– Ну, полно, я не думаю, чтобы еще существовали подобные дураки, – с уверенностью заметил фон-Вали.

– А я все-таки знаю одного! Тише, вот он сам!

Это был помещик Барбье. Этот человек не пользовался симпатией своих соседей помещиков, так, как всем были известны его слабости, например, скрытность, жадность, мстительность и тому подобные качества, и поэтому при его появлении все замолкли.

– Здравствуйте, господа, – весело воскликнул Барбье, подсаживаясь к столу. – Вы, кажется, беседовали тут о чем-то очень интересном. Продолжайте, пожалуйста!

– Мы говорим тут о трагической кончине несчастной Теодоры Мальтен, – неохотно отозвался фон Вали.

– А, об этой колдунье Мальтен? – принужденно засмеялся Барбье – Погодите, господа, я вам сейчас выражу мое мнение о ней, я только глотну прежде рюмочку горькой.

Под рюмочкой он подразумевал приличных размеров бокал великолепного коньяка, который он залпом опорожнил. Мужчины мрачно переглянулись, желая в душе скорее отделаться от этого непрошенного собеседника, но последний, как ни в чем не бывало, поудобнее уселся на своем месте и торжественно начал:

– Теодора Мальтен мертва, нет больше колдуньи Мальтен. И вот что я скажу вам, господа: она понесла вполне заслуженное наказание. Она, и все ее чертово отродье ничего, кроме гибели, не были достойны.

– Что вы тут мелете, мсье? – с негодованием воскликнул фон Вали. – По какому праву вы так отзываетесь о несчастной женщине, убитой пьяными крестьянами? Артур Ярош, выступивший мстителем за это гнусное преступление, выказал больше благородства, чем вы!

– А я вас все-таки уверяю, что она была колдуньей, я в этом убежден.

– У вас имеются доказательства?

– Ну да, конечно! Она сама рассказала мне это в день похорон ее отца. Мы шли вдвоем по лесу. Вдруг она обращается ко мне и говорит: «Любезный мсье Барбье, скажу вам по секрету: человек только тогда может иметь успех в жизни, когда ему удается покорить своей воле черную силу!».

– Негодяй! Лжец!

Эти слова громко крикнул Артур Ярош, сильно возмущенный бесстыдной ложью подлого Барбье, который вскочил, как ужаленный, и растерянно уставился на голубое домино. Он весь дрожал, как в лихорадке, и глаза его выражали ужас и недоумение.

– Вы лжете, мсье Барбье! – продолжал атаман, ясно отчеканивая каждое слово – Вы бесстыдно лжете! Теодора фон Мальтен убита, но не крестьяне были ее убийцами, они служили только слепым орудием, исполнителями чужой воли, а настоящим убийцей был ни кто иной, как вы!

Мужчины с удивлением глядели на незнакомца, так неожиданно вмешавшегося в их разговор. Но в душе каждый из них был рад этой обличительной речи.

– Как… что… это… ах… Вы бесстыдный человек! – задыхаясь, воскликнул Барбье, лицо которого побагровело от охватившего его чувства гнева, – Сударь, я потребую… Я требую удовлетворения!

– Как? Драться с вами? Нет! Вы не достойны этого. – насмешливо прозвучало в ответ.

– Это гнусно!

– Гнусно клеветать на невинную девушку после смерти, виновником которой вы были сами! – спокойно возразил Ярош. – Господа! – обратился он к остальным помещикам, вежливо поклонившись, – простите, если я вам помешал.

С этими словами он повернулся к Барбье спиной и, не удостоив его больше взгляда, вышел из буфетной. В первое мгновение Барбье хотел было броситься своему противнику вслед, но он сделал над собой усилие и принужденно расхохотался.

– Ха-ха, между гостями герцогини находится сумасшедший – с напускным равнодушием воскликнул он. – Что вы на это скажете, господа?

– Что мы скажем? – гневно возразил фон Вали. – Мы просим вас выведать имя этого человека и потребовать у него отчета за эти слова. Вы должны попросить у него доказательства, в противном случае это оскорбительное обвинение останется тяготеть над вами!

– Но дорогой фон Вали… Вы разве не заметили, что человек этот был не в своем уме?

– Нет! Он говорил совершенно ясно и спокойно.

– В таком случае, я крайне жалею, что наши мнения расходятся! – промолвил Барбье, и слегка поклонившись, быстро вышел из комнаты.

– Негодный плут, – равнодушно произнес фон Вали. – Я полагаю, что незнакомец говорил правду.

Помещики, в ответ, молча, пожали плечами. В душе каждый из них разделял это мнение, но боялись выразить это открыто, зная, в каких отношениях Барбье находится с высшей властью.

Барбье быстро затерялся в многочисленной толпе масок, большими группами рассеявшихся по зале. Он рад был скрыться, наконец, от взоров сильно недолюбливавших его помещиков.