— Вы далеко живёте? — поинтересовался я, когда гостья уже была у выхода.

Иришка остановилась, обернулась и смущенно пояснила:

— На окраине Портового района, мастер Чехов. Но не волнуйтесь, на работу я буду приезжать ко времени.

Из своей комнаты вышел Фома и деловито уточнил:

— Может быть, я отвезу девушку домой, вашество? А то уже считай ночь на дворе.

— Хотел попросить тебя о том же, — ответил я.

Щеки девушки зарделись:

— Не стоит, мастер Чехов, — начала она, но я ее прервал:

— Стоит. Ночное метро не лучше место для девушки.

— И то верно, — подтвердил Фома и направился к дверям, на ходу натягивая на голову кепку. — Идёмте, Ирина.

— Да можно на «ты», — неуверенно ответила девушка, бросила на меня извиняющийся взгляд, еще раз поклонилась. — Спасибо, Павел Филиппович.

Она вышла из приемной вслед за слугой, махнув полой красного плаща. А через несколько минут во дворе послышался звук заведенного двигателя машины такого же цвета.

— Ужинать придется в одиночестве, — протянул я с улыбкой.

— Правильно, — подтвердила возникшая за спиной Любовь Федоровна. — Есть лучше пока горячее. — А Фома у Иринки перекусит.

Я обернулся:

— Полагаете?

— Неужто ты думаешь, что девушка не отблагодарит его за проявленную заботу ужином? — фыркнула призрак.

Я хитро улыбнулся, но Любовь Федоровна истолковала мой довольный вид по-своему и ехидно заявила:

— Вам бы, княжич, проститутошную посетить. А то заработались вы. Вот всякие грязные мысли в голову и лезут. Я имела в виду простую человеческую благодарность. А не то, что вы подумали.

— Уже на «вы», — довольно заключил я. — Всегда знал, что рано или поздно вы начнёте говорить со мной с уважением.

Призрак грозно нахмурилась и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но я с видом победителя уже покинул приемную. В руках я нес корзинку с пирожками и горшочком, в котором что-то плескалось.

Остаток вечера и часть ночи прошли стандартно. Я выложил перед собой выпечку, налил в миску густой бульон, с которым надлежало есть пирожки. И понял, что такая трапеза мне по вкусу. Дочка пошла талантом в мать и приготовила отменное блюдо, хоть оно и было простым. Полистал газету, почти не обращая внимания на прочитанное.

Потом неспешно наполнил ванну, бросив в нее крупную морскую соль с можжевеловым ароматом. И забрался в воду, где меня и разморило. Сквозь мутное толстое стекло окна виднелось темное петроградское небо. К счастью, призрачная дама не решилась составить мне компанию за интеллигентной беседой. Она бы вполне могла это сделать.

Я подумал, что постоянная кухарка нам и впрямь необходима. Пришло время отказаться от промокаций, которые окончательно грозили испортить фигуру. Хотелось уже перейти на более простые и полезные блюда. К тому же мне показалось, что у Иришки были все шансы найти путь к сердцу Фомы через его желудок. Достаточно было видеть, как парень оживился при виде девушки.

Мысли мои потекли в другое русло, и я вспомнил сегодняшнюю встречу с кустодиями. Хорошее настроение мигом потерялось, и даже вода перестала греть меня. Я вышел из ванной, накинул на себя тяжелый махровый халат и вошел в спальню.

— А убрать за собой он не догадался… — раздалось позади недовольное бурчание и звук уходящей в сток воды.

— Что бы я без вас делал, — устало бросил я через плечо.

— Думаешь, девчонка будет лучше убирать? — воинственно уточнила Виноградова, проявляясь в центре комнаты.

— По крайней мере, она не будет подсматривать за мной, когда я купаюсь.

— Не факт, — отмахнулась женщина и тотчас опомнилась, — Это я подсматриваю?

— Ну, я верю, что вы прикрываете глаза ладонью. Только насколько я понимаю, она у вас прозрачная.

— Пошлость. Звенящая пошлость… — произнесла Любовь Федоровна трагичным голосом и направилась прочь из комнаты. Но на выходе сообщила, — Я деньги Галицкого забрала. Разложу немного по конвертам, чтобы выдать зарплату.

— И мне чуточку наличности не помешает, — пошутил я, после чего женщина бросила на меня недовольный взгляд и растаяла.

Из крепкого сна меня вырвал утром будильник.

Сегодня мне удалось выспаться, поэтому проснулся я бодрым и свежим. Быстро встал с кровати, привел себя в порядок, и вышел в гостиную, когда на часах было половина восьмого.

— С добрым утром, Павел Филиппович, — произнесла Любовь Федоровна, едва только я вошёл в гостиную. — Как спалось?

Я с удивлением посмотрел на сидевшего в кресле призрака. Вид у женщины был очень смиренный. Но ещё больше меня удивил стоявший на столе заварник, рядом с которым была вазочка с печеньем.