Шрифт:
Но тут они вошли в дом, и Мила решила просто дождаться, пока это все закончится.
Бабка оказалась совершенно обычная, Мила старалась не вникать, все равно ее никак не касалось это средневековье и дикость, но все-таки прислушивалась к тому, что происходит. А старуха, сидевшая за столом, глянула на Иевлева, хмыкнула:
– Созрел, стало быть?
Потом перевела взгляд на Марию, которую он держал за руку, и сказала:
– Отпусти уже, мамочка, хватит, он мужик, сам справится. Ты лучше о другом сейчас думай, забот-то будет мно-о-ого.
И так выразительно уставилась на ее живот.
О, надо было видеть, как ахнула мама и тут же засуетился вокруг нее Иевлев. Взрослые люди, так сюсюкать в их возрасте? Мила не выдержала и закатила глаза.
И тут бабка глянула на нее, прищурилась.
– А ты деловая, значит?
От неожиданности Мила не смогла отвести взгляд, но ответила твердо:
– Да, я деловая женщина, много работаю.
– Угу, - бабка кивнула.
– Будет тебе успех. Большой успех будет.
Ну это как бы было ожидаемо, Мила и впахивала на успех. Но бабка продолжала смотреть на нее, а по губам скользнула хитрая улыбка.
– И еще...
– протянула.
– Будет у тебя короткий роман.
– Что?
– Ну... ты же знаешь, как это у вас теперь бывает. Короткий роман, - и улыбка стала еще шире.
Все, с нее довольно, решила Мила и вышла.
А баба Зина проговорила, глядя ей вслед:
– Короткий роман твой будет длиною в жизнь.
Глава 1
Для человека, всю жизнь прожившего в городе, оказаться вдруг в глухой деревушке, да еще без интернета... Просто кошмар.
Впрочем, интернет тут был.
И это единственное, что примиряло Милу с ситуацией. Но то, что ей придется ночевать здесь, в отдельном домике с печкой, да еще и с телохранителем?! Телохранитель, которого к ней приставил мамин жених, ее просто бесил.
Но пытаться уехать отсюда на ночь глядя было немыслимо, они сюда полдня добирались по кучерям, ухабам и кочкам. Пришлось смириться.
Пустующих домиков в рыбацкой деревушке было много, Милке выделили один на окраине. Туда надо было добираться по мосткам. Местный мужик, кажется, его звали Сенька, сдвинул кепку на затылок и сказал:
– Пойдемте, проведу вас. Но вы это, аккуратно идите, а то там не все доски-то крепкие, некоторые поди подгнили.
И потопал вперед по мосткам, петлявшим среди камышей.
Что?! Да ну нафиг! Милка готова была ночевать в машине.
Но телохранитель, которого она терпеть не могла, этот Ростислав, уже подхватил весь ее багаж и пакет с едой и двинулся вслед за Сенькой. Да еще бросил ей через плечо:
– Не стойте там, Мелания Павловна. Темнеет уже, поторопитесь.
Куда идти?!
Эти чертовы перекошенные мостки терялись в камышах! Но мужчины быстро удалялись, и Милке ничего не оставалось, как пойти за ними, ориентируясь на тот грохот, который Сенька своими резиновыми сапогами производил. А уже почти стемнело, ни черта не видно, доски скользкие.
В какой-то момент у нее подвернулась нога. Ну все, подумала она, понимая, что летит с мостков в воду. Стоило представить, какие в этих камышах пиявки и комары, Милка пришла в ужас и взвизгнула. И тут же услышала:
– Решили искупаться, Мелания Павловна? Следите, куда наступаете. Или, может быть, вас донести?
Ростислав с каменным лицом держал ее навесу одной рукой как куклу и менторским тоном ей выговаривал.
– Поставьте меня, будьте любезны, - проскрипела Мила, чувствуя, что еще немного, и...
Поставил и прошествовал дальше. Просто поразительно, как он при своих габаритах умудрялся двигаться так ловко и практически бесшумно. Сама Мила двинулась следом, сердито сопя.
Но вот наконец в темноте неясным пятном забрезжило какое-то жилье. Подошли ближе, там был покосившийся домик. Сенька остановился не доходя до крыльца и показал рукой куда-то вбок:
– Вот тут дрова, печку топить, а вот тут в стороне чуть пройти, будет сортир, удобства, в смысле, - повертел головой и добавил: - Ну, вы обживайтесь. А я пошел.
Она ахнуть не успела, как осталась там у крыльца вдвоем с телохранителем.
А этот тип, пока она озиралась, пыталась оценить размер засады, невозмутимо прошел мимо нее в дом и уже с порога окликнул ее:
– Мелания Павловна, не стойте там, проходите.
Она некоторое время стояла там, чувствуя, как внутри пригорает. Но тут над ухом тонко запел комар, и Мила заторопилась в дом.