Пашка смотрел и не мог налюбоваться её стройной фигурой, пока Зайна надевала джинсы и топик на голое тело. Потом они стояли возле коня не в силах расстаться до вечера, жарко целуясь как сумасшедшие. Когда всадник всё же скрылся в утренней дымке, Пашка вернулся в сарай, навзничь упал в сено и, закинув руки за голову, предался сладостной мечте.

– Зайна! – шептал Пашка и блаженно улыбался. – Моя милая Зайна!

В середине сентября, когда устоялись похожие и тёплые дни, у Пашки случилась свадьба. Столы накрыли в саду, где до одури пахло спелыми яблоками. Пашка с невестой восседали на почётном месте, как и положено молодым. По бокам свёкор со свекровью да тёща с тестем и далее многочисленные родственники. Только, к сожалению, невестой была не Зайна, а соседская девчонка Наташка, с которой Пашка одно время дружил до армии.

– Не мудри, – сурово осадил отец, когда Пашка заикнулся, было о свадьбе на Зайне. – Она тебе не ровня, у русских и татар разные менталитеты, а главное разные религии. Поэтому дурь свою из головы выбрось раз и навсегда, и чтобы я об этом больше никогда не слышал. А чтобы впредь всякая блажь в твою непутёвую башку не лезла, в сентябре сыграем свадьбу с Наташкой. Родители её люди на селе уважаемые, хоть сама она и неказиста. Зато будет верной женой. – Отец резко рубанул ребром ладони сверху вниз, словно отсёк голову невидимому противнику. – Так-то вот!

Отец у Пашки прошёл чеченскую кампанию, служил в ОМОНе и слыл человеком с довольно жёстким характером, перечить себе никому не позволял. Был случай, когда даже вызвал на дуэль своего непосредственного начальника из районного отдела. Тогда правда инцидент с большим трудом удалось замять, но с тех пор за отцом укрепилась дурная слава человека «безбашенного». Всё это Пашка знал, знал и о том, что любое сопротивление с его стороны будет отцом подавлено без всякого сожаления: если уж отец что задумал, хоть ты расшибись, будет так, как он сказал.

По улице с гиканьем пронеслись четыре всадника. Неожиданно один из них отделился, и белый конь птицей перелетел через ограду. Не сводя глаз с приближающего намётом коня, Пашка поднялся из-за стола. Дальше всё происходящее он видел, будто в замедленной съёмке: Зайна приподнялась на стременах и с силой обрушила плётку на Пашкину голову.

– Мой подарок на свадьбу, – крикнула она, глотая слёзы от обиды, – милый!

Бледный Пашка как стоял, так и продолжал стоять, даже не подумав увернуться. По левой щеке обильно бежала кровь, тонкими ручейками стекала на белоснежную жениховскую сорочку, раскрашивая её в маковый цвет.

– Посажу, суку! – заорал отец, бешено вращая белками глаз, вскочил, опрокинув стул. – Нары ей будут хатой на ближайшие десять лет!

Мрачно глядя в разъярённое лицо, Пашка впервые в жизни пошёл против воли отца, неожиданно проявив характер.

– Если узнаю, что ты шьёшь ей уголовное дело, разведусь, – хриплым голосом пообещал Пашка, раздувая ноздри. – Клянусь здоровьем будущего ребёнка!

Уставившись ледяным немигающим взглядом в единственный глаз сына, который ещё не успел напитаться кровью, отец по всему видно что-то разглядел в его глубине, потому что в сердцах сказал:

– Ну и чёрт с тобой! Тебе всю жизнь носить тавро! Как знаешь!

Отца с матерью давно уж нет, а шрам остался.

– Чего стоишь, дурень, ворон считаешь? – вернул его в реальность сердитый голос жены. – Кто за тебя цыплят будет кормить?

– Глаз сегодня что-то уж сильно разболелся, – пожаловался Пашка, желая вызвать у жены сочувствие.

– Глаз не ж…, проморгает, – грубо ответила она.

– Да что ж ты за человек, – сказал с досадой Пашка. – Нет в тебе… романтики.

– Люди добрые, – громко заголосила жена, специально привлекая внимание соседей, – поглядите на него сердечного, романтики ему захотелось. Цыплят кормить надо, вон орут как оглашенные. А ему романтики подавай. Романтик, какой нашёлся.

Противостоять глупости Пашка был бессилен. Он тяжело вздохнул и, ссутулившись, будто сразу постарев на двадцать лет, пошёл кормить опостылевших цыплят, которые только и знали, что противно пищать.

«Надо было с Зайной ускакать на её коне, – с сожалением думал в такие минуты Пашка. – Ускакать далеко-далеко в другой город, да хоть на край света, где нас никто не знал, работать, жить с любимой и растить детей» – Но амазонка ускакала без него. – «Как же так получилось?» – спрашивал себя Пашка и не мог найти ответа.

ДАЧНАЯ ИСТОРИЯ

Евгений Сергеевич сошёл на остановке с автобуса, закинул за спину тяжёлый рюкзак и неторопливо зашагал по тенистой узкой улочке вглубь садового товарищества.

В небе неподвижно висели облака, похожие на рваные клочья ваты. Полдневное солнце припекало так, что даже в светлых шортах и лёгкой майке мужчине было жарко. С реки, которая протекала неподалёку, доносились ребячьи голоса и плеск воды.

«Буду каждый день ходить купаться и загорать, – подумал счастливый Евгений Сергеевич, – а по вечерам слушать соловьиные трели и концерты лягушек».