Тем не менее у нее были эти полгода, и она почти привыкла не бояться. Но однажды Николай просто встретил ее у подъезда. Тогда Аня проскользнула мимо и поскорее заперлась в комнате, сквозь щель в плотных занавесках наблюдая за ним, стоящим прямо под окнами. Чтобы он не видел ее силуэта, она не включала свет и вскоре вообще перестала пользоваться верхним светом, откатываясь в своей мании на несколько лет назад. Сложнее всего было выйти из подъезда, но, к счастью, Николай не стоял у дома круглосуточно. Аня тогда часто ночевала у подруг, даже у Риты и Вики, и ей достаточно часто удавалось избегать Николая.

Но все хорошее заканчивается, и в конце концов удача отвернулась от нее. Сначала Николай осмелел настолько, что постучал в дверь. Аня от растерянности забыла, что живет не одна, и следующие полчаса провела в закрытой комнате, не отвечая на ласковые слова стоящего прямо за дверью Николая.

«Анечка, милая, я так соскучился, – журчал Николай и, судя по шороху, гладил дверь. Аню передернуло. – Давай посидим на кухне, попьем чаю. Инга Мстиславовна чай свежий заварила…»

Аня лишь скрипела зубами, посылая мысленно все кары на голову не только Николая, но и Инги Мстиславовны, которая впустила его в квартиру.

А потом Николай ушел. Аня сидела в комнате до тех пор, пока не увидела знакомую макушку под окном.

Тогда она открыла наконец дверь и едва не наступила на подарок Николая. Может, лучше было бы, если бы она его раздавила, но Ане редко дарили подарки просто так, а фигурка была такая красивая… И Аня поставила ее на полку и только после этого вышла снова в коридор и заперла дверь на все засовы.

«Твой мальчик конфет вкусных принес, будешь чай?» – выглянула из кухни квартирная хозяйка.

Аня с трудом удержала гневный вопль.

«Ешьте сами, Инга Мстиславовна, – процедила она, чуть прикрывая свою ярость улыбкой. – И это не мой мальчик. Пожалуйста, не впускайте его больше».

Она все-таки прошла на кухню и мельком глянула на коробку конфет, чтобы убедиться в том, что знала и так. Эти конфеты она не ела, ей не нравилась цитрусовая начинка. Но разве это интересовало ее преследователя?

А где-то через три дня, когда она жарила котлеты, Инга Мстиславовна то ли по глупости, то ли из каких-то других соображений забыла о просьбе Анны.

Аня снова вздрогнула всем телом, вспомнив, как услышала этот щелчок замка и негромкое хихиканье хозяйки. Инга Мстиславовна никогда не хихикала так со своими гостями, и взгляд Ани метнулся к двери. Скрыться в комнате она бы не успела.

«Не подходи», – заявила она, когда на пороге появился Николай с его обычной улыбкой, уверенной и гадкой. Она махнула лопаткой для готовки и отступила к окну.

«Анечка, да что с тобой, я же не сделаю тебе ничего плохого, – изумленно расширил глаза Николай. – Ты же меня знаешь!»

Аня знала. Он и впрямь казался совершенно безобидным, но почему-то от этих обещаний становилось только страшнее.

Она влезла на подоконник и распахнула окно, мгновенно продрогнув до костей.

«Не подходи», – снова предупредила она и неловко повернулась, уронив один из хозяйкиных горшков с фиалками. Но ей было все равно.

«А то что? – Николай усмехнулся и выставил руки с поднятыми ладонями, медленно придвигаясь ближе. – Прыгнешь? Ань, не глупи. Это же первый этаж».

«Молодой человек, вы же не сняли ботинки, наденьте тапочки!» – крикнула из коридора квартирная хозяйка, и, когда Николай отвернулся, Аня решилась. Можно было попробовать пробежать мимо него в комнату, но Аня не надеялась на свою ловкость. Поэтому она прямо с лопаткой в руке выпрыгнула из окна и бросилась прочь. В домашнем платье и тапочках, с лопаткой в руке – так она бежала по улице, ни разу не обернувшись. Она знала, что Николай смотрит ей вслед, и это придавало ей силы.

Такой она и постучалась к Ирине.

«Мне кажется, или пора вызывать полицию?» – поинтересовалась Ирина, оглядев ее с головы до ног. Аня и сама понимала, как по-дурацки выглядит. Мокрые и грязные тапочки на босу ногу, платье, больше похожее на халат. Ладно хоть лопатку она все-таки сунула по пути в урну, хотя жалко было до невозможности. Хорошая лопатка.

Аня покачала головой.

«Я сама виновата, – призналась она. – Он мне ничего не сделал. И ты же его знаешь, он безобидный».

Ирина поджала губы, не соглашаясь с Аней, но спорить не стала, как и вызывать полицию. И брату запретила. Вместо этого она пустила Аню пожить на две недели, дала свою одежду и туфли, пока Сергей ездил забирать ее вещи и разрывать договор с хозяйкой. Только сковородка осталась в той квартире: на ней были котлеты, и Инга Мстиславовна просто убрала ее в холодильник. Но Ане было все равно. Она просто не хотела больше оказываться в такой ситуации.

Ноги после того прыжка еще долго побаливали, но прошло и это.