– Только одна вещь могла спасти тебя в крепости Каркоры, - сказал он. – Только одна...
– И она была мне дана, - угрюмо ответил Элак. – Каркоры нет.
Жестокая улыбка исказила узкие губы друида.
– Да погибнут так все враги Мидера, - прошептал он.
– Мы победили, Элак, - вмешался Ликон. – Армия Кириата бежала, когда ты убил Сефера. Боги, ну и жажда же у меня!
Элак не ответил. Его хищное лицо было угрюмо, глаза смотрели печально. Он не замечал знамен с драконом, развевающихся на ветру, не вспоминал о драконьем троне Цирены. Он вспоминал тихий голос, с тоской говорящий о полях и огнях земли, узкую нечеловеческую ладонь, показавшуюся из-за занавеса... морскую колдунью, которая погибла, чтобы спасти мир, не бывший ее миром.
Тень ушла из Атлантиды; Золотой Дракон по-прежнему владел Циреной под дланью великого Мидера. А в затопленном городе тени будут вечно плакать о дочери Посейдона.
