Мудрит, чтоб наверняка.

Ну ничего, Дерил уже и сам все порешал. Главное, чтоб Доун сдержала слово и выпустила их с Бетти.

Он закрыл глаза, вспоминая, как трахал ее в последний раз.

Смелая баба, упертая.

Ведь реально чуть не придушил тогда, еле сдержался. Слишком уж разозлила его, мало того, что полезла не туда, куда надо, так еще и душу всю вынула своим взглядом змеиным, соблазнительным.

Сука, ведь знала, че творит, все знала, тварь.

Змея, соблазн в чистом виде.

Все понимаешь, все , но, блядь, хочется только еще больше.

Завораживает, как гипнотический танец кобры, что видел пару раз по телеку. Не хочешь, а глаз оторвать не можешь.

Дерил осознавал, что еще немного, и уйти будет сложно, нереально просто уйти будет. Отравит его окончательно гадина эта, обовьет кольцами, как кобра мангуста, чтоб не рыпнулся, и навсегда, до самой смерти оставит с собой.

Инстинкт самосохранения всегда был ведущим у него.

И сейчас он вопил, кричал об опасности.

И хоть хорошо было с ней, сладко , так, как ни с одной бабой не было, но оставаться Дерил не собирался.

Ну ее нахуй.

Жизнь дороже.

Свободная от ее завораживающих змеиных объятий.

Он все сделал, чего она хотела, и завтра свалит отсюда, прихватив Бетти.

Дерил поглядел на улицу, мертвецы уже расходились, а Горман начал шевелиться, пытаясь привстать. Ну пусть походит пока. Надо его еще Доун показать.

Хлопнула дверь, ведущая на крышу, пропустив хрупкую фигурку в форме.

А вот и она.

Дерил прищурился, закуривая.

Ну ползи сюда, змеюка, ползи.

Луна вышла из облаков, огладив призрачными лучами тонкое ладное тело, отразившись в светлых глазах, и Дерил внезапно понял, что уже какое-то время не дышит, разглядывая ее.

Красивая, сука, ну чего ж ты такая красивая -то?

Дерил выдохнул, закрыл глаза, собираясь, потом опять посмотрел.

Доун уже была близко, пара шагов всего, лицо напряженное, че-то сказать, наверно, хочет, опять оплести его своими словами - цепкими колючками, завести его, заставить наделать ошибок…

Нет уж, нахуй.

Он откинулся назад, наблюдая за ней из-под полуприкрытых глаз, и приказал негромко:

– Сюда иди.

Доун прошла уже второй этаж, разыскивая Дерила, старательно давя в себе панику.

Его нигде не было. Нигде. И Гормана не было. И Бет.

Неужели ушел?

Мысль о том, что он вот так вот , может исчезнуть, была неожиданно болезненной.

Он помог ей, неплохо помог.

О Доннел и Лемсон, подравшись, упали в шахту, куда они сбрасывали тела.

Бет была свидетельницей.

Доун усмехнулась тогда про себя, понимая, что девочка не так проста, как кажется. Такие глаза сделала, так голосок дрожал...

Верилось ее словам, хотелось верить.

Горман просто исчез, но этого скота особо никто и не искал, да и не хватились еще.

Диксон вполне мог решить, что условия сделки выполнены, и уйти, не прощаясь.

Доун пыталась не думать об этом. Сначала надо все проверить, удостовериться, что точно ни его, ни Бет нет в госпитале.

Бет нашлась в столовой, мирно беседующая с Перси.

Доун выдохнула. Где бы ни был Диксон, он точно вернется. За Бет.

Она , закусив губу, прогнала непрошенную злость и ревность, на которые точно не имела права, и двинулась дальше на поиски, стараясь не привлекать особого внимания.

Главные зачинщики бунта были мертвы, остальные подчиненные находились на своих местах, патрули вернулись не так давно, и сейчас госпиталь затихал на ночь.

И где-то здесь был Диксон.

Доун поднялась на крышу, и сразу увидела его, сидящего у дальней стены, в расслабленной небрежной позе.

Как уставший хищник, вернувшийся с охоты. Удачной охоты.

Она подошла поближе, разглядывая его, безотчетно , уже в который раз, любуясь им. Где-то , в глубине души, очень глубоко, Доун все еще удивлялась своей реакции на него, на его глаза, губы, лохматые, небрежные волосы, широкие плечи, крепкий твердый живот. На безумие, загорающееся в его светлых ярких глазах, когда он разглядывает ее, на жар его больших широких ладоней, на бесцеремонность и жадность, с которыми он берет ее, на жестокость его и грубость, которые невероятно заводят.