Шрифт:
ГЛАВА 27
К ночи Кийо потерял сознание.
Простыни под ним промокли от пота, его кожа была обжигающей.
Ниам смотрела на Кийо с решимостью. Ему не становилось лучше, и часть её знала с уверенностью, что даже если серебро не убивало из-за бессмертия, ему не становилось лучше. Он будет страдать от такой боли и лихорадки остаток жизни.
Ниам такое не допустит.
Её пульс колотился, но она игнорировала страхи и призвала плотные перчатки. Надев их, Ниам глубоко вдохнула… и наколдовала клинок из чистого железа. Её ладонь опустилась от его веса, и она ощущала, как железо пыталось прожечь перчатку. Слабость подступала, но она сжала рукоять, поднесла острый клинок к оголённому левому запястью.
— Ай! — вскрикнула она, выпуская боль как от тысячи раскалённых кочерёг.
Кийо дёрнулся на кровати, словно ощущал её боль, его веки дико трепетали. Кровь потекла из раны. Рана медленно закрывалась. Достаточно медленно, чтобы она дала ему кровь. Избавившись от клинка магией, Ниам забралась на кровать, сунула другую руку под Кийо, заставила его прижаться губами к её зияющей ране. Кровь испачкала его губы.
— Пей, Кийо! — умоляла она, боясь, что рана закроется слишком быстро.
Он охнул, но не проснулся.
Надеясь, что он простит её, Ниам послала удар адреналином по его сердцу магией. Его глаза открылись, рот приоткрылся с хриплым выдохом. Ниам использовала момент и прижала запястье.
— Пей, черт возьми.
Глаза Кийо вспыхнули с пониманием, и он прижался ртом к её запястью, но старался не задевать зубами. Через секунды вены на его лице пропали, дюйм за дюймом, а потом исчезли. Он отпустил её, кровь испачкала подбородок. А потом он прищурился, глядя на рану, которая не начала закрываться.
— Что ты наделала? — прорычал он.
Их взгляды пересеклись, и она пожала плечами.
— Спасла тебя от вечности агонии. Не за что.
ГЛАВА 28
Хмуро глядя на медленно заживающую рану на запястье Ниам, зная, что шрам останется навсегда, Кийо не знал, кричать на неё или поцеловать. За мгновения до этого он плавал в красных глубинах лихорадки и забвения, уверенный, что был потерян в этом навеки. Теперь ощущал себя невероятно сильным с исцеляющей кровью Ниам в теле.
Она применила железо на себе.
Ради него.
Он оторвал взгляд от запястья, которое всё ещё сжимал в ладони, и увидел решимость на её лице.
И он влюбился.
Кого он обманывал?
Это происходило днями.
Он боролся с этим на каждом шагу.
Задевал её.
Отталкивал.
Но, испытав худшую боль в своей долгой жизни мучений, хуже первого превращения в оборотня, Кийо не понимал, почему так боролся. Он просто знал, думая, что она в опасности из-за него, не мог это вынести. Он терпел невыносимое сто пятьдесят лет, но знал, что если очнётся и поймёт, что укусил и убил Ниам Фаррен, попросит Фионна Мора найти способ оборвать его жалкое существование.
Причиной его существования стала Ниам. Его страсть к ней, желание защищать её, способность делать это, и факт, что мир нуждался в ней. Её безопасность была важнее всего. Его чувства не изменятся от признания. Зачем бороться с ней?
Кийо был упрямым и замкнутым, но не глупым.
Незаметно, верностью, теплом, состраданием, светом, силой и чистотой сердца Ниам стала для Кийо смыслом жизни.
Он удивлённо смотрел на неё, не зная, как сказать всё это, но зная, что хотел показать ей.
Громкий стук в дверь номера нарушил момент. Он уловил знакомый запах и приподнял верхнюю губу в оскале.
— Это Сакура.
Эмоции пропали с лица Ниам от упоминания его бывшей любовницы. Она нежно убрала ладонь из его руки. Порез на запястье зажил, но след был красным, воспалённым.
— Я наложила чары уединения, чтобы никто тебя не слышал ночью, так что она тут не из-за новостей из отеля.
В дверь ещё пару раз громко постучали, и Сакура заговорила на японском. На обычной громкости, зная, что он её слышал.
— Открой дверь, Кийо, или я её выбью.
— Что она сказала?
— Открыть дверь. — Он встал с кровати, поражаясь тому, каким энергичным был после исцеления Ниам. Он даже не осознавал, что был полуголым, пока шёл в гостиную, но энергия затрещала вокруг, ткань зашипела на коже. Он запнулся. Теперь на нём была футболка, а не только штаны пижамы.
А потом Кийо понял, что его волосы не щекотали подбородок. Они были в пучке.
Он оглянулся, Ниам стояла на пороге, выгнув бровь.