Немного подумав, Шемс закинула на плечи рюкзак и направилась в противоположную от жилого района сторону, по направлению к заслоняющей горизонт одинокой горе с расколотой вершиной.

Главная дорога уводила на север в обход горы, и отделяла от неё Шемс довольно глубоким оврагом, сплошь покрытым колючим кустарником. Девушка была уже почти рядом и напряжённо размышляла, где именно ей следует искать заколдованный дом, когда за спиной скрипнули тормоза и старенькая, хорошо проржавевшая легковушка, вильнув колёсами, остановилась с противоположной стороны обочины.

— Эй, красавица, куда идёшь? Садись, подвезём, — из открытого водительского окна высунулась лысая башка с совершенно идиотской улыбкой.

Шемс прямо кожей чувствовала сальный взгляд, скользнувший по её лицу, на мгновение задержавшийся на губах, и устремившийся вниз, по контурам тела.

От омерзения её даже передёрнуло. Кажется, парней в машине было трое. Положение, прямо сказать, выглядело удручающим, только девушка, почему-то не испытывала ни малейшего страха перед этими безмозглыми болванами, правда пришлось немного побороться с накатившей волной тошнотворной брезгливости.

— Давай садись, не ломайся!

Она медленно опустила лямки рюкзака, чтобы удобнее было передвигаться по диким зарослям, смерила бестолково лыбившегося маньячину самым пренебрежительным, на какой только была способна, взглядом и, показав средний палец, быстро шмыгнула в овраг.

Вслед Шемс полетели грязные оскорбления, но последовать за ней по крутому склону, собирая по пути колючки и рискуя выколоть глаза сухими ветками, желающих, к счастью, не нашлось. Натренированная Шемс и сама-то пару раз упала, споткнувшись о скопившийся внизу хлам, нахватала в волосы репьёв и расцарапала до крови локоть.

Остановившись, она добросовестно извлекла все прицепившиеся к ней сухие репейные головки, распутывая волосы пальцами вместо расчёски, и осмотрелась.

Неожиданно внимание привлекли валуны разных форм и размеров, хаотично разбросанные по дну оврага, а в определённом месте образующие странную расстановку — их гряда из более-менее стандартных размеров протянулась к самой горе широкой почти ровной лентой, будто остатки каменной дороги, какой-нибудь древней цивилизации. Ага! Вот и подсказка, обрадовалась Шемс.

Следуя каменному указателю, она добралась до подножия и продолжила путь по открывшейся расщелине, зияющей подобно широкой пасти и полого уходящей вниз.

Неприятная липкая испарина выступила по всему телу, и затея постепенно перестала казаться такой уж хорошей. Теперь вместе с навалившейся усталостью, в груди росло тупое равнодушие, безразличие ко всему, даже к собственной судьбе.

Расщелина сделала резкий поворот и закончилась тупиком.

Глазам Шемс предстала блестящая чёрным гладким камнем, фасадная стена одноэтажного дома. Кроме прочего, необычность заключалась в том, что его задняя часть целиком была встроена в прилегающий склон и невозможно сказать, насколько глубоко внутрь горы она продолжалась.

Разинув от удивления рот, Шемс взирала на три высоченные входные двери, определённо не менее чем пятиметровой высоты каждая, деревянные под матово-золотистой структурной краской. Удивительное зрелище заставило Шемс окончательно растеряться, зато тупую апатию, как рукой сняло.

Целых три двери и не единого звонка, хотя тут больше подошёл бы дверной молот в виде лошадиной головы или когтя дракона. Шемс плавно приложила ладошку к дверному полотну и, тихонько надавливая, погладила шершавую поверхность.

— Привет, дом.

Дом оставался глух, нем и слеп, в прямом смысле этого слова. По всему фасаду не виднелось ни одного оконного проёма.

Шемс прислушалась к окружающему дом безмолвию, ненарушенному даже вездесущим птичьим щебетом. Мёртвая тишь вокруг и тревожное гипнотическое оцепенение, не действующее разве что только на Шемс. Даже легчайшее дуновение ветра ни на волосок не колыхнуло металлический флюгер, в виде неведомой зубастой твари, торчащий над двускатной черепичной крышей. Воздух пребывал в неземном покое.

Шемс продолжала стоять и слушать, закрыв глаза, открыв разум. Что-то тянулось к ней, бестелесное, призрачное. Чьи-то невидимые щупальца касались, исследовали тело, забирались под одежду, огибая каждый изгиб, проникая в каждую складочку, осторожно, недоверчиво. И Шемс не сопротивлялась, начиная раскрываться навстречу, не только предоставляя таинственной сущностью своё тело, но и обнажая душу, безоговорочно соглашаясь на полную диагностику личности.

И вдруг, перед её внутренним взором начала складываться картина, такое случалось с ней периодически. Не размыкая век, она видела сквозь запертые золотистые двери длинный сумрачный коридор, уводящий в глухую темноту. По нему ей навстречу двигался человек.