— Ты напугал меня! — невнятно произносит она, вскакивая со стула и бросаясь в мои объятия. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, отвези меня домой.

— Где Селена? — спрашивает Джексон Оливию, небрежно оглядывая бар.

Лицо Оливии вытягивается, и я вижу, что она пьяна и не может скрыть разочарования, которое испытывает по отношению к Джексону. Думаю, Селена сказала ей.

— Она пошла домой, — прямо отвечает она. — Она была не в настроении благодаря тебе.

— Похоже, я оказал услугу ее печени, — парирует Джексон.

Оливия хмурится и качает головой, глядя на него. Это типичная гребаная Селена, которая тащит Оливию куда-то, а потом решает, что она не в настроении. Большую часть времени Селена заботится только о себе, и это моя самая большая претензия к ней. Эта женщина эгоистична до самой глубины души.

— О, пожалуйста, скажи мне, что ты не забираешь моего единственного собутыльника? — Мэдди надувает губы, проскальзывая перед нами. Она делает знак бармену, и он ставит еще две рюмки. Она покачивается на ногах, опрокидывая два крошечных шота виски. Мне следовало бы пристально посмотреть на нее или отчитать за то, что она пришла сюда, но я знаю её. Мэдди делает то, что хочет.

— Хватай её, — говорю я Джексону, отворачиваясь от бара. — Поехали домой.

Мне не нужно проверять свой телефон, чтобы знать, что у меня есть всего полтора часа до ужина. Ужин, на котором мы с Оливией должны были присутствовать вместе. Похоже, я иду один, чего давно не делал… Во всех смыслах этого слова.

Оливия

Джексон и Мэдди занимают переднюю половину машины, оставляя нас с Сетом сзади. Я нажимаю пальцем на пуговицу джинсов Сета, и он отмахивается от меня. Я не могу удержаться от хихиканья, пытаясь снова и снова расстегнуть его штаны.

— Оливия, — предупреждает он меня низким и грубым голосом. — Держи свои руки при себе.

Это было бы угрожающе, если бы он не сдерживал улыбку. Я откидываюсь на спинку, наклоняюсь и тихо отстегиваю ремень безопасности. Затем поворачиваюсь на сиденье и смотрю на Сета. Он наблюдает за проносящимися мимо нас зданиями, совершенно не обращая внимания на последовавшую с моей стороны атаку. Я не собиралась ничего делать. По крайней мере, пока Джексон и сестра Сета здесь, но мне нравится заставлять его чувствовать себя неловко. Он так часто проделывает это со мной. Я кладу руку ему на колено, и его губы подергиваются. Я провожу по его ноге дальше, двигая пальцами так, словно моя рука — это паук. Муж искоса смотрит на меня, и я невинно улыбаюсь. Когда достигаю середины его бедра, Сет отстегивает свой ремень безопасности, и я вскрикиваю, когда он хватает меня, сжимает в своих сильных руках и придавливает к сиденью. Он давит на меня своим весом до такой степени, что я не могу дышать, и приближает свой рот прямо к моему уху.

— Это то, чего ты хочешь?

— Я хотела внимания, — говорю, затаив дыхание. — Но это тоже подойдет.

Я дрожу, когда его теплый язык пробегает по мочке моего уха, и у меня кружится голова. Я знаю, что это по большей части из-за алкоголя, но есть небольшая часть моего мозга, которая, кажется, отстранена и кружится в противоположном направлении. Эта часть кружится только потому, что он рядом. Его чистый аромат проникает в меня, и я делаю глубокий вдох.

— Ты забыла, — шепчет он мне, целуя мочку моего уха.

— Забыла?

Сет отрывается от меня, и кислород наполняет мои легкие. Я использую локти, чтобы принять сидячее положение, и откидываю голову на спинку сиденья, чтобы не опрокинуться. Выражение лица Сета становится напряженным. Его губы сжимаются в тонкую линию.

— Ты забыла, что у нас ужин через час.

Джексон наклоняется и включает радио, давая нам с Сетом немного больше уединения. Мэдди оглядывается через плечо с широко раскрытыми глазами и сожалением в них. О, нет. Он прав, я правда забыла. В течение двух недель он напоминал мне об этом ужине… И я, черт возьми, забыла!

— Черт, — произношу я, прижимая ладонь ко лбу. — Я забыла. Мне так жаль. Я не хотела…

— Все в порядке, — просто говорит он.

Я ерзаю на своем сиденье, придвигаясь ближе к нему. Я запускаю пальцы в волосы и несколько раз хлопаю себя по лицу. Сет берет мои руки в свои большие и теплые и кладет их себе на колени с хриплым смехом.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь протрезветь, — говорю ему.

— В этом нет необходимости. Ты не пойдешь. — Он протягивает руку и гладит меня по щеке. — Отвезем тебя ко мне, отведем в душ и уложим в постель. Я пойду один.

Я прижимаюсь к его руке, прежде чем опустить голову ему на плечо. Не собираюсь спорить. Я не в том состоянии, чтобы разгуливать в обтягивающем платье и на каблуках.

— Мне правда очень жаль.

— Я знаю, что это так, но не надо. Все в порядке, правда.

— Правда-правда?

Он задумывается на секунду, прежде чем улыбнуться мне сверху вниз.

— Правда-правда. Я водил тебя на все свои мероприятия. Ты заслуживаешь выходной.

Мое сердце тает. Временами я боюсь реакции Сета на происходящее. Она может быть любой и чаще всего идет наперекор ожидаемой, но время от времени он делает такие вещи. Вещи, ради которых я живу. Они держат меня в напряжении и делают его непредсказуемым… Именно так, как мне нравится. Я хватаю его лицо и притягиваю к своему, прежде чем прижаться губами к его губам. Я ожидаю, что он отстранится, но вместо этого он открывает рот, и я погружаю свой язык внутрь. Все мое тело вибрирует, когда его грубая рука скользит вверх по моему бедру, поднимая ткань все выше и выше. Я хочу большего. Мое сердце грозит выскочить из груди, и я знаю, что если открою глаза и увижу его лицо, то вспыхну пламенем.