Шрифт:
– Чего вы смотрите?
– вдруг засуетился Главецкий.
– Моя жена! Вы не смотрите, что она такая незаметная...
Он мелкими шажками подбежал к Шахову.
– Известнейшая артистка! Мадемуазель Рени, младшая. Читали? Танго в натуральном виде!
– Мне нужно с вами поговорить по важному делу, - сказал Шахов, отворачиваясь.
– Ганька, пошла вон!
– внезапно крикнул Главецкий.
Женщина, посвистывая и пожимая плечами, вышла из комнаты.
Главецкий широким жестом подвинул Шахову стул и бросился в кресло.
– Я вас слушаю.
– Я получил вашу записку, - начал Шахов и тут же остановился, откинувшись на спинку стула и глядя на Главецкого неподвижными и мутными глазами.
– Да, как же писал...
– Так, вот, я пришел, - с трудом продолжал Шахов, - чтобы раз и навсегда окончить все это дело.
Главецкий кивнул головой.
– Я так и думал.
Шахов снова замолчал. Он для чего-то поднял воротник шинели, потом торопливо опустил его и застегнул крючок.
– Так вот, значит, в чем дело?
– неопределенно спросил он, - вы требуете от меня взамен этого... этой бумаги из военно-полевого суда...
Главецкий вскочил и плотнее притворил двери.
– А может-быть, - вдруг перебил себя Шахов, - а может-быть, вы на крючок закроете?
Главецкий быстро обернулся к нему.
– На крючок? Зачем?
– Ну, как хотите, не закрывайте, - грубо сказал Шахов.
Главецкий нерешительно вернулся обратно и накинул крючок.
– Вы писали, что так как у меня денег нет, то я могу возместить, так сказать, некоторыми сведениями или, скажем, документами, которые вам нужны... Вы, кажется, даже мне за это деньги обещали?
Главецкий беспокойно смотрел на него.
– Так вот я... принес, - шопотом докончил Шахов.
Он привстал, расстегнул воротник шинели.
– Принесли?
– тоже шопотом спросил Главецкий.
Шахов вдруг вскочил, отшвырнул ногой стул и быстро прошелся по комнате.
– Что это мы с вами точно заговорщики, - отрывисто заговорил он, - у вас водка есть?
– Нет водки. А...
Главецкий задохнулся и открыл рот.
– А где они?
– Что они?
– Они... бумаги?
– Ну что ж бумаги!
– Шахов небрежно похлопал себя по груди.
– Вот где бумаги.
– Вот как. С собой? А можно...
– Что?
– А можно... взглянуть?
Шахов, не отвечая, отвернулся к стене и точно так же, как Главецкий тогда, возле трактира, на углу Болотной (он это тут же вспомнил с болезненной ясностью) принялся тащить из бокового кармана шинели бумаги, которые он давеча пересматривал у себя в номере.
– Что это у вас... электричества нет, что ли?
– Н-нет, - нерешительно ответил Главецкий, с жадностью глядя за каждым движением руки, держащей бумаги, - не то, что вообще нет, а у меня... Никак починить не могут, приходится керосин жечь.
Шахов рукавом смахнул со стола окурки, крошки, отодвинул в сторону грязную посуду и неторопливо положил бумаги.
Главецкий осторожно присел к столу; лампа освещала его наклоненную голову с редкими, прямыми, белокурыми волосами, подстриженными ежом.
Шахов отступил немного назад и открыл кобуру; за спиной Главецкого он переложил револьвер в карман шинели; барабан щелкнул и этот короткий стук вдруг взметнул Главецкого с его места.
– Что? Что? Что?
– внезапно закричал он визгливым голосом, оглядываясь на дверь и приседая.
– Да нет, ничего, чего вы?
– ровным голосом сказал Шахов.
– Это я... Озноб! Зубами!
– Озноб? Зубами?
– как бы уговаривая себя повторил Главецкий.
– Да, да. Тут действительно не... тепло.
Белокурая, остриженная ежом, голова снова появилась в светлом кругу от лампы.
– Доношу, что, по назначении меня начальником сводного красногвардейского отряда, - негромко и невнятно бормотал Главецкий, - мною был получен приказ занять позицию...
Шахов выдернул из кармана револьвер и быстро засунул руку за спину.
– В тот же день, согласно предписания, отряд был продвинут вперед, читал Главецкий, - заняв позицию, вырыли одиночные окопы... да это не то совсем, - пробормотал он, не оборачиваясь.
Шахов стукнул зубами и вдруг резким движением выбросил руку с револьвером вперед.
– Нет, нет, нет, - закричал Главецкий, роняя стул и бросаясь в сторону; он дрожал, все лицо его дергалось.
– Нет же. Не... Нет же...
Шахов, вытянув вперед голову, подошел к нему и приставил к лицу револьвер.