Шрифт:
Юноша поедал девушку зачарованным взглядом, погружаясь все глубже в некое подобие гипнотического транса.
Услужливое воображение рисовало Зойке, утолившей первые, самые мучительные позывные голода, настроившейся на продолжение пиршества, стройный ряд живописных романтических картинок: она и он! Под ручку. Нет, в обнимку. И цветы, цветы. Много.
– Небось, на лёгкую победу рассчитывает. Я не какая-нибудь, у меня тоже есть самолюбие, достоинство. И гордость. Пусть сначала в любви признается, поухаживает! Любовь – дело серьёзное. Спешить никак нельзя.
Ждать, когда кто-то освободит ложку, не было сил. В конце концов, картошку с подливкой можно слизывать прямо с тарелки, а губы вытирать хлебным мякишем.
– Чего он сидит просто так, ничего не ест, – мелькнуло в голове, – зачем пришёл, неужели из-за меня? Хоть бы хлебушка пожевал, чтобы не смущать.
Зойка наклонилась над тарелкой, лизнула пюре, вгрызлась в тефтелину, исподлобья глядя на воздыхателя, открывшего в недоумении рот, представила, как неприглядно выглядит со стороны; выпрямилась, манерно возвысилась над действительностью, сделав серьёзное лицо, взяла двумя пальчиками с оттопыренным мизинцем ломтик хлеба и утёрлась, понимая, как комично выглядит подобный нарочитый аристократизм.
– Ха, не нравится – не смотри, – одними глазами выговорила она заинтригованному зрителю, которого успела, изобретательно фантазируя, повести под венец, уточняя по ходу сценария фасон нарядов, число приглашённых и множество сопутствующих деталей счастливой семейной жизни.
Юноша сделал глотающее движение.
– Не облизывайся! Меня ещё завоевать нужно, вот, – пеняла она безмолвному собеседнику, не догадывающемуся, какой откровенный диалог ведёт с сидящей напротив девицей.
Собеседник округлил глаза, когда Зойка подняла тарелку, запихивая остатки горячего блюда в бездонный рот.
Девушка блаженно улыбнулась, свернула блин, вытерла им губки. Она знала, их изящный изгиб великолепен. Даже мамка порой говорила, – Зоенька, какая ты у меня прелесть. Счастья своего не ведаешь. Не представляешь, какие у тебя изумительные поцелуйные губки. Завидую твоим женихам.
Следующий блин в два укуса исчез в ненасытном чреве. Плотоядно прищурившись, Зойка посмотрела на запеканку. Это лакомство она будет смаковать элегантно. Место в желудке есть. Когда ещё придётся вкусить шедевры кулинарии. На сегодня всё. Разве что чайку удастся у девчонок выпросить.
Созерцание творожной запеканки, щедро политой киселём, добавило позитива. Теперь спешить некуда. Учить перед самым экзаменом нет смысла. Нужно успокоиться, настроиться на успех. Что-то она всё-таки знает, остальное можно вычислить при помощи логики. Важно не завалить, чтобы не остаться без стипендии.
Зойка сыто икнула, опомнившись, что сидит не одна, закрыла изящной ладошкой рот, – извини-те, вырвалось. Меня Зоя зовут.
– Вадим. Нестеров. Простите, можно…
– Давайте я сначала закончу трапезу, потом поговорим.
– Но я… простите, ради бога… хотел попросить…
– Я девушка скромная, на свидания с первым встречным не хожу. Хотя, если честно, вы мне симпатичны. Но, нельзя же, так сразу, с места в карьер. Существуют приличия. Всё-таки я девушка.
– Видите ли, даже не знаю, как сказать. Не могли бы вы… разрешить мне доесть вашу запеканку!
– Запеканку!
– Именно, да. Я два дня ничего не ел.
– Перед вами целая тарелка хлеба. И горчица.
– Неудобно, я ведь ничего не приобрёл. Что обо мне подумают!
Зойка с вожделением посмотрела на десерт. Расставаться с мечтой ой как трудно. Но ведь она сама пятнадцать минут назад умирала от голода.
– Бери-те, мне совсем не жалко. Да я уже и наелась. Сама хотела предложить. А где вы учитесь?
– В политехе. Четвёртый курс. Меня степухи лишили. Не смотрите так. Пожалуйста. Мне и без того стыдно. Можно я вас после провожу? Хочу знать, как вас потом найти.
– Типа, дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде?
– Я ведь не просто так к вам подсел. Давно хочу познакомиться.
– Не дурочка. Догадалась.
Жена – любовница
Бывало все: и счастье, и печали,
и разговоры длинные вдвоём.
Но мы о самом главном промолчали,