Девчонки испуганно переглядываются, замирая. Три блондинки и рыжая.

— Это ее подруга… — долетает до меня.

— О чем вы тут трепетесь? — спрашиваю громко.

Делать вид, что я ничего не слышала глупо.

— А ты не в курсе? Айс попользовал Огневу и прилюдно кинул, выгрузив в сеть видео их рандеву…— с явным наслаждением тянет рыжая, имени я ее не знаю, но пару раз видела в коридорах универа. — Ночка у них была жаркая, а вот утро выдалось горькое. Видео гуляет по чатикам.

Никакое видео я смотреть не намерена.

— Заткнись! — прошу грубо. — У вас своих дел нет, как мусолить дела других?

— А кто нам запретит? Ты что ли? — усмехается рыжая. — Может тоже под Айса хочешь? Так путь свободен. Спроси у подруги, как оно было. Стоило ли того?

Вновь дружный смех.

Я готова вступить с ними в словесную битву и попрактиковаться в остроумии, но понимаю что лучше промолчать, чтобы не разжигать еще больший костер сплетен и скандалов. Если все так как они говорят… то я нужна Тае.

Запихиваю ноутбук в сумку и, забросив ее на плечо, выбегаю из библиотеки.

По пути набираю подругу. Сердце колотится в районе горла. Два вызова остаются без ответа, на третий она выключает телефон.

Так не пойдет.

Вызываю такси и через пятнадцать минут звоню в домофон Тайкиной квартиры.

— Че надо? — мужской голос по ту сторону динамика в начале вгоняет меня в ступор.

Но я быстро соображаю что это всего лишь Паша, бесячий брат подруги.

— Это Лера Ясная, Тая дома?

— Нет.

— А где она?

Повисшее молчание пугает.

— Паш? — тяну взволнованно.

Тая добровольно заточила себя в загородном доме, расположенном в закрытом частном поселке. Ехать недалеко, но время позднее, поэтому Паша предложил довезти меня до пункта назначения.

— Спасибо, — говорю, отстегивая ремень безопасности.

— Не сдавай, что помог тебе, а то она меня убьет, — хмыкает Пашка. — Но сестре не помешает дружеское плечо. Вы, женщины, как-то умеете находить слова утешения друг для друга.

— Слова сейчас мало чем могут помочь…

— Мы с парнями собираемся отмудохать этого уродца. Пусть твой отец прибережет для него койку.

— Айс — сын мэра… — качаю головой и кусаю губы, бросая взгляд на темные окна дома.

Пока ехали, я пыталась дозвониться и писала Матвею. Мне интересно, может ли он как-то посодействовать и заставить своего друга удалить гуляющее по сети видео, попытаться как-то замять конфликт. Если увижу Клима, выцарапаю ему глаза.

Эта ситуация нас с Матвеем не затрагивает, разве что косвенно, но на душе у меня все равно неспокойно. Они с Ледовским лучшие друзья с пеленок. Одного сорта.

— К сожалению, это родство не наделяет его кости суперспособностью быстро регенерировать, — зло усмехается Паша.

— Ты хороший брат, — говорю я.

Я в этом разбираюсь.

— Только Тайке не рассказывай, она все равно не поверит.

Паша уезжает, а я, поправив на плече сумку с ноутбуком, захожу внутрь огороженной территории с помощью ключа, который он мне оставил на случай, если Тая решит меня не впускать.

Поднявшись на крыльцо, для приличия стучу в дверь, но ответа, как и предполагалось, не следует. Захожу внутрь. Я здесь впервые. Разуваюсь и иду дальше в глубь дома.

В кухне никого нет, из гостиной льется сизый свет от телевизора. Тая сидит напротив, завернувшись в плед, в руках у нее огромное ведро с мороженым и просто гигантская открытая пачка с чипсами, на экране мелькают картинки вампирской саги “Сумерки”.

Морщусь от одного взгляда на смазливое лицо Эдварда.

— Эй, привет! — решаю обозначить свое присутствие, постучав по дверному косяку.

— А-а-а-а-а… — верещит Тая, вздрогнув всем телом и, замахнувшись ложкой мороженого, швыряет ее в мою сторону.

— Так себе оружие. — Без труда уворачиваюсь.

— Ты как здесь оказалась? Как в дом вошла?

— Применила метод дедукции.

— Дверь была заперта! — возмущенно бубнит Тая, заворачивая ноги в плед.

— У меня есть ключ. Ты как?

— Все в порядке. Не знаю, чего ты приехала на ночь глядя. Сюда такси не вызвать после десяти.

— Значит, останусь здесь с тобой на ночь.

Сбрасываю сумки около дивана и опускаюсь на него. Жестом прошу у подруги чипсы. Хмуря брови, пододвигает ко мне весь пакет. Запускаю руку и отправляю в рот хрустящую картошку, которую уже вечность не ела.