— Товарищ полковник! — к нему подошел плотный, подтянутый пограничник. Грудь колесом, зеленая фуражка сбита немного набок. — Сержант Нудьга! Хочу посоветоваться с вами.

— Слушаю вас, — негромко сказал Веденский.

— Хотя наши и пишут в газетах, что войны не будет, но, как сказал сейчас товарищ полковник, в случае чего первыми фашистов придется встречать нам. И мы же будем виноваты, если пропустим их на восток. А ведь там скоро жатва, люди на заводах, на шахтах работают. Третью пятилетку выполняют… — Сержант оглянулся, понизил голос. — Начальник заставы не разрешает мне ставить противотанковые мины в местах возможного прохода вражеских танков.

— Противотанковые мины? — удивился Веденский.

Когда-то он был инициатором минирования многих участков границы, где могла пройти вражеская техника. Этих мин нужно было сотни тысяч. Но затраты оправдались бы. Веденский и кое-кто из высших командиров в Генеральном штабе считали, что на первых десятках километров от границы войска агрессора должны встретить заранее обученные диверсионные партизанские отряды. Еще в начале тридцатых годов он возглавил спецшколу в Харькове, учил командиров, начальников штабов и комиссаров будущих партизанских отрядов минно-подрывному делу, тактике партизанской войны. Но его замыслам не судилось осуществиться, определяющим стало иное мнение: «Сразу же после нападения агрессора война перебросится на территорию противника…»

— Откуда взялись у вас на заставе противотанковые мины? — спросил Илья Гаврилович.

— Я сам их смастерил. Тротила у нас полно, нашлись и ведра, металлические ящики из-под патронов к винтовкам. У меня уже есть двенадцать таких мин. Но начальник заставы не разрешает ставить, боится, что какая-нибудь корова наступит на них.

— Серьезная причина, — ответил Веденский, сдерживая улыбку.

— Не только я начиняю ведра тротилом. В Карпатах на одной заставе сам начальник увлекся минированием. Но случился скандал — на мину все-таки наступила корова.

— А вы прогоняйте пастухов подальше от пограничной полосы.

— Не по-людски это будет, не по-красноармейски. Политрук говорит, что мы не имеем права их прогонять. Ведь это же их земля.

В словах сержанта Веденский почувствовал правду. Действительно, если коровы начнут подрываться на минах, что скажут о пограничниках местные жители, год назад воссоединенные с Советской Украиной?..

— Но должны же пастухи понять, что это нужно для защиты границы, — сказал Веденский, будто спорил с кем-то. — Я поговорю с начальником заставы. Он предупредит чабанов через сельсовет, чтобы не подходили слишком близко к пограничной полосе…

И вот сейчас Веденский пожимает руку сержанту Нудьге.

— Я рад вас видеть, товарищ сержант. Ну как, помогли ваши «ведра»?

— Один средний танк и три танкетки подорвались… В батальоне говорят, что вы в Харькове применили радиомины. Надо же! От «ведер» до радиомины пройти за каких-то полгода.

— Да, прошли, — кивнул Веденский. — А теперь пойдем дальше.

Он посмотрел на запад. За крышами построек над горизонтом висело красное, будто кровавое, солнце.

— Солнцу все равно кого греть — нас или фашистов, — задумчиво произнес Михалюта. — Садится себе как ни в чем не бывало, будто и нет войны. Садится у немцев. Это ж там и Таганрог, и Мариуполь…

— Солнце заходит там летом, — возразил Нудьга. — А сейчас, зимой, оно садится в Таганрогский залив, в Азовское море. До суши не доходит. Короткий день… О, Нина-Кармен что-то посматривает в нашу сторону!

— И тебе она нравится?

— А что? — зарделся пограничник.

— Да ничего.

— Это сплетня, что она замужем… Между нами, Гнат, Нина действительно мне очень нравится. Но пусть об этом не знают такие, как Сергей Колокольцев. Почти каждую ночь снится. А сказать ей смелости нет. Немецкие танкетки добивал гранатами после того, как они подорвались на «ведрах», а тут… — Нудьга развел руками. — Она с третьего курса института пришла, почти врач. Младший лейтенант медслужбы. А я… Идет сюда. Ладно, я побежал.

Михалюта засмотрелся на одинокое дерево: черный крученый ствол, казалось, распинал повисшее над горизонтом красное солнце.

К нему подошла Нина.

— Что, товарищ старший сержант, смотрите, как солнце собирается на покой? Был бы сейчас фотоаппарат, увековечила бы ваш взгляд.

— А вы стали солнцем для Канеля! — выпалил Гнат. — Да и не только для него.

— Я замужем.

— Это у вас муж — майор?

— Откуда вы знаете?

— Да вот знаю. Нет у вас никакого майора!

— Как так нету?.. Вы, товарищ старший сержант, астролог или следователь?

— Астроном, — пошутил Гнат. — Я бы посоветовал вам обратить внимание на одного достойного парня. Хотя бы ради моральной поддержки нашей боевой группы…