Снаружи воздух охлаждает мои горящие щеки. Он приводит в порядок мои разрозненные мысли, собирает их и аккуратно кладет в ящик под названием «разберись с этим завтра». Все, чего я сейчас хочу — это утешения и ободрения от моего мужа. Я не плохой человек… И я не шлюха.

— Может, мне следует отправить тебя в клетку вместо меня. У Вас убийственный удар, леди.

Я качаю головой, морщась, когда сжимаю руку.

— Я не должна была этого делать… Это было неправильно.

— Кого это волнует? Дон получил по заслугам. — Сет сильнее прижимает меня к своему телу. — Ты заставила меня гордиться тобой. И давай посмотрим правде в глаза. Он несмотря ни на что собирался получить по лицу сегодня вечером. Ему повезло, что это сделала ты и твои милые ручки.

Люди пялятся, когда Сет несет меня по улице, но я не возражаю. Нас видели такими слишком много раз, чтобы сейчас смущаться. Слова Дона давят мне на грудь, и я чувствую себя глупо, размышляя над ними. Мне не следовало придавать так много значения его словам. В конце концов это Дон.

— Теперь ты увидел меня в другом свете? — спрашиваю я, глядя на темный бетон. — Теперь, когда мы вместе… Я отличаюсь от той девушки, которую ты встретил?

В глубине души я уже некоторое время размышляю над этим вопросом, но ничего об этом не думала, пока Дон не обратил мое внимание на это. Когда я думаю об этом… Я имею в виду действительно думаю, то чувствую себя по-другому… Сет сделал меня другой. Он заставил меня жаждать того, чего я никогда по-настоящему не хотела. Есть ли черта, которую ты не можешь переступить, даже когда ты женат?

— Да, — говорит он, и мой желудок сжимается. — Я больше не вижу в тебе ту слабую девочку, которой все пользовались. — Он целует меня в макушку, посылая мурашки и иголки по всему моему телу до кончиков пальцев ног. — Ты крутая и независимая женщина, которая точно знает, чего хочет и как этого добиться. Ты изменилась, но все еще остаешься собой. Ты все такая же хорошая, такая же красивая и удивительная, какой была, когда я встретил тебя.

Я борюсь с улыбкой, и он сжимает меня.

— Ты так думаешь?

— Я это знаю.

Выдохнув, я позволила своей голове упасть ему на грудь. Он хорошо пахнет, как весенний день в лесу после долгой дождливой ночи. Я внутренне морщусь. Слава Богу, мысли внутри, потому что это, должно быть, самая странная вещь, о которой я когда-либо думала в своей жизни.

— То, что происходит между тобой и мной, когда мы одни, остается между тобой и мной, — продолжает он. — Я бы никогда не стал думать о тебе хуже, что бы ты ни делала, чтобы доставить мне удовольствие. Я бы не сказал ни слова, даже если бы ты захотела поиграть с наручниками и плетками.

Я фыркаю. Это важный знак от Сета. Он не увлекается плетками.

— Ты бы смирился с этим?

— Если это сделает тебя счастливой, то я готов получать порку по заднице на завтрак каждое утро.

— Приятно это знать. — Смеясь, я поднимаю свою больную руку. — Если говорить более серьёзно, думаю, что я что-то сломала.

Все веселье исчезает с его лица.

— Ты можешь ей двигать?

Я сжимаю кулак и морщусь, прежде чем снова разжать его.

— Я могу, но это очень больно. — Я ухмыляюсь. — У него на самом деле толстый череп.

Игнорируя мою шутку, Сет опускает меня на тротуар прямо рядом с нашей машиной и нежно берет мою руку в свою. Для парня, который столько выпил, он впечатляюще спокоен.

— Ой! — Я шиплю, когда муж сгибает мою кисть. Я одергиваю руку, прижимая ее к груди. — Я же сказала, что больно.

— Прости, дай мне. Я буду нежен.

Я делаю шаг вперед, затем колеблюсь.

— Ты будешь нежен?

Уголки его губ слегка приподнимаются, и он кивает. Я медленно протягиваю ему больную руку и внимательно наблюдаю за его движениями в поисках любых признаков надвигающейся боли. Он проводит кончиками пальцев по верхней части моей руки. Как он и обещал, его толстые мозолистые пальцы слегка двигаются, и я едва чувствую это. Вслед за ними по поверхности моей кожи пробегают мурашки, и все мое тело гудит. Один за другим он сгибает мои пальцы, не сводя пристального взгляда с моего лица.

— Дело не в руке. А в запястье. — Его голос низкий и ровный, когда он скользит пальцами по тыльной стороне моей ладони. Боль усиливается по мере того, как он двигается дальше, и когда его пальцы обхватывают мое запястье, я вздрагиваю и снова отстраняюсь.

— Мы должны осмотреть его, чтобы убедиться, что это несерьезно. Не думаю, что оно сломано, но возможна трещина… Или растяжение связок.

— Трещина? — Я шиплю, запрокидывая голову к небу и проводя здоровой рукой по лицу. — Меня наказывают.