Шрифт:
Этот голос был вовсе не Ильи. То, что он принадлежал его отцу, я поняла почти сразу и, если честно, удивилась.
– Я здесь! – крикнула. – Осторожно, тут овраг!
Свет фонарика ударил мне в лицо буквально через минуту и ко мне стал спускаться Михаил, одетый в камуфляжные штаны и такую же толстовку.
– Нашлась! – облегченно вздохнул Воронов, оказавшись рядом и осматривая меня. – Что с тобой? Идти можешь?
Я отрицательно помотала головой.
– Нога болит, – пожаловалась. – Я упала.
Михаил поморщился.
– Ладно, – он выпрямился и снял с себя толстовку, которую подал мне. – Надевай.
Когда я надела ее, то почувствовала, как сильно на самом деле я замерзла, но хранящая мужское тепло одежда быстро начала меня согревать.
Михаил покопался в кармане штанов, достал оттуда что-то типа рации и, нажав на какую-то кнопку, сказал:
– Отбой. Я нашел ее, – убрав прибор в карман, он протянул мне фонарик. – Держи, освещать дорогу будешь, – и, игнорируя мой ничего не понимающий взгляд, одним махом поднял меня на руки, будто я была невесомой пушинкой. – Давай выбираться отсюда, горе луковое.
Ничего не понимала. Почему меня пришел спасать Михаил, а не его сын?
– А где Илья? – тихо спросила.
Мужчина хмыкнул, продолжая шагать вперед.
– Правда хочешь знать?
Я нахмурилась, но кивнула, даже не представляя, что сейчас услышу.
– Уехал к друзьям. Хочет пожить у них пару дней.
Наверное, именно когда я услышала эти слова, я поняла, что это последняя капля моего терпения.
То есть сначала его мать оскорбила меня, унизила перед мужчинами, а когда я ушла, не пошел следом. Более того, уехал к друзьям, вместо того чтобы остаться и поговорить со мной, обсудить все то, что происходит с нашими отношениями!
Наверное, я слишком долго молчала, обдумывая все это, потому что мужчина заговорил со мной, все так же продолжая идти и нести на руках тяжелую ношу:
– Все еще думаешь, что тебе нужен брак с моим сыном? – поинтересовался он и от его голоса у меня пробежали по коже мурашки. – Зачем тебе маменькин сынок в качестве мужа, который постоянно будет прятаться за ее юбку? Зачем тебе эти нервы, Вера? Неужели ты так его любишь, что готова на жертвы?
Не готова. Илья не был таким или же я просто упорно не замечала всего того, что видела сейчас. Но я столько лет угробила на эти отношения и они, казалось бы, начали медленно перерастать в семью, но видимо именно этому периоду наступить было не суждено.
Я не ответила на вопросы Михаила. Не хотела обсуждать это с отцом жениха.
Вскоре мы вышли в поселок, а там… шум, гам и машины с мигалками…
Глава 9
Пока меня обследовали в карете скорой помощи и старательно заматывали ногу эластичным бинтом, Михаил в стороне разговаривал с незнакомыми мне людьми и благодарил их за оказанное содействие в моих поисках. Мне с трудом верилось в то, что посторонний мужчина организовал ради меня поиски, в то время как человек, который предложил мне выйти за него замуж, просто уехал к друзьям.
– У вас просто растяжение, – вырвала меня из мыслей девушка, заканчивая с повязкой. – Серьезных повреждений нет. Вам очень повезло.
Я вымученно улыбнулась ей, кутаясь в толстовку Воронова, и выдавила из себя:
– Спасибо вам. Можно уже идти?
Та посмотрела на меня как на умалишенную и помотала головой.
– Ну и как вы собираетесь идти? – она бросила взгляд в сторону Михаила. – Эй, голубчик! Забирайте свою драгоценность!
Голубчик? Драгоценность?
Я смутилась.
Отец Ильи посмотрел в нашу сторону, прищурился, а затем быстренько попрощался с товарищами и уверенно двинулся к нам.
– Что у вас тут? – он осмотрел меня с ног до головы. – Жить будет?
– Будет. Просто растяжение, – девушка улыбнулась. – Можете забирать. И впредь приглядывайте за своей девушкой, чтобы она не скакала по лесам ночью.
Я только-только хотела открыть рот и сказать, что я никакая ему не девушка, но Михаил уже подхватил меня на руки и сказал:
– Обязательно присмотрю!
Вскоре все разошлись и разъехались, а меня Михаил занес в дом, усадил на диван в гостиной и молча ушел на кухню. Его не было около двадцати минут – за это время я уже собиралась вызвать машину и уехать домой, но как подумала о том, что там все напоминает об Илье и он, рано или поздно, приедет, не мириться, так вещи забрать, и на душе становилось гадко-гадко. Это был уже конец. Я не готова была делить неделимое со свекровью. Пускай оставит свое золотце себе. Боже мой, как же я была слепа раньше!