Кристин нигде не было. Вместо нее в холле дежурил угрюмый консьерж, а рядом о чем-то негромко переговаривались двое жандармов. Я замешкался на мгновение, что не укрылось от их цепких взглядов. Быстро взяв себя в руки, сразу постарался захватить инициативу:

— Господа жандармы, что-то случилось? — взволнованным тоном спросил я. Переглянувшись между собой, один из них вышел вперед:

— Господин, позвольте задать пару вопросов, — обратился ко мне немолодой усатый жандарм в несколько помятом, что нехарактерно, форменном кителе.

— Хайнрих, Марк Хайнрих. Рад буду помочь, — с готовностью ответил я, решив на всякий случай использовать легенду.

— Старший следователь Вайс, — представился тот. — Господин Хайнрих, когда вы в последний раз видели госпожу Гольц? — я понял, что это не по мою душу, и успокоился окончательно.

— Пожалуй, что дня два назад. А что? — уже обо всем догадавшись, продолжил отыгрывать роль.

— Кристин Гольц пропала. Впрочем, не только она, — тяжело вздохнул Вайс. — Вы помните, как она вела себя во время последней встречи? Возможно, была растеряна или подавлена?

— Хм. Нет, ничего такого. Кажется, Кристин была как всегда весела и общительна.

— Возможно, вы сами заметили какие-то странности? — жандарм внимательно посмотрел на меня.

— Странности какого рода, господин Вайс? — с невинным выражением на лице переспросил я.

— Некие видения, надписи перед глазами, внезапные обмороки, — допытывался Вайс.

— Да, кажется, что-то такое было, но я решил, что несколько перебрал вина, — уверен, сейчас отсутствие «странностей» могут посчитать еще более странным.

— Увы, это массовое явление, но некоторые люди к нему более восприимчивы. Настоятельно рекомендую вам явиться в главное управление жандармерии в Цитадели. Уже сформирован специальный отдел, что занимается этой проблемой. Вам обязательно постараются помочь. Сейчас я вас больше не задерживаю. Всего хорошего.

***

Взяв в прокат смирную гнедую кобылку, я неспешно двигался на восток. Здесь, в десяти километрах от города, можно будет свернуть в небольшой лесок, где и провести время до вечера. Осень, как и зима в наших краях не отличались суровыми морозами. Вот и сейчас, в начале ноября, холода не было еще и в помине, и я, как городской житель, наслаждался яркими цветами осеннего леса. Непременные в эту пору дожди еще не успели превратить дороги в болото, и спустя сорок минут я остановился на живописной полянке посреди смешанного леса.

Короткий импульс и листья, потревоженные выбросом энергии, взмыли в воздух, закручиваясь разноцветным водоворотом. Прыжок на месте с одновременным импульсом с двух рук и я сам взмываю метра на три, а повторный импульс замедляет скорость падения. Я экспериментировал на этой полянке уже несколько часов и был просто в восторге. Короткие импульсы, по сути, просто выбросы энергии, могут отвлечь или даже повалить некоторых врагов. А сильным импульсом, истощив источник до дна, я мог бы раскидать пару десятков легких скелетов. Я видел потенциал и наслаждался новыми возможностями.

Хотя сжимать и концентрировать энергию пока выходило плохо. Созданный мной щит скорее походил на прямоугольник густого тумана и больше мешал, чем помогал. О том, чтобы останавливать пули, не могло быть и речи. В перспективе же мой импульс обещает превратится в лезвие, а то и пулю, а щит станет надежной защитой. Я так увлекся, что не заметил, когда у меня на полянке появились гости. Шестеро бородатых мужиков в простой одежде, с вилами да косами, а один так и с кузнечным молотом.

— Это чего это ты устроил? Тебе кто дозволял тута деревца портить? — пробасил обладатель кузнечного молота. На его молодом бородатом лице было какое-то простовато-нелепое выражение, какое бывает только у деревенских.

— Вы откуда такие красивые взялись? — я так опешил от столь незамысловатого наезда, что не придумал ничего лучше. Вместе с этим правую руку опустил на рукоять револьвера.

— Ты чего это, бабами нас назвал? — с чего-то решил бородатый, но, заметив наконец-то револьвер, резко умерил пыл. — Это теперь наша земля, — насупился он.

— Ну, ваша, так ваша. Уже уезжаю, — решил я не связываться с этими остолопами. Все равно уже проверил всё, что хотел.

— Ты деревца попортил, надо бы заплатить, — вылез вперед еще один деревенский. — Дюжину талеров гони, и лошадку оставь, а сам проваливай.

— А не боитесь, что постреляю вас? — не понимая, на что они рассчитывают, решил я прояснить этот момент.

— Мы тепереча сами кого хош посечем, — продолжил говорливый. — Вона у Ганса шкуру и вилы не возьмут, а у меня силы в руках, как у двоих.

— И тяжелые испытания были? — стало мне интересно, ведь у Ганса такая крепкая шкура явно не с детства. Неужели эти увальни с вилами могли справиться там, где я с револьвером чуть не помер.

— Да чего там, каких-то щуплых… — начал болтливый, но тут же был прерван.