– Расскажешь об этом кому-нибудь другому, то бойся! Я прекрасно знаю, к чему может привести эта польза. Я тебя предупредила!

Не довольствуясь предупреждением, Ч”юмта незамедлительно созвала семейный совет. Заседание его было бурным, несмотря на то, что прошёл он в полнейшей темноте. Кокоша при этом со всеми аргументами старшей подруги соглашалась молча, а Ф”ент лишь тягостно вздыхал.

Зато энергичной речи и шума, производимой Ч”юмтой, досталось на троих.

В результате, к неожиданному удовлетворению Ф”ента, ему предоставлялись некоторые послабления: он имел право любить обеих любовниц, пить пиво один раз в день перед обедом. Однако ему вменялось в обязанность чаще совершать прогулки, так как он, на взгляд подруг, о чём не утерпела и сделала заявление Кокоша, становился толстым, ленивым и, главное, малоактивным и равнодушным к ним.

После совета Ф”ент впервые подумал, что две любовницы – это для него слишком много, ужиться бы с одной. Впрочем, размышления на эту тему не оставили в его душе следов. И Ч”юмта, и Кокоша ему нравились, всё остальное казалось несущественным и преходящим.

Если у Ф”ента в любви случился некоторый переизбыток, то у К“ньеца дела в этом направлении были из рук вон плохи, и не было надежды на их улучшение,

К”ньяна, по сути, отвергла его.

Может быть, их взаимоотношения протекали бы совершенно по иному, не будь у К”ньяны до этого романа с выродком из рысьих, неким С”тьретом.

Она прислуживала жене одного из стоимённых, близкого к Правителю бандеки, а С”тьрет занимался мелким ремонтом в кугуруме. Их встреча состоялась благодаря хозяйке К”ньяны. Многоимённая шейна перебралась почти на постоянное житьё в здание кугурума, находя здесь возможность ни на минт не выпускать из вида своего мужа, известного неустойчивым характером. Своим поведением, – не появляясь в родном хабулине неделями, – он просто вынудил её поступить так.

С”тьрет был красивым и добрым. Он сумел расположить к себе недоверчивую сокланницу К”ньеца не столько словами и особой настойчивостью, сколько внешним видом и предупредительностью во всём.

К сожалению, счастье их продолжалось недолго. Когда тескомовцы ворвались в здание кугурума, С”тьрет кинулся на защиту своей подруги и погиб на глазах у К”ньяны. Его смерть спасла её, и она сумела скрыться в запутанных переходах громадной постройки древних, незаметно покинуть её и крадучись, добраться до хабулина Гелины, надеясь у неё найти свою шейну. Той там не оказалось, но К”ньяне пришлось уходить вместе с Гелиной из Габуна.

Всю дорогу и здесь, в руинах, в безопасности, она терзалась воспоминаниями, оттого никого не желала слышать и видеть. То, что она выжила, можно считать чудом, казалось ей. Перед её взором постоянно стояла незабываемая картина отважного, хотя и безрассудного броска С”тьрета со стамеской в лапинах против полукрина вооружённых и забранных в меленрай тескомовцев.

Выродок даже не дотянулся ни до кого из них, как пал разрубленный почти пополам.

Она видела всё это в каком-то ужасном замедленном темпе: грациозное и мускулистое тело любимого делает красивый и длинный прыжок навстречу забрызганным кровью людям, идущим ломаной шеренгой с обнажёнными мечами. Они были возбуждены, перенасыщены убийствами и уверенными в себе. Один из них почти без замаха разворачивает меч навстречу С”тьрету, и клинок с всхлипом разваливает всю переднюю часть заступника К”ньяны…

Он ещё в полёте, ноги ещё напряжены… а его уже нет!

Бьёт фонтаном кровь, добавляя новой краски на меленраях и лицах людей, и ни один мускул на них не дёрнулся, когда она закричала, и когда тяжёлое тело мёртвого С”тьрета упало на изразцовый пол – выродок, знай своё место!..

Сейчас, видя перед собой К”ньеца, воина и соплеменника, слыша на каждом шагу о его храбрости и уме, чувствуя его привязанность и расположенность к себе, она, тем не менее, оставалась ко всему этому безучастна: да, всё так, может быть, и есть на самом деле, но К”ньец был не С”тьретом.

Общаясь с ним, она на его фоне уже стала терять в памяти черты любимого, лишь порой ей в глаза бросались детали, по которым ей удавалось различить того и этого.

Тот был…

У С”тьрета уши были целыми и с изумительными кисточками на верхних кончиках, К”ньец же потерял одно из них в сражении. У любимого шерсть муарового окраса всегда лоснилась от сытости и ухоженности, в то время как соплеменник был похож на странника, лишённого возможности следить за собой, и оттого проигрывал в глазах К”ньяны этой существенной частью внешнего вида.

Разве может он сравниться со С”тьретом?..

Она, конечно, принимала знаки внимания со стороны К”ньеца. Он же был её сокланником, и у них были общие воспоминания о жизни в клане. Так что они общались. К тому же, он не был ей противен или раздражал её.

Но он был не С”тьретом. И – всё!

Поскольку у выродков редко встречалась подобная привязанность, а среди них царили свободные нравы, тем более привязанность к ушедшим из жизни, то с К”ньяной пробовали заговаривать и люди, и другие путры, видевшие её безразличное отношение к К”ньецу, на тему безнадежности и неправильности такого поведения. Ей усиленно подсказывали, что следовало бы делать. Её даже уговаривали поступиться ради соплеменника воспоминаниями об ушедших днях, которых ей никогда не вернуть.