До пенсии оставалось совсем ничего, продержаться бы на кафедре и уйти с почётом. Так нет, принесла нелёгкая.

– Федот Константиныч, ну что вы, в самом деле? Мы же не в кабинет вас повесткой вызвали. Нам бы просто поговорить, – Тимур, следователь отдела истории, устало улыбался.

Он уже полчаса выслушивал, что их работа – это больной бред и самодурство власть предержащих.

– Кормитесь за наш счёт, раздуваетесь, упыри! Какие могут быть преступления в истории? Кому всё это надо-то теперь, а? Рамзес вам заявление написал? Или, может, библиотекарь Ивана Грозного свидетелем выступает? Тьфу! – слюна брызнула и повисла на седых усах профессора исторических наук. – Лженаукой занимаетесь! У вас образование-то какое, а? Вы что, молодой человек, закончили, чтоб вот так ко мне вваливаться и задавать идиотские провокационные вопросы?

– Академию МВД я закончил. А на вопросы мои вы уж постарайтесь ответить развёрнуто, иначе к вам приду не я, а ОБЭП. И поинтересуется на предмет прошлогоднего гранта на исследования катакомб в Царицыно и вашей новой дачи в Подмосковье, вот им вы и расскажете свои настоящие истории, не альтернативные, – Тимур достал диктофон и включил запись.

Кажется, аргумент убедил профессора, он был готов отвечать.

– Итак, Федот Константиныч, скажите, где все документы по строительству Московского метрополитена?

Плечи профессора опустились, седые усы уже не топорщились.

– Я знал, что рано или поздно вы придёте. Не вы, конечно, лично. Но кого-то эти бумаги точно заинтересуют. Когда в августе девяносто первого пришла директива уничтожить всю секретную документацию, я взял грех на душу. Думал, продам потом, хоть за сколько. Время-то какое было. Но вы не помните, наверное.

– Продолжайте, пожалуйста, – поторопил Тим профессора.

– Из документов у нас хранилась одна коробка, я сразу понял, что содержимое её мало чего стоит. Там были какие-то совершенно фантастические цифры. Даже я, гуманитарий, понимал, что всё подделка. Но коробку сохранил.

– Не продали?

– Да кому она нужна? – профессор тяжело поднялся, прошёл к книжному шкафу, потянул за какие-то золочёные корешки – кажется, это была «Всемирная история» под редакцией Чубарьяна.

Шкаф нехотя отъехал, открывая маленькую нишу. Внутри стояла небольшая пыльная коробка.

– Забирайте. Но я вам точно говорю: всё, что внутри, – ложь. А правду никто никогда не узнает. Мне уже и не нужно, я старый. Мне бы на дачу, у меня там капуста и парник с перцами. Вы любите перцы? – профессор подтащил коробку к столу.

– Люблю, Федот Константиныч. Спасибо за помощь следствию. Думаю, вас уже никто не побеспокоит. – Тимур отключил диктофон.

– Эх, гранты эти, дачи. Да какие дачи? Курятник на четырёх сотках на границе с Владимирской областью. Быстрее бы пенсия, уйду не раздумывая. Историк из меня бумажный вышел – с института в поле не выезжал. На раскопки Аркаима не поехал, по статусу не положено. Неисторично это, не соответствует официальной теории. Эх… Может, вы вот… Может, вы сможете. Не в Аркаим, а вообще… Всё, – профессор проводил следователя до выхода из кабинета и тихо прикрыл за ним дверь.

Коробка оказалась лёгкой, но нести её всё равно было неудобно. Кое-как дотащив ценный груз до отдела, Тим с нетерпением стал разбирать пожелтевшие бумажки.

– Да, спасибо за правду, Федот Константиныч. Действительно, сплошной фейк, – Тим вдыхал пыль и вчитывался в буквы, отпечатанные на машинке.

Кое-где попадались рукописные документы и чёрно-белые размытые фото. Ни одного негатива, ни одного проектного документа.

Как и положено, Тимур завёл дело, аккуратно подшил материалы, а ценную коробку сдал на хранение, до лучших времён. Тимур понимал, что один он эти «Консервы» не осилит.

И дел, которыми было бы неплохо заняться, но не хватало рук, накопилось немало.

Прямо сейчас, когда отдел истории усилили Андреем, нужно бы выбрать хоть какую-то, пусть самую завалящую, историческую тайну и обязательно раскрыть. За тайны Атлантиды очень попросили не браться пока. Начальник управления, полковник Глокеншпиль, кажется, сам не до конца понимал, что за отдел такой странный организован при его управлении и зачем. Но к Тиму и Андрею относился по-отечески тепло, по мелочам не придирался, старался поощрять сотрудников и инициативы приветствовал. Дело села Батыево и его тайны вилочковых крестов подходили как нельзя лучше. Осталось дождаться разрешения – и в поля!

* * *

Выходные у Тимура проходили не как у обычных людей. Сотрудник отдела истории не любил долго спать. Поэтому просыпался довольно рано для человека в его законный выходной. Подъём в семь утра, зарядка и пробежка вокруг дома. Вне зависимости от погоды – зарядка и бег ежедневно. Потом душ и лёгкий завтрак.

Кофе, яичница и новости из соцсетей. И, признавая правоту профессора Преображенского, никакой политики и криминала. Исключительно культурные мероприятия. Заодно можно выбрать, чем заняться в свободное время. Если погода была подходящая, как сейчас, Тимур предпочитал исследовать. Выбирал необычную экскурсию по крышам или подвалам старинных особняков, или просто гулял, словно бы без цели, но на самом деле изучая и подмечая интересные мелочи и нестыковки. Тут окна в землю ушли аж до второго этажа, там – барельеф интересный на портике. Так и бродил: брал с собой термос крепкого чая, бутерброды и отправлялся в поход.