– Гэллегер?! Еще бы немного и я...
– Он вдруг сменил тон.
– Ты говорил с Тренчем, да? Я знал, что это поможет. Знаешь, что я за пару пустяков могу тебя посадить?

– Ну, может быть...

– Никаких "может быть"! Ты думаешь, я лично хожу ко всем полудуркам-изобретателям, которые что-то для меня делают? Если бы мне не прожужжали уши, что ты, мол, лучший в этом деле, ты бы давно уже сидел!

"Изобретатель"?

– Дело в том, - осторожно начал Гэллегер, - что я был болен...

– Брехня!
– отмахнулся Хоппер.
– Ты был пьян хуже свиньи. А я не плачу за пьянство. Может, ты забыл, что эта тысяча только аванс, а будет еще девять?

– Э-э... нет. Гмм... девять тысяч?

– Плюс премия за быстрое выполнение заказа. Ты еще можешь ее получить. Прошло всего две недели, ты очень вовремя вышел из запоя. Я уже присмотрел несколько заводов, а мои люди ищут по всей стране хорошие зрительные залы. Это годится для небольших аппаратов, Гэллегер? Постоянный доход будет от них, а не от крупных залов.

– Грррммффф, - поперхнулся Гэллегер.
– Но...

– Это у тебя? Я уже еду посмотреть.

– Подождите! Я бы хотел еще кое-что дополнить...

– Мне нужна только идея, - сказал Хоппер.
– Если она хороша, все остальное - мелочи. Я позвоню Тренчу, пусть отзовет иск. Сейчас приеду.

И он выключил связь.

Гэллегер взревел, требуя еще пива.

– И бритву, - добавил он, когда Нарцисс выходил из комнаты.
– Хочу перерезать себе горло.

– Это еще зачем?
– спросил робот.

– Чтобы развлечь тебя, зачем же еще? Давай, наконец, пиво!

Нарцисс принес банку.

– Не понимаю, что тебя так беспокоит, - заметил он. Не лучше ли забыться в экстазе, созерцая мою красоту.

– Бритва лучше, - угрюмо ответил Гэллегер.
– Гораздо лучше. У меня трое клиентов, из которых двоих к вообще не помню, и все заказали у меня что-то, чего я тоже не помню. Ха!

Нарцисс задумался.

– Попробуй индуктивный метод, - предложил он.
– Эта машина...

– Ну, что "эта машина"?

– Когда ты получаешь заказ, то обычно напиваешься до такого состояния, в котором твое подсознание одерживает верх над сознанием и само делает все что нужно. А потом ты трезвеешь. Вероятно, и сейчас было то же самое. Ты сделал машину или нет?

– Ну, сделал, - согласился Гэллегер.
– Только для кого? Я даже не знаю, на что она.

– Ты можешь включить ее и проверить.

– Верно... Что-то я поглупел сегодня.

– Ты всегда глупый, - убежденно сказал Нарцисс.
– И уродливый. Чем дольше я созерцаю свою красоту, тем большую жалость испытываю к людям.

– Заткнись!
– рявкнул Гэллегер, но тут же успокоился, понимая, что спорить с роботом бессмысленно.

Подойдя к таинственной машине, он еще раз оглядел ее. Никаких новых идей не возникло.

У машины был переключатель, который Гэллегер и переключил. Зазвучала песенка о больнице Святого Джекоба: "...я увидел свою дражайшую на мраморном столе..."

– Все ясно, - сказал Гэллегер, снова накаляясь. Кто-то заказал мне граммофон.

– Минуточку, - Нарцисс вытянул руку.
– Выгляни в окно.

– Ну, и что там?

Гэллегер перегнулся через подоконник, да так и застыл. Ничего подобного он не ожидал. Пучок трубок, отходящих от машины, оказался невероятно эластичным. Трубки вытянулись до самого дна ямы, метров на десять, и двигались, как пылесосы на лугу. Они мелькали с такой скоростью, что Гэллегер видел лишь смазанные контуры. Выглядело это так, словно Медуза Горгона, страдающая пляской Святого Витта, заразила ею своих змей.

– Смотри, как носятся, - задумчиво сказал Нарцисс, всей своей тяжестью налегая на Гэллегера.
– Вот потому и дыра. Они пожирают землю.

– Верно, - согласился конструктор, отодвигаясь от робота.
– Вот только зачем? Земля... гмм. Сырье.
– Он взглянул на машину, которая как раз выводила:

"...есть ли где-нибудь на свете

другой такой жеребец..."

– Собранная земля попадает в бывшее помойное ведро, рассуждал Гэллегер, внимательно глядя на машину.
– А что потом? Бомбардировка электронами? Протоны, нейтроны, позитроны... жаль, не знаю, что это такое, - жалобно закончил он.

– Позитрон - это...