Боль физическая, когда ведьмочка тянула жизненные силы из моего организма. На смену ей пришла боль яростная и всепоглощающая от осознания, что встретил свою пару и не видел совместного будущего. Проклинал высшие силы, которые вознаградили и одновременно прокляли.

После последовала самая привычная боль, физическая. С ней знаком с ранних лет, она трансформировалась, но всегда присутствовала в моей жизни. Спарринги, отстаивания своего права альфы. Схватки с минарами тоже не проходили гладко, и порой раны нанесенные магическим огнем и тьмой, затягивались мучительно долго.

Когда нас с Хеленой переместили в клан кинов, снова ощутил боль, но она была привычной, почти ничего не задевала, кроме физической оболочки. Такой же итог несла боль от ударов кнута. Скорее корчился от собственных эмоций. На коленях, перед палачом, безвольный и скованный.

Это ранило гораздо глубже, чем порезы на спине. Они заживут, стянутся, а вот ощущения позора не сотрется с моей памяти. Тогда мне казалось, что прочувствовал весь спектр боли, но как же я ошибался.

Оказалось, что гораздо сильнее меня ранит боль Хелены.

Она не показывала, держалась гордо и делала вид, что все вытерпит, что железная. Но я-то уже успел почувствовать, успел узнать, какая она на самом деле. Со сложной переломанной судьбой, без крова над головой, без безопасной гавани. Она сильная, но не достаточно, чтобы не надломиться внутри.

Когда предложил исполосовать свою спину, склонившись перед ней на колени, знал, что только выпустил на волю своих демонов, она освободится, переродится. Оказывается ее чувства ранили гораздо сильнее всего остального. Смог стерпеть всякое за свою жизнь, но видеть, как любимая женщина страдает, не смог.

Пожалуй, любимая. Нет смысла отрицать, что она пролезла под кожу, что стала важной и незаменимой. У меня не замирает сердце при взгляде на ведьмочку, не перехватывает дыхание как у юнцов.

Мои чувства глубже.

Не смогу дать точное определение любовь ли это.

Она должна быть светлой и мягкой. Обволакивать и согревать изнутри. А между нами лишь тьма и руины. Но где-то среди всего этого апокалипсиса, мы тянемся друг другу. Вместо нежных объятий, зачастую у нас схватка, вместо поцелуев, вгрызаемся в плоть друг друга.

Мы калечим и раним друг друга, но вместе с тем создаем свой уникальный мир.

Неповторимый и стойкий.

Он простоит веками.

Ему нестрашны катаклизмы. Он построен на руинах, а сейчас процветает во всей красе.

Нам не нужны ласковые слова, чтобы сказать главное. Не нужны громогласные эпитеты, чтобы сравнить наше чувство с другими парами. Мы израненные внутри, покалеченные и только в объятиях друг друга исцеляемся.

Уверен, что и дальше будем противостоять, ругаться, кидаться друг на друга, как дикие звери. Но только в моменты обнажения своей кровавой натуры мы едины.

Наши стремления едины.

Наши судьбы соединяются.

Эта наша любовь.

Горькая. Страшная. Пугающая.

Но она наша.

Когда после выброса негатива Хелена затихает в моих руках, наслаждаюсь. Все ее слова отрицания действуют, как бальзам на истерзанные раны. Значит, в ней возродились силы. Она готова идти дальше. А для того, чтобы ведьмочка пошла одной со мной дорогой, сделаю абсолютно все. Вытерплю любые испытания.

Если изначально отрицал и не принимал ее как пару. Злился, что она ведьма, то теперь узнав, какая она на самом деле, не приму другую. И дело даже не в том, что она выбор зверя. Я принимаю ее, без указки зверя. Нужно было провести некоторое время отрезанным от зверя, чтобы осознать, даже без его подпитки, она моя женщина.

Другой такой нет и не будет.

Будут только тонкие копии. Маленькие принцессы.

Просыпаюсь от того, чтобы Хелена пытается выскользнуть из моих объятий. Глупо было надеяться с ее стороны, что не замечу и отпущу.

– Куда? – рычу возле ее уха и прикусываю за шею.

Хелена начинает активнее дергаться, пытаясь ускользнуть. Одним слитным движением подминаю под себя и смотрю в глаза. Пытаясь понять все ли, она выплеснула вчера или в глубине ее колдовские глаза еще плещется горечь.

– Мне нужно, слезь с меня, – возмущается и трепыхается.

От каждого ее движения, завожусь все сильнее. В эти глаза. В них нахожу искры жизни. Она переродилась. Расправила крылья и готова покорять хоть весь мир.

– Куда? – приглушенно переспрашиваю, толкаясь бедрами вперед.

Я очень удачно расположился между разведенных ног и отпускать ее не собираюсь. Слишком быстро. Хелена прячет взгляд и краснеет. Мило, но таким меня не проймешь.

Наклоняюсь и прикусываю ее губу, оттянув, отпускаю.