– Спасибо. Я бы сейчас целую рыбину скушала. – Утирая нос, гостья вытащила из рюкзака тарелку и протянула её мне. После чего принялась развешивать свою одежду у костра.

Я начал накладывать суп, пытаясь выловить куски рыбы. Сам я любил больше Корнюшку и был рад тому, что гостья предпочитает в супе рыбу.

Корнюшка – это один из ингредиентов ухи, который можно собрать в малодоступных болотистых местах. Этот корень, как и многие другие травы, закладывался в суп, а рыбе он придавал особый вкус. Но мне больше нравилась именно сама Корнюшка. Когда собираешь этот корень, он имеет ничем не приметный вид – корневище как корневище, серого цвета, без особо отличного запаха, да и в супе не особо отличался, кроме ухи. При варке с рыбой, Корнюшка становилась синей, после добавления соли приобретала синевато–фиолетовый цвет, а при разжевывании, скрипела на зубах. О вкусовых качествах умолчу, потому что моего словарного запаса вряд ли хватит, чтобы описать своеобразность вкуса. Поэтому, лучше вернемся к гостье.

– Кушай. Приятного аппетита! – Я протянул ей ее тарелку, наполненную ухой. Мне не терпелось расспросить гостью, но сначала необходимо накормить и обогреть. Снаружи уже бушевал циклон и задержись он здесь, простуда и температура будут весьма некстати. Наблюдая, как она быстро обгладывает рыбу, я решил похрустеть Корнюшками.

Полакомившись ухой, я решил по случаю добавить к смородиновому отвару и зверобой. И дело было не только в гостеприимстве и во вкусе. Это были опасения по поводу все той же простуды. Гостья устала, а значит важно восстановить силы быстрее, чем бактерии разовьются и захватят организм.

Не подумайте, что мы такие уж слабые. Проживание на природе не могло не укрепить иммунитет. Дедушка утверждает, что нам, в какой–то степени, досталась лучшая жизнь. Организм закалялся естественным путем, да и приходится вести здоровый и активный образ жизни. Мне всегда было интересно спросить, какой ещё можно вести образ жизни и почему привычную для нас жизнь, он называет активной. Но я боялся показаться глупым и от того не спрашивал. Спустя время, изучая книги и заметки, я выяснил, что люди были по собственному желанию, заперты в городах, от чего образ жизни стал не оседлым, а сидячим. Это влияло на организм негативно во всех аспектах.

Несмотря на то, что благодаря посиделкам у костра вероятность простуды стремилась к нулю, я закинул зверобой в кастрюльку с кипящими смородиновыми листьями. Вскоре ароматный отвар уже разливался по кружкам.

– Ты откуда сам? Из Рыбника? Далеко поселок?

– Да я местный. Пришел на рыбалку, да застрял. Рыба пока идет хорошо, вот и ловлю. До поселка один шагодень. А ты откуда пожаловала?

– Я из Отдышкино.

– Откуда? Да ты что? Как ты вообще сюда забрела? До Отдышкино наверно десять – пятнадцать шагодней, да и только при сопутствующей погоде. Ты заблудилась? – Я завалил её вопросами, а в голове прикинул, что скорее всего именно в детстве её и видел.

– Нет. Я просто гуляю. По пути рыбачила и охотилась. Хотя больше рыбачила. Живности на побережье мало.

– Просто гуляешь? И давно?

– Да уж с три десятка дней.

– А зовут тебя как? И дома то не потеряли?

– Я сбежала. Зовут меня Жанет, мама называла Жахет. А папа иногда называет Кодой. В книге, какой-то вычитал и говорит – «ты непоседа, куда-то бежишь, ну точно Кода». С детства так шутя, и называет, когда я начинаю вертеться и что-нибудь делать… Мы с ним недавно поругались, вот я и сбежала.

– А я своего отца редко вижу. Он два-три раза в год только приходит.

– Так твой отец космонавт? А в каком проекте участвует?

– Вроде бы в проекте «Побег». Изначально, он один из первых начал разрабатывать проект «Жизнь».

– Ты ведь внук дедушки Даниярыча?

Я засмеялся. Дед Даниярыч, как его называли в округе, был весьма знаменитой личностью. Болтать он очень любил, и как говорил сам – унаследовал эту черту от своего прадеда. Но известность Даниярыч получил за свои знания практически во всех направлениях науки. Да и был он старожилом и помнил «прошлую цивилизацию».

– Да-да. Дед мой я погляжу, известная личность не только в Рыбнике? – я спросил, уже зная ответ, чтобы поддержать беседу.

– Папа говорит, Даниярыч приходил к нам ещё с тех пор, когда обустраивалось селение Отдышкино. Но что-то давно его в наших краях не было. Не захворал он?

– Так, как он сам говорит, старый стал, до вас-то добраться ещё надо. Он в основном к Камилю в Обмен да обратно. Ну а так, охоту любит, на ней то и пропадает большую часть времени.

– Сколько он сказок знает. В детстве, сколько помню, каждый раз новую рассказывал. Соберет нас у костра и давай глаголить, а мы один за другим спать валимся. Ну и по строительству и обустройству он много чем родителям помогал. Отец рассказывал, что без него многие погибли бы после «большой тряски».

– Интересно они называют тот период. Говоришь «большая», а у нас «Великая». Великая тряска. – Переключился я на другую тему.

– Да. Говорят, нам повезло, что ничего такого не застали. Много кого тогда потеряли. Все. Эта катастрофа всех затронула.

– А что за лук? – Мне приглянулся этот интересный агрегат, и я ждал, когда разговор дойдет до него. Да и продолжать тему тех печальных событий, о которых мы знали лишь понаслышке, мне не хотелось. – Мой лук имеет большие лепестки. А твой… или это не лук? Это наверно и есть…