан еще некоторое время побродил по саду, поворошил остывшие угли. Куриные крылышки решено было запечь в духовке – заниматься их приготовлением на улице уже никому не хотелось.
На яблоне висело последнее яблоко, Дан потрогал его пальцами – твердое. Ждет хозяев, наверное.
Когда он вошел в гостиную, все были в сборе – играли, поэтому его появление приветствовали вопросом:
– Правда или действие?
Обычно Дан выбирал действие, правду про себя он рассказывать аудитории не любил, тем более что вопросы, как правило, были нескромные и личные. Действия обычно тоже предлагались дурацкие, но за ними хотя бы можно спрятаться. А зачастую действия вообще заменялись спиртным. Но сегодня ни пить, ни кричать петухом Дан не хотел.
– Правда, – ответил он.
– Бери карту, – Леха показал на стопку в центре стола.
Дан взял и прочитал:
– Самый лучший секс в твоей жизни. С кем он был?
Все один к одному. И карту сменить нельзя.
– Последний, – ответил он. – С девушкой по имени Эжени. Все?
– Мы хотим подробности, – весело заявила блондинка, приехавшая с Лехой.
– Придется обойтись фантазией, – сказал Дан.
Краем глаза он заметил закусившую губу Киру. Захотелось снова на улицу, но кто-то предложил очередной тост за именинника, и Дан остался.
А ночью, теснясь с Серегой и Сашкой в одной из комнат наверху, он набирал сообщение.
«Привет. Как твои дела? Давай встретимся и поговорим».
Часы показывали три ночи. Эжени, наверное, спит, и звук сообщения ее разбудит. Дан ничего не отправил. Стер.
6
Ресторан оказался вполне приличным. И несмотря на то что Полина не опоздала, Шевцов уже был на месте. Ждал ее.
«Все-таки есть в нем что-то завораживающее, – подумала Полина, отвечая на приветствие. – Даня говорил, что студентки влюбляются поголовно. И я их понимаю».
– Хорошо, что вы поправились, – сказала она вежливо.
– Спасибо, но не будем сегодня о болячках, – не менее вежливо ответил профессор и дал знак официанту. – Здесь предлагают изумительное авторское вино. Желаете попробовать?
– Не откажусь.
Официант подошел и принес меню. Перед Полиной легла внушительная папка.
– Знаете что, – сказала она, листая страницы меню. – Я здесь в первый раз, а вы, насколько поняла, уже бывали. Закажите все на свой вкус.
Полина захлопнула папку и посмотрела на Шевцова.
– Хорошо, тогда возьмем рулетики из баклажанов с сыром и гранатовыми зернами, жаренный в панировке сулугуни и хинкали с мясом и грибами.
– Замечательно.
К этому вечеру Полина готовилась. Долго выбирала платье, остановилась на темно-синем. В нем ее рыжеватые волосы казались ярче, а глаза светлее. Да, она хотела понравиться.
Официант принес вино и рассказал легенду, связанную с его появлением. Полина делала вид, что слушает очень внимательно, но запомнила только про склон горы, украденную невесту, обагренную кровь и лозу, названную в честь погибшей девушки. Ей трудно было сосредоточиться на этом романтическом рассказе, оставалось только мило улыбаться.